Диссертация (1136829), страница 32

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 32)

Расшифровка интервью: примерИ: Занимаюсь примерно лет 15, начала я в общем-то относительно случайно: яделала свою докторскую диссертацию про группу мигрантскую из России вИзраиле, а училась я в Англии. Я думала, что я начну учиться, потом поедуобратно (я в Израиле жила в это время) и смогу сделать обычное полевоеисследование целый год, рассматривать многие аспекты общинной жизни и, вчисле прочего, я узнала, что у них есть сайт. Потом выяснилось, что фондовсовсем нету и что докторскую здесь делать намного быстрее и что я не смогупоехать надолго, только на несколько месяцев и вообще все исследованиеоказалось намного меньше, чем я думала. Я тогда, чтобы ускорить процесс, сталачитать сайт и выяснилось, что сайт, который был до этой общины, он такойинтересный, что, во-первых, это может быть...

[пропала связь] ... Короче, я сталачитать сайт, и оказалось, что он может быть не просто одной из существенныхсоставляющих моей полевой работы, но и, в общем-то, самой основной. И впроцессе сбора данных, и в процессе анализа весь проект закончился тем, что весьпроект стал об интернете: о том, как община создает себя, понимает себя, строитсвое общинное присутствие через интернет. Это еще было до социальных сетей,до фэйсбуков, вконтакте. Просто был сайт, на котором были всякие статьи,материалы и народ обсуждал на форуме. Народ использовал форум, и материалы,в основном, были текстовые. Фотографий было, может быть, одна в неделю, былисмайлики маленькие.

Поэтому у меня очень многое из анализа было связано слитературой, в основном это был текстовой анализ. В процессе анализа я вошла вобласть, которая называется Cyber Culture Studies по-английски. И как-то, вопервых, мне стало очень интересно, а во-вторых, я надеюсь, что то, что я делалатогда в докторской (это первая моя книжка, которая вышла, которая на самом делезанимается intervention into the field of Cyber Culture Studies) – и все, с тех пор якак-то там осталась.

Следующее мое исследование было про Живой Журнал.187Причем я антрополог на самом деле по образованию, и я следовала за своимиисследованиями, потому что сначала они все были на форуме, потом появилсяЖЖ, в начале 2000-х, где-то году в 2004-ом народ туда повалил, а к 2005-6-му,когда я как раз закончила свою докторскую, все туда ушли. И мои первые друзья вЖЖ, первые френды были с форума – то есть мы как-то всей компаниейперевалили – сейчас они все ушли в соцсети, в фейсбук и вконтакте. Поэтомуследующая моя работа после докторской была про блоги, а потом постепенно както само появился фейсбук. Я сначала стала его просто использовать, потом он сталпостепенно объектом работы, а сейчас, в общем, все, что я делаю... периодическия делаю...

вот сейчас я по-моему первый раз за очень много лет провела интервьюобычное, face-to-face, если это можно назвать «обычное» - обычно все в сети. Все,вот я исследовала сначала русскоязычные в Израиле, потом русскоязычные вРоссии в диаспоре (я писала про Живой журнал), потом израильские имеждународные использования фейсбука, вот сейчас я закончила – видели,наверное, моя книжка только что вышла. И поскольку я подустала немножко отконфликтов и там, и там, вот сейчас я занимаюсь общими какими-то вопросамидигитальной культуры, хотя в принципе у меня есть эти два поля – БлижнийВосток, Израиль и Россия и русскоговорящая диаспора, к которым я периодическивозвращаюсь. А сейчас я делаю новый проект о людях, которые хотятиспользовать дигитальные коммуникации помельче.

Не побольше, а поменьше.Это мое совсем-совсем новое исследование, оно только началось, про то, каклюди, например, отписываются от фейсбука или те, что раньше использовали, атеперь хотят уменьшить. Это, наверное, в двух словах история...ПВ: Слушайте, как интересно, я тоже сейчас занимаюсь кроме диссертации, в томчисле, и проектом, связанным с тем, как люди контролируют свое медиапотребление и тем, как они ограничивают себя в социальных сетях. У меня былонебольшое исследование, которое показало, что процесс идет. Я все надеюсьнаписать об этом небольшую статью... Здорово просто...188И: С удовольствием почитаю. Я надеюсь, на самом деле (сейчас я только начала),сначала исследовать в Англии, потому что я сейчас в Англии, а потом начатьделать международные сравнения, потому что, конечно, я думаю, что в каждойстране есть свои заморочки.

Кстати есть очень интересная книжка, только чтовышла, называется Disconnecting the Social Networking Sites.ПВ: Я сейчас запишу название.И: Только что она вышла, в этом году – она тоже на эту тему, как раз про то, каклюди контролируют, потому что все говорят про connection. А эта книжка про то,как есть всякие моменты disconnection, когда отсоединяются от платформ, отлюдей, от каких-то контекстов. В общем, я с огромным удовольствием почитаю,когда будет готово.ПВ: Спасибо, у меня теперь будет мотивация закончить хотя бы небольшойпредварительный текст. Мы с коллегами все хотим вообще сделать какое-тоисследование более крупное про все эти темы.

Но, возвращаясь к Вашей истории –спасибо, на самом деле, прям Вы несколько вопросов, которые я хотела задать,сразу описали. Здорово, что это связано и с Вашим частным опытом какпользователя и что интернет как платформы, которые Вы изучали, менялся втечение того времени, что Вы им занимаетесь. Насколько менялся Ваш интерес?Вы упоминали, что устали от конфликтов в какой-то момент. Но в целом, какменялся уже Ваш... не только платформы, но и тот вопрос, который Вы задавали кВашему исследованию.И: У меня как бы два ответа: с одной стороны, меняется постоянно, а с другойстороны – не меняется вообще.

Там, где не меняется вообще, меня интересуют, вопервых, эмоции – какие-то эмоции, самоощущения, любовь-ненависть и поэтомуконфликт, скука – то есть как бы весь спектр эмоций. Я даже редактировалакнижку несколько лет назад, Digital Emotions and Feelings, о том, как мы послесети себя... как они работают.

И меня всегда интересовала тема насилияконфликта, причем разного: это может быть и политический конфликт, и какие-то189разборки, например, внутри общины – это то, с чего я начала, - это может бытьрасизм, ксенофобия. То есть поле постоянно меняется, в проблема остается.Началась она на самом деле с моментов каких-то более dramatic, то есть такие...война или народ выходит на демонстрацию или народ осыпает друг другапроклятиями. Мне всегда казалось (я до сих пор не знаю, правда это или нет), нобудучи такой native informant, мне всегда казалось, что русскоязычный интернетнамного более жестокий и острее на слово, и вообще жестокий. Ну то что говорят«это интернет, деточка, здесь могут и нахуй послать». Вот мне казалось, что этотакая... до недавнего времени, пока не начались все эти законы и про экстремизм,и про разжигание ненависти, которые, на самом деле, естественно, пошлисовершенно в неправильную сторону, но до этого у меня было такое ощущение посравнению с, скажем, англоязычным интернетом, что это такое поле «выплеснусвои эмоции».

И при этом еще что язык очень богатый, как-то он очень хорошоможет это делать. И на самом деле русскоязычные мои коллеги со мной согласны.Знаете Веру Звереву?ПВ: Да, конечно. Ну в смысле не лично, но как раз мой коллега с ней работалнесколько лет. Я с ней лично не знакома, но много слышала и читала ихисследования в России, как что конструируется и так далее.И: Вот она абсолютно согласна, что русскоговорящий интернет более этимславится. В общем, это одна тема, которая была постоянная – тема насилия,конфликта,издевательства,жестокости.Приэтомкакие-тотемысоциологического характера все время менялись: сначала я занималась миграцией,правами секс-меньшинств, потом я занималась этническими вопросами, вот моеисследование про Живой Журнал на самом деле было на тему антисемитизма изенофобий (? -33.55) и вообще всяких этических контактов в русскоязычнойдиаспоре.

Не в России, а как бы Живой Журнал как такое диаспорическое поле, вкотором русскоговорящие люди из всяких возможных мест и стран общаютсявместе и как вот они такие... с развалом Советского Союза. Потом я занималась190конфликтом в Израиле-Палестине, конфликтом-войной. То есть как бы темы такиебольшие постоянно меняются, а сейчас я вообще занимаюсь дигитальнымикоммуникациями и ежедневностью. Это то, что я начала объяснять, что мояперспектива немножко сместилась с моментов конфликта или стычек идемонстраций к повседневности.

Это на самом деле то, чем мы закончили этукнижку, Digital Militarism, которая только что вышла. То, что, скажем,милитаризм, конфликт, оккупация – они происходят на только на такомглобальном уровне или на уровне политиков, а на уровне ежедневном. Народ,например, портит в инстаграме фото солдата. Такие какие-то микропрактики,фотографии, такие моменты. И это, на самом деле, направление, в котором ясейчас работаю – меня интересует повседневность.

Ее эмоциональность, еедигитальность и как она меняется.ПВ: Я правильно понимаю, что при этом интернет выполняют для Вас примерноодну роль, в смысле оказывается источником информации или средой, где людиобщаются. Как бы Вы описали, что такое, непосредственно, интернет для Вас какдля исследователя?И: Хороший вопрос. Думаю, что началось с какого-то более инструментального –способ общаться.

Причем я помню свою докторскую, когда я исследовала форум,это был способ общаться и для тех, кто живет далеко друг от друга или не видется.Или это способ общаться, или это способ общаться для людей, которые находятсяв непосредственной близости друг от друга. Но опять-таки, интернет так меняется.Скажем, социальные сети ушли от этого деления онлайн-оффлайн, потому чтонарод все время ходит с телефоном все время. Оно везде, поэтому это даже неинтернет.

Характеристики

Список файлов диссертации