Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 3-1999 (1116257), страница 104
Текст из файла (страница 104)
Поэтому он имел все основания увидеть в экзистенциализме если не прямое развитие, то известное подкрепление идейсвоей экзистенциальной, персоналистской философской антропологии.Экзистенциализм, как и другие новейшие тогда течения западной философии (например, психоанализ), Бердяев использует также и длятого, чтобы вновь и вновь утвердить важнейшую для него идею онеобходимости постоянно реформировать христианскую мысль.
"История европейской души была очень динамична, и в ней происходилибольшие изменения. Совсем не та уже душа стоит ныне перед христианством, какая стояла перед христианством средних веков или первохристианством, совсем иная чувствительность в ней раскрылась...Нельзя не считаться с опытом, который раскрывается в наиболее показательных умственных течениях нашей эпохи. Таковы Гейдеггер иэкзистенциальная философия, Фрейд и психоанализ, К. Барт и диалектическая теология, Гуссерль и феноменология, расизм и тоталитаризм, марксизм и коммунизм. Властителями душ, оказывающими наибольшее влияние, являются Ницше, Маркс, Киркегард.
На новуюпроблематику, на новое31беспокойство не могут дать ответа старые христианские катехизисы" .И все-таки симпатии Бердяева — не на стороне хайдегтеровскогоэкзистенциализма, пусть он и истолковывается как одно из философских знамений времени. Более сочувственноотносится он к религиозному экзистенциализму К.
Ясперса32. Но еще важнее для него философское учение Кьеркегора. «Киркегард — один из истоков экзистенциальной философии. Это видно из того, что для него человек и егосуществование не могут быть объектом. Экзистенциальная философия связана с религиозным беспокойством, и у самого Киркегардаона определяется христианским опытом... Сам Киркегард имел христианский опыт, но это был опыт религиозной натуры, проходящейчерез раздвоение, через разрыв богочеловечности, через оогоотставленность. У Гейдеггера, самого сильного из современных "экзистенциальных" философов, мы видим уже иное состояние. Киркегард имелвлияние на его проблематику, но Бог заменен у него миром, и безнадежность не прорывается ни к чему иному.
Он хочет построить онтологию, и построить ее таким же путем, каким строит ее рациональнаяакадемическая философия. Это противоречит коренным образом экзистенциальной философии, которая не допускает возможность онтологии, всегда основанной на объективации и рационализации»33. Вэкзистенциалистской философии Хайдеггера Бердяев, правда, находит ценные идеи — например, указание на обезличивающую силу повседневности, о1аз Мап. Но его решительно не устраивает безысходность атеистического экзистенциализма.
"Мысль Гейдеггера подавлена объектным миром заботы. У него нет духа, нет свободы, нет личности... Метафизика Гейдеггера связана с конечностью человеческогосуществования... Пессимизм Гейдеггера более последовательный истрашный, чем пессимизм Шопенгауэра, который знал утешение"34.Но самым главным возражением против хайдегтеровского экзистенциализма, как, впрочем, и против гуссерлевской феноменологии, и__345В поздних работах Бердяева остается привычный тезис о несостоятельности всякой философии, прибегающей к объективации. "Гуссерльхочет исследовать феноменологическим методом эссенции. Гейдеггерхочет исследовать методом экзистации. Но экзистации при этом исчезают, и происходит объективация, которая закрывает тайну жизничеловека, мира и Бога"35.
Борьба с философией объективации в поздних работах Бердяева приобретает поистине программное значение.Мыслитель исследует (например, в работе "Опыт эсхатологическойметафизики", 1947) глубинные истоки "раздвоения" духа и находитих в его способности и обращаться на самое себя (интериоризация), ипорождать внешние объективации (экстериоризация). Результат интериоризации — рождение духовного царства подлинной свободы;результат экстериоризации — порождение неподлинного "падшего"мира объективации, мира необходимостей. «Характеризуя мир объективации, Бердяев устанавливает такие его признаки: "1) отчужденность объекта от субъекта; 2) поглощенность неповторимо-индивидуального, личного общим безлично-универсальным; 3) господство необходимости, детерминации извне, подавление и закрытие свободы; 4) приспособление к массивности мира и истории, к среднему человеку, социализация человека и его мнений, уничтожающая его оригинальность"...
Общество как объективация предстает господством коллектива, где положение человека опосредовано безличными нормами изаконами, исключающими "свободную интимность", а отношение человека к человеку определяется через его отношение к коллективу.Высшим проявлением антиперсоналистского духа общества являетсягосударство, занявшее место субъекта социальной жизни»36.Бердяев развертывает столь широкое полотно критики объективизма, философии объективации, что подавляющее большинство философских учений прошлого, как и новых концепций XX в., попадаютпод стрелы его критики.
Внимательно отнесясь к новой философскойантропологии (например, высоко оценив анализ любви у Макса Шелера), Бердяев и в ней обнаружил принижение свободы духа и неумение вскрыть активность жизни, пробужденную именно духом37. Несоставляет исключения и христианская мысль, в том числе и современная Бердяеву христианская философия (неотомизм, религиозныйэкзистенциализм), которые обвинены не просто в забвении, но даже в"уничтожении" человека, в ослаблении веры в него. "Как сын свободы, — писал Бердяев в Предисловии к книге "Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого", — я признаю свободнуюкритику исторического христианства и свободную критику открове38ния, которая должна быть подобна критике чистого разума" .
(Мыслитель посвятил этим темам свою книгу "Истина и откровение. Пролегомены к критике откровения", опубликованную на французскомязыке после смерти автора в 1954 г.)Характерно, что поздний Бердяев ополчается даже на... некогда излюбленную категорию бытия. «Бунтпротив всего, что не есть Я, — пишет П. Гайденко, — принимает уБердяева форму афоризма: "Рабство у бытия и есть первичное рабство человека", — пишет Бердяев в работе "О рабстве и свободе человека"»^.Поздние работы Бердяева замечательны не только яркой и бескомпромиссной критикой традиционной и новейшей тогда философии,346обвиненной в грехе объективизма и объективации, а также критикойвсех социальных, нравственных, духовных устоев, помогающих утвердить "неправедное", "неподлинное", "греховное" господство надличностью изобретенных людьми порабощающих "объективации".Бердяев продолжает дальнейшую разработку позитивной,религиозной, персоналистской по своему характеру концепции свободы и творчества.
В частности, он уделяет особое внимание разработке этики творчества, основанной на защите, переосмыслении и обновлении принципа свободной личности, творческой индивидуальности. "Этика творчества, — пишет Бердяев, — утверждаетценность индивидуального и единичного. И это есть новое явление внравственном мире. Ценность индивидуального и индивидуальностиэтика раскрывает с большим трудом, и только в сознании XIX векавсе это было завоевано. Тут огромную роль сыграли такие люди, какДостоевский, Ницше, Ибсен, Киркегардт. И христианская этика долго не понимала значение индивидуального, ей нравственная жизньпредставлялась подчиненной общеобязательному закону.
Индивидуальное и единичное имеет двоякое значение для этики Прежде всегонравственная оценка и нравственный акт должны исходить от конкретной, единичной личности и быть индивидуальными и неповторимыми в своей индивидуальности нравственными актами и оценками.Каждый индивидуальный человек должен нравственна поступать, какон сам, а не как другой человек, его нравственный акт должен вытекать из глубины его нравственной совести.
...индивидуальное и индивидуальность должны быть признаны нравственной ценностью высшей иерархической ступени. Личность, неповторимая, единичная личность, есть высшая ценность, она не есть средство для торжества общего, хотя бы это общее было обязательным нравственным законом"40.Апофеоз личностного начала тем более важен, что Бердяев писалэти строки в начале 30-х годов, когда на его родине уже утвердился, ав Германии поднимался тоталитаризм, идеология которого неизменнотребовала и требует подчинить личность государству, обществу. Впрочем Бердяев отнюдь не отрицал, что творческая свободная личность,ведущая борьбу за свое "первородство", должна уметь "пребывать вдухе соборности". Но и здесь решающими принципами должны статьсвобода и добровольность.
"Через свободу своей совести личность связана с соборным духом, а не через общественное принуждение и общественный авторитет. Этика творчества есть всегда профетическая, обращенная к будущему этика и потому идущая от личности, а не отколлектива, но направленная социально"41. (Нацеленность этики творчества на проблему будущего Бердяев подробно проанализировал вкниге "Философия свободного духа. Проблематика и апология христианства" 1927-1928, ч. I, II.)Этика творчества, согласно Бердяеву, своим главным измерениемполагает не конечную жизнь человека, а вечность, которая должнаодержать победу над временем.
Но здесь заключена "трагедия творчества": оно стремится к вечному и к вечности, но создает "культуру вовремени, в истории"42. В этом пункте Бердяев снова полемизирует сХайдеггером. Последний видит только одно: творческий акт связан сзаботой, страхом смерти в "падшем" мире, мире времени и необходимости.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
