Автореферат (1139312), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Назрела необходимостьесли не масштабной правовой реформы, то хотя бы внушительной систематизации тех норм, которые непосредственно затрагивали судопроизводство и правовой статус личности.Далее в диссертации рассказывается о взявшей на себя эту роль кодификации Leges inter Brettos et Scottos (лат. «Законы между бриттами и скоттами»),записанной в первой половине – середине XII в., однако инкорпорирующаязначительно более ранние нормы. «Законы…» включали в себя две различныхправовых традиции – валлийскую и ирландскую. Таким образом, личный законв широком понимании данного термина был детерминирован этничностью исоциокультурной идентичностью (поскольку для городского права, в т.ч.
и ксеверу от Форта, имелись изъятия в пользу специальных актов). Влияние гэльского права, конечно же, преобладало (сам Давид Святой был гэлом). Гэльскаяобщина продолжала оставаться родовой, в то время как бриттско-саксонская –соседской; и, само собой, отмерло всякое подобие классической ирландскойклиентелы.Деятельность Давида I Святого как реформатора затронула не только правои закон, но и все сферы жизни шотландского общества.
Он прочно связал стра15ну с континентальной политико-правовой традицией; заимствовал для южныхземель норманнскую феодальную модель (расцвета достигшую, впрочем, лишьв XIV веке); впервые ввел в оборот национальную шотландскую монету; упорядочил и централизовал власть и управление на местах; однако, пожалуй, наиболее значимым и судьбоносным аспектом норманизации и европеизации дляШотландии (для которой эпоха Давида Святого стала примерно тем же, чем дляРоссии – правление Петра I) стало учреждение королем бургов – специфического шотландского типа городов. В отличие от ганзейских и вообще европейских «вольных городов», шотландские бурги в подавляющем большинстве (15из 17 первых) были приписаны к владениям короны и, таким образом, являлисьпроводниками интересов королевской власти.
Король также являлся собственником земли, на которой располагались бурги; однако каждый отдельно взятыйгорожанин выступал собственником того участка земли, который занимало егособственное хозяйство. Монарх же давал разрешение на устроение ярмарок иполучал с городов фиксированный годовой налог – «фирму». Высшим судебным органом для бургов являлась т.н. «Коллегия Четырех»: Стерлинга, Эдинбурга, Бервика и Роксбурга. Два последних города вытеснили из Четырех Ланарк и Литлингоу; однако суды продолжали пользоваться сводом городскогоправа предыдущей четверки: Leges Quatuorum Burgorum (лат.
«Законы Четырехгородов») – Эдинбурга, Стерлинга, Литлингоу и Ланарка. «Законы городов» восновном следовали «Законам бриттов…» – однако жестко полемизировали склаузулами о цене чести и в вопросах определения личного статуса следовалиевропейской традиции городского и цехового права. Таким образом, КоллегияЧетырех формировала модель, весьма схожую с немецкой и голландской моделью судопроизводства.Начиная со второй половины XIV века феодальное право стало господствующей правовой системой на территориях к югу от Форта.
Следует, однако,понимать, что при всем сходстве шотландской феодальной системы с классической моделью в той части, в которой она относилась к знатному слою населе16ния (заметим тут же, что нетитулованные дворяне-землевладельцы отнынеимеловались лэрдами), правовой статус т.н. зависимых категорий населениянимало не напоминал таковой крепостных крестьян. Следует отметить типичную для Шотландии, Англии и Скандинавии эпохи Средневековья и Возрождения черту, как крайне обширный слой нетитулованного, но лично свободного иимущественно независимого населения. Помимо горожан существовали еще имногочисленные свободные земледельцы, которые, не являясь дворянами, темне менее могли свободно носить оружие, обладали большим чувством собственного достоинства, и за убийство одного из которых полагалось наказаниелишь немногим меньшее, нежели за убийство лэрда.Наконец, заключительная часть параграфа посвящена зарождению на севере Шотландии гэльского правового анклава.
Адаптация гэльских порядков,предпринятая в «Законах…», позволяла в тяжбах с носителями саксонскойкультуры более-менее верно соотнести личный статус сторон с различным личным законом. Однако, внутриклановые и межклановые отношения свод не рассматривал, поскольку они (как и предмет канонического права) по умолчаниюлежали за пределами его компетенции. Горная Шотландия продолжала существовать как обособленный анклав кельтской Ойкумены, однако и там подход кправовому регулированию статуса личности продолжал откочевывать вседальше и дальше от древних ирландских традиций. Статус личности в горнойШотландии, как и в Ирландии брегонского права, складывался из различныхэлементов, от положения рода и клана до старшинства рождения и личных навыков.
Однако, в отличие от ирландской модели, само понятие статуса личности едва ли применимо к члену шотландского гэльского клана. Различные элементы социального статуса существовали прежде всего в своей связи, и именноэта связь, способность индивида вобрать в свою социальную жизнь как можнобольше функций и ипостасей, и определяла в итоге его положение внутри общины.Сложно сказать, в какую концепцию права могла бы эволюционировать17описанная модель статуса личности, если бы традиционная гэльская культуране была уничтожена после аннексии Шотландии Англией.Рассматривая в исторической ретроспективе период Высокого Средневековья в истории шотландского права, мы вынуждены констатировать, что бриттско-валлийское право (к тому же, обогащенное римской юридической техникой) было чрезвычайно близко к тому либертарному идеалу, который вообщемог быть возможен в Европе в описываемую эпоху. Однако после полунасильственной – полудипломатической аннексии шотландских бриттов гэлами сталоочевидно, что гэльское общество не готово к восприятию бриттского типа правопонимания, к тому времени уже ставившего во главу угла формальное равенство, а отнюдь не родовые связи и даже не публично-правовые функции.
«Законы между бриттами и скоттами», призванные примирить два несхожих правопорядка, сделали это далеко не в полной степени и на основе квазифеодальной унификации. Такие либертарные элементы, как правовой статус горожанина и судопроизводство городов, «уравновешивались» дальнейшим усилениемроли монарха как верховного судьи и правотворца, а также переходом судопроизводства в руки наследственных непрофессиональных акторов – феодальных владетелей и вождей кланов.Третий параграф посвящен особенностям и последствиям рецепции Шотландией общего правом.Противостояние между претендентами на шотландский трон вылилось втретейский процесс, арбитром в котором выступил король Англии Эдуард IДлинноногий.
Джон Баллиол, в пользу которого было вынесено решение, вблагодарность назвал английского короля своим сюзереном. Последствия процесса оказались катастрофическими для шотландского суверенитета: Эдуард Iвторгся в Шотландию под предлогом привлечения «вассала» к ответственности. В ходе последующих англо-шотландских войн практически весь корпусписаного права предыдущего периода был утрачен: согласно указу Эдуарда I от1291 года, первичные тексты изымались и уничтожались. Потому после победы18шотландской стороны новый закон суверенной Шотландии – RegiamMajestatem – был составлен на основе «Трактата» Гленвиля, древнейшего памятника того, что принято называть общим правом.Человек для Гленвиля достоин правосудия уже единственно потому, что он– человек, вне зависимости от его социального и финансового положения.
Однако это – не единственный тезис преамбулы, который позволяет говорить оналичии существенного либертарного элемента в «Трактате»; не менее важнымпредставляется для нас и то, что Гленвиль явно признает различение права изакона, столь важное для либертарного, антропоцентричного подхода.
Правокак формальная мера свободы вовсе не непременно синонимично закону –средству внешнего закрепления социальных норм, которое может обеспечиватьили же не обеспечивать данную меру в зависимости от той или иной конкретно-исторической ситуации и уровня развития общества. Различая писаный инеписаный закон, выводя тем самым право за рамки исключительно продуктавластной воли, Гленвиль и сам говорит об этом различении.Regiam Majestatem заимствовал из «Трактата» не только терминологию, нои две трети своего содержания (новеллы коснулись практически исключительно уголовного права). Сам факт наличия общешотландского источника материального права сыграл чрезвычайно важную роль в становлении шотландскойнациональной идентичности.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
