Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 1-2000 (1116255), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Русская философская мысль тоже появляетсяуже в первой книге — вопреки тому ранее распространенному, в томчисле и у нас, взгляду, что о философствовании на древней Русиговорить вообще не приходится в силу отсутствия такового. Междутем первоначальное философствование, своеобразно вплетенное вдуховную жизнь, религиозную и светскую культуру, на Руси существовало, и потому оно не могло быть оставлено вне рассмотрения."Вычитываемое" по оставшимся памятникам философствование в старой Руси появилось значительно позже, чем в древних Индии, Китае,Греции. В книге эти более поздние, но древнейшие из известных формфилософствования на Руси тоже берутся в их своеобразии, определяемом положением нашего отечества между Востоком и Западом,т.е.
между восточной и центрально-западноевропейской разновидностями мировой цивилизации. Правда, соответственно сравнительнонебольшому весу начальных типов философствования россиян в мировой философской культуре представлялось оправданным отвестиим более скромное место, чем уже тогда более развитым, дифференцированным формам древней и средневековой философии Востока иЗападной Европы.
Куда масштабнее русская философия будет представлена в других книгах учебника, в разделах, посвященных XVIII,XIX и XX векам — периодам, когда мысль нашей страны постепеннонабирала качество и темп и, не утрачивая специфики, приобретала всеболее важное, хотя еще не полностью оцененное мировое значение.Для развития только что сформулированных принципов своеобразия и единства историко-философского процесса авторы учебника стремились сочетать два подхода, объединение которых — дело весьматрудное, но совершенно необходимое.
С одной стороны, мы стремилисьосмыслить и представить философские идеи каждого историческогопериода, региона, каждой страны, каждого направления и мыслителяв их специфике, уникальности, неповторимости. Мы сознательно шлина то, чтобы формы и стилевые особенности нашего анализа фило- софствования в разные эпохи и в разных регионах — например, удревних индусов, китайцев, греков, у мыслителей европейского и русского средневековья, у философов Запада "классической" эпохи Нового времени и "неклассического" XX в.
— различались соответственно отличиям друг от друга самих этих типов философии. С другойстороны, в учебнике учитывались все сколько-нибудь значительныевлияния и взаимовлияния, взаимодействия традиций, учений, идей.Принимались в расчет единство внутренней логики историко-философского процесса, сходство проблематики, стержневое значение "вечных"вопросов, поднимаемых философами, непрерывный поиск ответа наних на всех "материках" и во все времена философствования.3. Другая проблемная трудность состояла в следующем. Мы опирались на современные исследовательские достижения истории философии как относительно самостоятельной и почти столь же древней,как философия, дисциплины, учитывались новейшие дискуссии и сочинения историков восточной, западной, русской философии.
Однимсловом, не покидая почвы научного исследования, мы одновременносчитались с жанром учебника, причем такого, объем которого (померкам, у нас сложившимся) немал, хотя и несопоставим с обширностью и многоплановостью материала. Надо было также иметь ввиду, что к учебнику обратятся не только и даже не столько будущиефилософы, сколько те из студентов, аспирантов, из самостоятельноизучающих историю философии, для кого философия не стала профилирующим предметом. Конечно, это подразумевало доступность,популярность изложения, разъяснение понятий, сосредоточение на самом важном и ярком из того богатства, что накопила философия.Вместе с тем, хотелось бы сделать оговорку: сколь бы ни стремилисьмы, авторы, к популярности изложения, философия и ее постижение —дело весьма трудное, требующее от тех, кто ее изучает, самоотдачи,желания вникнуть в ее необычную для других дисциплин внутреннююлогику, в какой-то мере освоить сложный категориальный язык философии, попытаться мыслить, говорить, спорить на этом языке.
Некоторая популяризация, к которой авторы стремились, не должна была,согласно их убеждениям, перерастать в упрощенчество. Мы советовались о том, каков уровень знаний и интеллектуального развития наших возможных читателей, и на основе опыта преподавания нефилософам пришли к согласию, что уровень этот в основном достаточ?ю высок.4. В соответствии с природой философии, уникальностью ее достижений внимание в учебнике сосредоточено на главных проблемах,направлениях и школах, на поистине великих или выдающихся фигурах мировой философской мысли. За недостатком места не станемобсуждать критерии выделения из необозримого горного массива, сформировавшегося за тысячелетия развития философии, самых значительных, самых заметных ее вершин.
Удовлетворимся тем, что они, этивершины, уже возвысились и что они имеют свои обозначения и громкие имена, что культура уже признала их в качестве высочайших точексвоего развития. Однако для полноты историко-философских анализаи информации в учебнике иногда вводятся в круг рассмотрения второстепенные и третьестепенные фигуры, что, кстати, означает, что и онивнесли в историю философии оригинальный вклад. Но было бы поменьшей мере неразумно ожидать и требовать, чтобы в учебнике ограниченного объема оказались представленными все регионы и страны, всесредние и мелкие фигуры.
Если бы мы пошли по этому пути, пришлосьбы делать не учебник, а словарь, в котором требуется написать обовсем понемногу. Мы же предпочли сосредоточиться на главном, самомзначительном и стремились осветить это главное более основательно.Рассмотрение важнейших феноменов истории философской мысликак процесса ведется в данном учебнике так, что внимание уделено иглавным проблемам философии соответствующих региона и периода,и основным направлениям, школам, течениям, и центральным категориям, понятиям, и великим выдающимся личностям, в творчествекоторых история философии как раз и воплощается вполне реально иконкретно. Путь анализа в каждой из крупных частей и каждом изразделов был избран такой: сначала давалась краткая характеристикахода истории, хронологических рамок, социально-исторического и культурного контекста возникновения и развития соответствующего формообразования философии; затем анализировались главные проблемы,вплетенные в анализ мира природы, человека, общества, культуры,самой философии.
При этом изменения в понимании природы ифункций философии иногда выдвигались на первый план, ибо безэтого нельзя было понять специфику подхода к онтологическим, т.е.относящимся к миру, бытию, гносеологическим, т.е. относящимся кпознанию, сознанию и знанию, антропологическим, т.е. относящимсяк человеку, этическим, эстетическим, социально-философским идругим проблемам обширного философского проблемного комплекса.Одновременно прояснялись основные категории философии; фиксировались и анализировались — во взаимодействии и дискуссиях —главные течения, школы философии. В ходе всего этого осмысленияспециально рассматривались жизнь, деяния, идеи и концепции великих и выдающихся мыслителей и давалась характеристика тех ихсочинений, которые и поныне сохраняют свое нетленное значение дляфилософии и всей культуры.
Делалось это по-разному в тех или иныхразделах: иногда личностные аспекты вторгались в проблемное изложение; в других случаях они приобретали вид самостоятельных экскурсов. Во второй книге наиболее значительным мыслителям отведенысамостоятельные главы. Главное же: в данном учебнике была сделана попытка соединить историко-эпохальный, проблемно-содержательный, категориально-понятийный, личностный и жанровый подходы канализу философской мысли, что далеко не всегда имеет место в учебниках (особенно в учебниках ограниченного объема).Еще один основополагающий принцип нашего подхода тоже можетбыть изображен в виде антиномий истории философии как особойдисциплины.
С одной стороны, мы стремились сохранить верностьисторической правде, прибегать к языку фактов, текстов, документов, многократно верифицированных историко-философской традицией. С другой стороны, мы понимали, что история философии какисторическая саморефлексия философии всегда есть лишь интерпретация историко-философского процесса. Поэтому методы анализадокументов, фактов, событий, изучение историографии вопроса, сопоставления оценок и суждений нужно было дополнить методами герменевтики, т.е.
истолкования — в данном случае историко-философскойгерменевтики, где, кстати, Текст как послание истории имеет центральное, исходное значение. Иногда герменевтические трудности как сугубоспециальные оставались за кадром учебника, но в наиболее важныхслучаях мы считали нужным ввести читателя в "поле герменевтическоговыбора", представляя ему для самостоятельной оценки главные, подчасконкурирующие подходы и точки зрения.Естественно, что интерпретации, предлагаемые теми или инымиавторами данного учебника даже в отношении одного и того же материала, не всегда совпадали. Как следовало поступить в данном случае? Обычный для учебника подход — сгладить или вообще элиминировать различия, по возможности "освободить" от них читателя. Мыи здесь решили пойти нетрадиционным путем, сочтя необходимым нетолько не скрывать несовпадения позиций, но объективировать их длячитателей, тем более в случаях, когда различия наших подходов выражали довольно принципиальные расхождения и споры, существующие в мировой литературе.Так, в разделе, посвященном античной философии, представленыдве точки зрения.
Согласно одной, более "традиционной" (опирающейся на античную историю философии, доксографию, большой массивантиковедческих исследований современности), изложение истории философии европейского региона следует начинать с ранней философии(скажем даже: пред- или первофилософии), т.е. с ионийской философии, затем освещая философский путь и вклад таких мыслителей,как Парменид и другие элейцы, Гераклит, Демокрит, Эпикур (разумеется, сообразуясь во всех этих случаях с современным пониманиемантичной доксографической традиции и с сомнениями, которые онавызывает). Согласно другому подходу, целесообразно вести рассказ одревнегреческой философии начиная с того момента, когда она осознаетсебя как таковую, в частности, когда появляется сам термин "философия" и когда институционализируется первая философская школа,т.е. начинать с Пифагора и пифагорейцев.
Второй подход в учебникепредставлен в разделах I и III, написанных Ю.А. Шичалиным, первыйподход — в главах раздела II, написанных Н.В. Мотрошиловой. Первый подход имеет целью не дать состояться "отсечению" ранней традиции древнегреческих мудрецов и ученых от историко-философского10процесса; второй исходит из того, что философия в собственном смысле слова развилась не из протонаучных натурфилософских рассуждений ионийцев, а как сознательная оппозиция к их "рационализму",проявившаяся в исходно консервативном и опирающемся на традицию пифагореизме.Одна из разновидностей представленной здесь антиномии — противоречие между стремлением к историзму, т.е. максимально возможной исторической адекватности анализа и изложения, и неустранимым (также не скрываемым нами) желанием актуализировать историюфилософии, сделать ее близкой и значимой для современного человека с его устремлениями, заботами, бедами, раздумьями.
Э. Гуссерль,выдающийся немецкий мыслитель XIX-XX вв., метко охарактеризовал историю философии как "осовременивающее воспоминание о нашихфилософских праотцах".6. Теперь — об отношении авторов учебника к основным историкофилософским подходам прошлого и современности. Здесь имел местоконструктивный заочный диалог с ними.а.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
