Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 1-2000 (1116255), страница 4
Текст из файла (страница 4)
до н.э.; здесь же были постепенно разработаны основные разделыфилософского знания, понятийный аппарат и логический инструментарий философского рассмотрения. Наконец, основные институты, вкоторых продуцировалось, сохранялось и передавалось философскоезнание, более того — культивировался философский образ жизни,—они также суть европейские установления.В той же античности стало нормой рассматривать и другие философские традиции. Греки никогда не ставили непреодолимых барьеровмежду свой и чужой — варварской — мудростью. И хотя позднийгреческий автор сочинения «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов» Диоген Лаэртий замечает: "...большая ошибка —приписывать варварам открытия эллинов" (I 3), тем не менее начинаетон свой труд указанием на то, что "занятия философией, как некоторыеполагают, начались впервые у варваров: а именно у персов были ихмаги, у вавилонян и ассириян — халдеи, у индийцев — гимнософисты,у кельтов и галлов — так называемые друиды и семнофеи..." (I 1).Готовность рассмотреть и вместить чужую мудрость — европейскаячерта, прекрасная примета подлинной духовной широты подлинногофилософа.Таким образом, принципиальное понимание философии европейскойантичности сегодня, когда европейские ценности приобрели общечеловеческое значение и планетарное распространение, оказывается свидетельством и гарантом самотождественности современного человека.
Этопонимание может проявиться двояким образом. Восстанавливая античные концепции бытия и человека, мы в рамках данных концепцийможем ставить и разрешать определенные вопросы, используя изобретенные в античности же инструменты философского рассмотрения, —17примерно так же, как мы можем решать определенные задачи геометрииЕвклида. Помимо этого, мы можем исторически корректно восстанавливать процесс возникновения самих этих концепций, прослеживатьизменение понятий и эволюцию философских институций, — другимисловами, мы можем создать определенную модель исторического развития того установления духовной жизни, которое мы называем античнойфилософией.И для той, и для другой цели античная философия — как, впрочем,и вообще европейская философия — благодарная и безусловно подобающая сфера хотя бы по той причине, что обе эти задачи уже античнаяфилософия постоянно ставила перед собой, предлагая различныевозможности их решения.Когда Платон в «Теэтете» рассматривает тезис Протагора "человекесть мера всех вещей", только очень поверхностный взгляд усмотритздесь просто критику тезиса Протагора; гораздо скорее перед Платономстоит более серьезная и сложная задача: рассмотреть границы и возможности того взгляда на мир, который обусловил формулировку данноготезиса, осознать те правила интеллектуальной игры, которые он задает,и — насколько возможно — войти в эту игру, но не забыть при этомо подлинной реальности.
Когда представители последней философскойшколы античности — неоплатоники — постоянно соотносят своифилософские построения с Платоном и стремятся полно и адекватноистолковать его диалоги, они заняты примерно тем же: приняв определенные правила игры, они осознанно подчиняются им и работают,следуя этим прекрасным правилам.Однако когда тот же Платон в ряде диалогов рассуждает о возникновении и развитии государства и появлении в нем образованности икультуры, когда Аристотель по разным поводам собирает мненияпредшествующих мыслителей с целью показать, как возникло и развивалось то или иное понятие или дисциплина, когда его ученик Теофрастсобирает "мнения физиков", а Евдем — сведения по истории математикии астрономии, — мы здесь сталкиваемся с намерением выстроитьисторического характера модели определенных духовных реалий, —как бы скептически мы ни относились к историзму античности.Поэтому изложение античной философии строится на основесочетания двух подходов: с одной стороны, речь идет о построенииопределенной модели возникновения и развития первой европейскойфилософии — античной; с другой — выстраивается система основныхкатегорий, понятий и концепций, разработанных античными философами, которая позволяет охватить единым взглядом их мировосприятиев целом.
Два разных подхода взаимно дополняют друг друга, потомучто изложение исходит из того, что философия — это любовь кмудрости (q>ik)-cyo(pia), которая специфическим образом проявляетсякак в сфере умозрительной, так и в сфере реального историческогобытия конкретной культуры — европейской.2. ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКИЕ И ОБЩЕКУЛЬТУРНЫЕ БАРЬЕРЫАнтичная философия представляет собой не некое первозданноенеисследованное пространство. Наоборот, она есть с самого своеговозникновения сфера постоянной рефлексии.
Поэтому изложение еесталкивается с целым рядом препятствий, для неискушенного уманеожиданных.В самом деле, с первыми изложениями предшествующей философской традиции мы сталкиваемся уже в самой античности, и уже вантичности этих изложений много; вместе с тем, дошедшие до настексты античных философов представляют собой достаточно неравномерную выборку из значительно большего числа созданных вантичности, причем выборку, произведенную как античностью, так исредними веками и Возрождением. Вот почему перед нами неизбежновстает проблема источников.Другое — неожиданное, на первый взгляд, — затруднение состоитв том, что несмотря на неполноту наших источников мы знаем античнуюфилософию достаточно хорошо, и поэтому затруднительным оказывается ее исследование: действительно, трудно заставить себя исследоватьто, что хорошо известно, и трудно этому известному удивиться; а безудивления нет не только философии (об этом мы знаем от Платона иАристотеля), но, как оказывается, и истории философии, потому чтоистория философии в такой же степени философская дисциплина,как и историческая.Еще от Аристотеля мы знаем, что история греческой философииначинается с Фалеса.
Упоминавшийся уже Диоген Лаэртий, например,который опирается на достаточно длительную традицию, выделяетионийскую, италийскую, платоновскую, аристотелевскую, стоическуюи эпикурейскую школы, а ряд философов рассматриваются Диогеномотдельно — вне этих школ. Но мы знаем также, что такое деление нашколы, в частности выделение четырех ведущих школ античности —Академии, Перипата, Портика и Сада — до известной степени отражаетреальное положение в эпоху эллинизма, тогда как более ранний периодоказывается представлен в данной классификации совсем условно, ана более поздний она естественным образом вообще не распространяется.Ряд ранних философов были в 1903 г. объединены в собрании«Фрагменты досократиков», составленном знаменитым Германом Дильсом и впоследствии дополненном его учеником Вальтером Кранцем;шестое издание Дильса-Кранца вышло в 1951-1952 гг.
и выдержалоеще ряд репринтов, а сам термин досократики постепенно приобрелнесвойственный ему смысл исторического понятия, за которым невольноначинают усматривать самостоятельную историческую реальность,некий особый, самобытный феномен.Точно так же в XIX в. возникает понятие неоплатонизма,заменившее собою также условное понятие александрийской школы.Но те, кого мы называем неоплатониками, сами себя считали просто19платониками — последователями учения Платона и почтительнымитолкователями его сочинений: более всего они опасались упреков вовведении новшеств, неведомых Платону н другим божественныммудрецам древности.Возникшее в том же XIX в.
понятие эллинизма, войдя в обиход,также обросло целым рядом ассоциаций, никак не предполагавшихсяв исходном греческом слове: оно стало противопоставляться эллинствуи обозначать синкретическую культуру на просторах империи Александра Македонского, распавшейся на отдельные монархии. О том, чтосамо слово кХХгглоцбс, означало "подражание грекам" и "использованиечистого греческого стиля речи", при размышлениях об эпохе эллинизмавспоминается редко.Поколения философов, историков философии, филологов работалис этими категориями, далеко не всякий раз задумываясь об их историческом содержании.
Сами древние вообще не были озабочены тем, чтомы называем исторически корректным изложением истории философии:в такой форме задача просто не ставилась. Поэтому проблема классификации исторических фактов, разделения истории на периоды, именования того, с чем мы имеем дело, не должна превращаться в самоцель.Но наличие такой проблемы нужно иметь в виду, и при чтении тогоили иного изложения античной философии необходимо пытаться найтиза схемами и терминами то, что характеризует автора схемы и термина,а что — историческую реальность.
Сама же уверенность в том, чтосовершенно определенная историческая реальность действительносуществовала и что при этом она доступна нашему познанию, —совершенно необходима историку философии.3. ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ РАМКИНесколько независимых друг от друга античных свидетельствединодушно утверждает, что первым назвал философию философией,а себя философом Пифагор. Но, говоря об истории античной философии, мы безусловно должны иметь в виду ее предысторию. В связис этим обратим внимание на несколько важных моментов.Европейская цивилизация относится к числу письменных цивилизаций. Более того, греки впервые изобретают алфавитное письмо.
Этопроизошло, вероятно, в IX в. до н.э., а уже в VIII в. великий Гомерсоздает первые великие письменные памятники — поэмы «Илиаду» и«Одиссею». Даже если мы не будем вместе со многими античнымиавторами возводить к Гомеру все науки, включая философию, фактсоздания этих поэм был безусловно конституирующим для всейгреческой культуры, а сами они символизировали единство греков —первого европейского народа — на протяжении всей античности.В 776 г. были учреждены всегреческие спортивные состязания —Олимпийские игры; второе значение вслед за Олимпийскими играмиимели Пифийские игры.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
