Автореферат (1136825), страница 6
Текст из файла (страница 6)
Активное испытание не просто наблюдение состороны, а испытание реальности безумия. Это своего рода питание преступника, но питаниебез причинения боли. При пытках боль является критерием истинностидемонстрируемых проявлений сознания, при психиатрическом испытании критериемистиныстановится логика непротиворечия,последовательность симптомов иреакций, соответствие их определенному принципу. Цель врача-следователя найтинепоследовательность в реакциях, которая позволила бы вскрыть притворство; для этойцели пытается не столько тело — врач воздействует на совесть преступника —увещевает. Увещевание таким образом является попыткой препарирования совести с цельювызвать нравственные мучения, мучения, которые обнажат истину.
Симулянт обязательно,должен выдать себя неосторожным поступком или просто сдаться под нравственнымдавлением врача. Действия испытующего врача больше напоминают действия судебногоследователя, который, не найдя улик, затевает игру, уговаривает преступника открыться,обещая ему облегчение его участи. При этом и сумасшествие, и симуляция должнывыдать себя неизбежным образом. Сумасшедший — этолицо,подозреваемоевнравственной глухоте, моральная бесчувственность которого была одной из важнейшиххарактеристик сумасшедшего преступника (чуть позже это положение разовьется вдегенеративные теории).Врачу-психиатру такого рода инструкции не требовались.
Больший клинический опыт ипрофессиональное образование позволяли ему относится к испытуемому как к объекту,уже обладающему определенными свойствами. В отличие от судебного врача, имеющегооснования подозревать испытуемого в симуляции сумасшествия, психиатр смотритна испытуемогоиначе.Емубылонеобходимо доказать не душевное здоровьепреступника, а его душевную болезнь, наличие которой подразумевается уже по фактусовершения преступления. Психиатрическое испытание так или иначе подразумевалосуществование принципа невменяемости, который в это время активно разрабатывался какпсихиатрами, так и юристами5.
Тут уже не человек (явственным, видимым глазу делом)доказывал то, что он невменяем (или был невменяем), доказывали это компетентныеэксперты (врачи-психиатры). Для этого, правда, нужнобыло посмотреть, какисследуемый ведет себя в особых условиях специальных заведений. История больногостановится важна только как история биологическо-психологического существа,политическое, субъектное тело как бы оставляется за скобками.
Поэтому практикеувещевания здесь места уже нет. Ее заменяет исследование.___________________________________________5«Условие невменяемости: Невменяется вину деяние, учиненное лицом, которое по постоянному своемусостоянию, или по состоянию своему во время учинения деяния не могло понимать свойства и значениясовершаемого, или же не могло руководствоваться в то время здравым пониманием в действовании своем»(Кандинский В. X. Доказательство необходимости психологического критерия невменяемости // Протоколызаседаний общества психиатров в СПб за 1883г., СПб., 1885, с. 16 - 23). 24При кратковременном освидетельствованияумственных способностей преступников,сведений, которые поступают к врачу вместе с преступником, бывало недостаточно;тогда оставалось одно: «наблюдать и исследовать сомнительных преступников болееили менее долго в специальном заведении и тут прежде всего забыть о существованиинравственного помешательства, забыть о пороках и преступлениях обвиняемого и занятьсястрого клиническим исследованием данного случая».
Кроме помещения испытуемого вспециальное заведение, необходимы были дополнительные сведения, которые можно былополучить, опрашивая родственников больного, а также свидетелей на суде (если на это будетразрешение судебных властей) и анализируя документы дела (если врач будет к нимдопущен).С процессом медикализации безумия, когда определенные формы поведения началиассоциироваться с понятием душевной болезни, критерии истинности также сменили своикоординаты. Испытание в Правилах 1835 г.
вводилось как практика поиска невидимыхкачеств — внутренних способностей человека. Испытание состава преступления, в ходекоторого безумие (или сумасшествие) себя манифестировало, сменилось прагматикойподозрения: поскольку предполагалось, что нормальный человек не способен совершитьпреступление, практически каждый преступник подозревался в расстройстве сферыдушевной деятельности. Поскольку же безумие скрыто, его надо выявить; тут и былонеобходимо расследование - а точнее, испытание.
Как испытывать на предмет сумасшествиябыло не очень ясно. Но было понятно, что для этого надо запереть преступника в домумалишенных, где с течением времени сумасшествие (или симуляция последнего) должныбыли себя проявить. Поскольку следственная процедура XIX в. изменилась - пытки вышлииз моды, а новые следственные методы не всегда давали результаты, испытание до серединыXIX в. представляло собой нечто среднее между сегрегацией, следствием и научнымнаблюдением (скорее общемедицинским, нежели психиатрическим).
Со временем идея того,что безумие - это болезнь, и что для этого тоже необходимы особые профессиональныеприемы, укоренилась в сознании. С появлением профессиональных психиатров испытание изнаблюдения за странными и неочевидными, не укладывающимися в систему случаями сталопостепенно превращаться в новую процедуру - психиатрическую экспертизу.
Психиатрия неможет существовать без испытания, поскольку она построена как наука о сущности, скрытойот взгляда, говоря точнее, как наука о болезнях души.В четвертой главе «Представления о безумии в русской традиционнойкультуреистановление профессионального медицинского дискурса: Опыт социологическойпроблематизации», была предпринята попытка доказательства гипотезы о том, чтохарактерная для Нового времени семантическая равнозначность традиционных референтовбезумия - продукт изменений, начало которых можно условно связать с распространениемнауки о душевных болезнях. Традиционные русские обозначения безумия имели своисобственные, отличные от вносимых психиатрией значения, и подразумевали особые типысоциального поведения, так или иначе между собой различимые.
Общее маргинального поленеумных людей было также структурировано, как и современная психиатрическаяклассификация. Дурака не назовут бесноватым, слабоумного не назовут сумасбродом,умовредный несомненно отличен от юродивого.Феномен, который мы сегодня называем общим термином безумие, не существовал какединое целое; применительно к русской традиционной культуре вместо единого феномена,обозначаемого понятием безумия, следует скорее говорить о совокупности различных формповедения, в некоторых контекстах интерпретировавшихся как отклоняющиеся от нормы.Дураки, сумасбродны, простаки и в уме помешанные -основные категории петровскихзаконодательных актов. Один из первых петровских указов «о свидетельствовании дураковв сенате», перечисляет ряд свойств и действий, по которым можно распознать дурака.«Дурачество познать» можно было довольно просто: дураком является тот, кто «по вопросу[о всяком домовом состоянии] отповеди учинить не может, а станет инако о том говорить»(ППСЗ, Т.
VII., №4385). Практика освидетельствования XVIII в. была направлена навыявление как настоящих дураков, так и притворных, под видом таковых уклоняющихся отслужбы. Категория дурака, используемая Петром в этих двух указах была специфическимобразом встроена в рациональную систему повседневного быта и политическойцелесообразности, и отличие дурака, например, от безумца и сумасброда, было всемпонятно и не требовало специальных объяснений.Материалы дел тайной канцелярии XVIII в. приоткрывают семантику другой категории.Здесь дураки уже практически не встречаются, уступив место сумасбродным, изумленным,исступленным и бесноватым. Слово сумасбродство было достаточно устойчивойадминистративной категорией второй половины XVIII в.
Это категория языка, служащая нестолько для описания повседневной деятельности, сколько для описания поведения речевого(телесная экспрессия служит скорее дополнительным фактором), что и определяло иной, посравнению с дураком статус субъекта. В случае административного определения фактасумасбродства было необходимо соблюдение некоторых необходимых условий - письменнозафиксированных свидетельских показаний и письменном же заключении тайнойканцелярии. Сумасбродство и более поздняя форма сумасшествие обладают единымсемантическим ядром.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
