А.Н. Чанышев - Философия Древнего мира (1999) (1116266), страница 136
Текст из файла (страница 136)
О природе вещей. Т. П. М., 1947. С. 494). Однако школа Эпикура не была публичной философско-образовательной школой наподобие Академии или Ликея. «Сад» вЂ” замкнутое сотоварищество единомышленников. В отличие от Пифагорейского союза, Эпикурейский союз не обобществлял собственность своих членов: «Эпикур не считал, что добром нужно владеть сообща, по Пифагорову слову, что у друзей все общее, — это означало бы недоверие, а кто не доверяет, тот не друг» (Х, 1! ).
Также в отличие от 492 Пифагорейского союза, Эпикур и его друзья нисколько не занимались политической деятельностью. В основе неписаного устава школы лежал принцип Эпикура: «Проживи незаметно!». Он объясняется не только скромностью Эпикура 1«скромность его доходила до такой крайности, что он даже не касался государственных дел» (Х, 1О)), но н невозможностью граждан влиять на развитие политических событий и социальных явлений в условиях деспотических эллинистических монархий. Однако в отличие от иногороднего основателя другой философской школы в Афинах — Зенона-стоика афинянин Эпикур был патриотом. Он мечтал об освобождении Греции от македонского ига.
«О, если бы свергнуть впоследствии самых злейших (наших) врагов — македонцев!» — восклицает Эпикур в одном из своих писем, найденных при раскопках Геркуланума. В своем «Саду» Эпикур провел вторую половину своей жизни, лишь изредка выезжая в Лампсак, где у него остался, по-видимому, как бы филиал его школы. У Эпикура всячески поддерживался культ дружбы, это было в согласии с его учением: из того многого, что приносит мудрость для счастья, главный дар — дружба. В «Сад» временами съезжались эпикурейцы и со стороны. Жизнь в «Саду» была скромной и неприхотливой. Эпикур, как и все состоятельные эллины, был рабовладельцем, но он относился к своим рабам кротко, некоторые его рабы даже участвовали в философских занятиях.
Некоторых своих рабов Эпикур отпустил на волю, и они стали полноправными членами «Сада». Таковым стал, например, раб по имени Мис. Это ему писал Эпикур об освобождении Греции от Македонии. Сочинения. Эпикуру принадлежало около 300 папирусных свитков («книг» ). Но от них сохранились в основном лишь названия: «О природе», «Об атомах и пустоте», «Краткие возражения против физиков», «О критерии, или Канон», «Об образе жизни», «О конечной цели».
В других сочинениях Эпикура трактовались вопросы музыки и медицины, проблемы зрения и справедливости, но все это погибло, поэтому главными источниками наших знаний об Эпикуре и его учении остаются десятая книга в компиляции Диогена Лаэртского, где приводятся три письма Эпикура к его ученикам — Геродоту, Пифоклу и Менекею, а также эпикуровы «Главные мысли», Громадную информацию об эпикуреизме дает поэма Лукреция «О природе вещей». В 1888 г. была опубликована найденная в ватиканской рукописи подборка изречений Эпикура, отличающаяся от той, что содержится в его «Главных мыслях».
Кроме того, мы имеем найденные при раскопках Геркуланума папирусные свитки, в которых содержатся как сочинения эпикурейца Филодема из палестинской Гадары, современника цицерона, говорящие об эпикурейской традиции, так и отрывки нз писем самого Эпикура. Кроме того, в 1884 г. в Эноанде в Ликии (Малая Азия) была найдена высеченная на камне неким Диогеном надпись, содержащая как бы эпикурейский катехизис.
493 Некоторые древние авторы обвиняли Эпикура в плагиате, например, Аристон в «Жизнеописании Эпикура» утверждает, что Эпикур якобы списал свой «Канон» с «Треножника» Навсифана, тогда как стоики со своей стороны утверждали, что Эпикур выдавал за свое и учение Демокрита об атомах, и учение Аристиппа-киренаика о наслаждении как высшем благе.
Некоторые основания для подобных обвинений были — ведь эллинистическая философия малооригинальна, она скорее повторяет и дополняет старое, чем создает новое, так что если философы и строят, то уже на застроенном участке, так что они скорее перестраивают, чем строят. Философия.
Обращаясь к философии Эпикура, отметим прежде всего, что для него философия — главное и основное средство достижения человеком наиболее (по возможности) счастливой жизни. В вышеупомянутом письме к Менекею Эпикур советует: «Пусть никто в молодости не откладывает занятий философией, а в старости не утомляется занятиями философией: ведь для душевного здоровья никто не может быть ни недозрелым, ни перезрелым. Кто говорит, что заниматься философией еще рано или уже поздно, подобен тому, кто говорит, будто быть счастливым еще рано или уже поздно.
Поэтому заниматься философией следует и молодому, и старому: первому— для того, чтобы он и в старости оставался молод благами в доброй памяти о прошлом, второму — чтобы он был и молод и стар, не испытывая страха перед будущим» (Цит. по: Пукреций. О природе вещей. М., 1983. С. 315).
Таким образом, для Эпикура занятия философией — путь к счастью, это вполне согласуется с обшей этической направленностью эллинистической философии. Однако все же без познания природы вся эта невозмугимость невозможна. Отсюда необходимость физики. Но у Эпикура физика не имеет самодовлеющего значения, она лишь основа для этики. Об этом Эпикур говорит вполне определенно: «...если бы не смущало неведение пределов страданий и желаний, то нам незачем было бы даже изучать природу» (Х, 142). Каиеиика.
Однако изучающий природу нуждается в теории познания — Эпикур называл ее каноникой, потому что в основе его теории . познания лежало учение о критериях, или канонах, истины («канон»вЂ” мера, образец, критерий). Главный и первичный критерий истины Эпикур видел в непосредственно данных нам ощущениях. Здесь Эпикур занимает вполне определенную позицию. Так, в письме к Геродоту он настаивает на том, что «мы должны во всем держаться ощущений» (Х, 38). Эпикур позволяет себе не согласиться ни с Платоном, ни с Аристотелем в том, что они видели в разуме главный источник наших знаний о мире, отличный от ощущений.
Второго такого источника знания человека о мире и о самом себе у Эпикура нет. У Эпикура разум полностью зависим от ощущений. Нет у него и демокритовского резкого деления познания 494 на «темное» (чувственное) и «светлое» (разумное), когда первым познается то, что существует по мнению, а вторым — то, что существует по истине (т. е. атомы и пустота). Нет, разум, согласно Эпикуру, не имеет своего особого предмета, он опирается на ощущения, которые внеразумны в том смысле, что разум не может ни ничего от себя привнести к ощущениям, ни опровергнугь ощущения. Ощущения независимы и от памяти — память о некогда испытанных ощущениях не может ничего в них изменить.
Далее, одно ощущение не может опровергнуть другое. Прав ли здесь Эпикур? И да, и нет. Он прав в том, что ощущения действительно единственный источник наших первоначальных знаний о внешнем мире. Но ведь и сами ощущения ну)кааются в критерии. Таковым критерием может быть только практика, а вовсе не сами ощущения. Эпикур этого не знал. Неудивительно поэтому, что он не мог развести ложные и истинные ощущения и ошибочно утверждал, что «видения безумцев и спящих тоже истинны» (Х, 32).
Однако ощущения хотя н главный, но не единственный критерий знания. В том же письме к Геродоту Эпикур, сказав, что во всем должно держаться ощущения, говорит„что надо также «держаться наличных бросков мысли или любого иного критерия, держаться испытываемых нами претерпеваний...» (Х, 38). Согласно Диогену Лаэртскому, ссылающемуся на «Канон» Эпикура, последний вводил и такой критерий истины, как предвосхищение (лролелсис). Получается, что в «Каноне» Эпикур говорил: критерий истины — это и ощущения (айстхзаейс), и предвосхищения (лролелсейс), и претерпевания (лалакз).
Эпикурейцы же, сообшает Диоген, прибавляют еще «образный бросок мысли» (Х, 31)». Из слов Диогена Лаэртского можно подумать, что сам Эпикур обходился первыми тремя критериями, четвертый же придумали его ученики — эпикурейцы, но это не так, потому что Эпикур в сохранившемся письме к Геродоту сам говорит о «бросках мысли». Однако все критерии, кроме ощущения, у Эпикура вторичны. Так, по его мнению, «предвосхищаюшим» ощущения знанием является знание, которое уже было некогда получено нами из ощущений.
Таким образом, такое знание предвосхищает не ощущения, не опыт вообще, а лишь новый опыт, позволяя лучше ориентироваться в окружающем нас мире, узнавать сходные и различные между собой предметы. «Так, чтобы спросить: «Кто там стоит поодаль, лошадь или корова?»вЂ” «Айсткэсис» (единственное число от «айсзээсейс») означает чувство; чувспввание, ощущение; сообразительность, понятливость. «П ропе псис» (единственное число от «пролепссйс») означает предположение, предчувствие, предвидение. Пвткос» (единственное число от «пвткэ») — событие, происшествие, случай; несчастье, беда; стравание, бояезнь; страсть, волнение, возбуждение, аффект.
«Епибалэ» (единственное число от «епиболай ° ) — накидывание, набрасыванне; натиск. напор, вторжение. 495 нужно знать заранее, благодаря предвосхищению, облик той и другой» (Х, 33). Однако «знать заранее» не означает, как у Платона, что сравнение двух предметов, например, по длине, предполагает наличие сверхопытной идеи равенства. Предвосхищение — «оттиск, предварением которого были ощущения» (Х, 33). Но это не случайный и не единичный «отгиск», это то, что «часто являлось нам извне» и такие явления как бы наслаивались друг на друга своими общими.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
