Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 6)

одного штата к другому. Более того, была выявлена и степень воздействия. Так, рост уровня коррупции в окрестностях штата на 10% приводил к соответствующему росту внутри штата в среднем на 4-11%.⁶⁴ При этом, следует учитывать, что расчёты не производились изолированно от эффекта, привнесённого извне. Так, исследователями не были учтены масштабы коррупции, которые могли быть «завезены» из стран, граничащих с США – Канадой и Мексикой.

Для выявления фактов межстрановой контагиозности коррупции необходимо построение сложных многофакторных моделей, куда были бы внесены как пространственные, так экономические и политические связи. Так, в работе, опубликованной в 2008 году, использовались данные по 120 странам.⁶⁵ Анализ эмпирических данных подтвердил гипотезу о том, что территориальная близость является детерминантом роста коррупции, то есть то, что увеличение уровня коррупции в одной стране непосредственно влияет на соответствующий

рост в соседней. Более того, в результате, в регионах устанавливается некоторый средний уровень коррупции. Помимо передачи через социум, выделяется также распространение посредством торговых взаимоотношений, как на государственном, так и на бизнес-уровне.

Важно отметить, что современные исследования на околоконтагиозные темы, нацелены на выявление детерминантов роста коррупции, а это несколько отличается от тестирования наличия эффекта контагиозности коррупции. По сути, выявление факторов, определяющих динамику уровня коррупции, немногим отличается от изучения последствий коррупции, а, в конечном счёте, когда не удается выявить вектор изменений, всё сводится, действительно к этому. Изучая межрегиональную контагиозность коррупции, необходимо обязательным образом, в первую очередь, фиксировать момент распространения явления по регионам, а определение детерминантов этого процесса (каналы распространения коррупции) – вторая задача.

⁶² Округ Колумбия, Северная Дакота, Миссисипи, Луизиана и Аляска.

⁶³ Орегон, Небраска, Айова, Нью-Хэмпшир и Аризона.

⁶⁴ Rajeev, K.G., Nelson, M.A. (2007). Are corrupt acts contagious?: Evidence from the United States // Journal of Policy Modeling 29(6), P. 533–555.

⁶⁵ Attila, J.G. (2008). Is Corruption Contagious? An Econometric Analysis // NUPI Working Paper 742: Norwegian Institute of International Affairs.

В 2009 году было предпринято исследование, основанное на перекрестных данных по 123 странам.⁶⁶ Результаты подтверждают выводы, которые были получены ранее, но с некоторыми уточнениями. Так, масштаб эффекта контагиозности коррупции сокращается с ростом географической удаленности. Причём, что важно, эффект контагиозности оказался справедливым и в обратном направлении, то есть при сокращении коррупции в одной из стран, наблюдается соответствующие изменения в соседних. Ключевым детерминантом распространения коррупции, в результате исследования, оказался тесный политический контакт. При этом, конечно, этот канал не может являться первостепенным, так как фактор территориальной близости стран (соседства) явился базовым при составлении гипотезы и моделировании.

Результаты исследований по контагиозности коррупции в рамках других стран (например, США) вряд ли могут иметь практическое применение в современных российских реалиях. Однако, изменив параметры модели, с тем чтобы выявить взаимозависимость между уровнями коррупции на федеральном и региональном уровне, становятся возможными получение и оценка результатов, которые могут быть использованы при формировании пакета антикоррупционных мер в России. Коррупция, возникающая на федеральном уровне, переходит на региональный уровень, что является неизбежным процессом. Сама форма федеративного устройства государства не является ни генератором, ни катализатором коррупции, однако, согласно результатам исследования 2007 года, она может являться причиной сохранения,

поддержания уровня коррупции.⁶⁷ Результаты подтверждают внутристрановую контагиозность

коррупции и выявляют явный характер эндогенности коррупции в федеративном государстве.

Итак, феномен контагиозности коррупции является относительно новым направлением в области изучения базового явления коррупции. К настоящему времени, имеются все основания полагать о наличии прямого эффекта распространения коррупции, как между территориальными субъектами внутри страны, так и между соседними странами. Определяющим фактором в последнем случае является близость характеристик

институциональных сред или общность выявленной политической культуры.⁶⁸ Таким образом,

межстрановая контагиозность коррупции возникает в большей степени и с большей вероятностью, в случае наличия дополнительных объединяющих институциональных, политических или экономических признаков. Территориальная близость, в таком случае, не

⁶⁶ Becker, S.O., Egger, P., Seidel, T. (2009). Common political: Evidence on regional corruption contagion // European Journal of Political Economy 25(3).

⁶⁷ Plekhanov, A. (2007). Endogenous Corruption in a Federation // The B.E. Journal of Economic Analysis & Policy 7(1). P. 1-29

⁶⁸ Marquez, M.A. Salinas-Jimenez, J., Salinas-Jimenez, M. (2011). Exploring differences in corruption: the role of neighboring countries // Journal of Economic Policy Reform 14(1). P. 11-19

может являться единственным необходимым условием, определяющим возникновение межрегиональной контагиозности коррупции.

1. Оценка скорости контагиозности коррупции в международных интеграционных объединениях⁶⁹

«Если вы можете измерить то, о чем говорите, и выразить это в цифрах – значит, вы что-то об этом предмете знаете. Но если вы не можете выразить это количественно, ваши знания крайне ограничены и неудовлетворительны. Может это начальный этап, но это не уровень подлинного научного знания…»

Уильям Томсон (лорд Кельвин)

Вопрос о возможности или же невозможности распространения экономических явлений через национальные границы, вероятно, столь же стар, сколь и сами национальные границы и государства. В полноценную систему теоретических взглядов данный вопрос впервые оформился в XVII веке в виде теории, которую принято называть меркантилизмом. По сути, мысль о том, что государству выгодно экспортировать товары и накапливать при этом золото, но не выгодно импортировать товары и терять золото, имеет смысл только при условии, что совокупный набор внешних положительных эффектов от запаса золота в стране не распространяется за пределы страны, или же распространяется ограничено. Соответственно, меркантилисты неявно предполагали отсутствие своеобразного «импорта выгоды» в соседние страны.

Современные экономисты, в большинстве своём, не считают национальные границы непроницаемыми. Теоретическим доказательством данного свойства национальных границ служат многочисленные экономические модели и их реалистичные прогнозы. К примеру, в рамках класса моделей финансового заражения, ⁷⁰ рассматриваются механизмы распространения финансовых кризисов через национальные границы. В моделях экономического роста через границы перемещаются результаты исследований и разработок, например – в версиях модели Ромера с открытой экономикой.⁷¹ Приведённые примеры также показывают, что явление, распространяемое через границы, не всегда носит положительный характер. Несмотря на то, что за термином «инновация» закрепился исключительно позитивный контекст, к такого рода «инновациям» можно отнести также политическую неустойчивость, кризисные явления в экономике, целый набор институциональных ловушек, в том числе и коррупцию. В предыдущем разделе диссертационного исследования было

⁶⁹ Некоторые положения раздела опубликованы в статье: Борцев, В.В. Скорость межрегиональной контагиозности коррупции: оценка в интеграционных объединениях / В.В. Борцев // Журнал экономической теории. – 2014. - № 2.

- С. 58-64.

⁷⁰ Зимин, А.А.Верификация теории финансового заражения с помощью модели с латентной переменной / А.А. Зимин // Аудит и финансовый анализ. – 2010. - №2. – С. 139-144.

⁷¹ Grossman, G.M, Helpman, E. (1993). Endogenious innovation in the theory of growth // NBER Working Paper 4527.

высказано предположение о том, что территориальная близость является далеко не оснновым фактором, способствующем возникновению эффекта контагиозности. Так, вполне возможно, что более существенными являются и другие детерминанты, значимость которых к настоящему времени не выявлена. Доказанное ранее существование контагиозности коррупции, присущее соседним странам, можно объяснить, помимо наличия социальных взаимодействий, ещё и экономическим сотрудничеством.

В 2003 году американскими учёными было предпринято исследование, целью которого было выявить взаимосвязь между степенью международной экономической и общественной интеграции и уровнем коррупции, причём этот параметр был разделен на две взвешенные величины.⁷² Так экономическая интеграция состояла из следующих параметров:

• Открытость торговли (общий объём торговли/ВВП);

• Объём прямых иностранных инвестиций на душу населения;

• Число международных грузоперевозок на душу населения;

• Число пассажиров международных рейсов на душу населения;

• Продолжительность международных телефонных переговоров на душу населения. Общественная интеграция состояла из следующих параметров:

• Число международных организаций, в которых состоит страна;

• Число лет, в течение которых страна является членом в МВФ;

• Число лет, в течение которых страна является членом ООН;

• Число лет, в течение которых страна является членом ГАТТ и ВТО.

Результаты исследования показали, что чем выше степень международной интеграции (интегрированности), тем ниже уровень коррупции в стране. При этом неясным остаётся вопрос о том, что началось раньше - сокращение уровня коррупции в каждой из стран или же запуск процесса международной интеграции. В действительности же, анализируя статистические данные по величине коррупции в мире (о них речь пойдёт далее), можно легко заметить, что развитым странам, как правило, свойственен относительно низкий уровень коррупции. При этом нельзя не отметить и тот факт, что для таких стран характерна и высокая степень международной интеграции. Несмотря на некоторую «неоригинальность» полученных результатов, идея этой работы послужила базой для реализации дальнейших шагов в области изучения межрегиональной контагиозности. При этом идея подверглась значительной трансформации, так как, практическая значимость, как ожидается, может быть получена при использовании в исследовании не степени международной интегрированности (как в описанной работе), а различных стадий экономической интеграции. Более того, особый интерес, может

⁷² Sandholtz, W., Gray, M.M. (2003). International Integration and National Corruption // International Organization 57(4). P. 761-800.

представлять не стандартное выявление, какой уровень коррупции свойственен тому или иному типу интеграционного объединения, а такое исследование, результаты которого привнесут, помимо всего прочего, некоторую практическую значимость смогут явиться базой для принятия верных политических решений.

В этом разделе будет предпринято исследование, основанное на эмпирических данных и направленное не только на выявление контагиозности коррупции в интеграционных объединениях, но и на оценку скорости этого эффекта.

На интуитивном уровне с некоторым количеством математического моделирования, введённого исключительно для предотвращения нарушения логики рассуждений, можно легко продемонстрировать сам механизм распространения коррупции через границы. Предположим, некоторый агент имеет функцию ожидаемой полезности U такую, что в рамках его деятельности в стране срабатывает условие участия в коррупционных схемах U(C)>U>U₀, где первая полезность получается с использованием коррупции, вторая – при условии отказа от участия в коррупционных схемах, третья – резервная. Резервная полезность – это та полезность, которую получает сторона, отказавшаяся от участия в сделке. В данном случае, это полезность, которую получает должностное лицо, вообще не рассматривающее возможность проявления коррупционного поведения.

Допустим, агент начинает свою деятельность с иностранным партнёром, находящимся вне всяких коррупционных схем. Здесь необходимо учесть два обстоятельства. Вполне вероятно, что:

1. Вероятность разоблачения, наказания и соответствующего снижения полезности агента при общении с зарубежным коллегой или партнёром ниже, чем при общении с соотечественником, в силу того, что деятельность по предотвращению преступной активности распространяется через границы не так свободно, как государственная или, что особенно характерно, коммерческая;

2. Этот вопрос не исследован, однако вполне вероятно, что коррупция обладает сетевым эффектом, и вовлечение в схему очередного агента увеличивает ожидаемую полезность всех участников за счёт снижения вероятности разоблачения.

В таких условиях, очевидно, что коррумпированному агенту выгодно предлагать, наряду с обычными, и коррупционные условия всем зарубежным партнёрам. При этом резидент другой страны, готовый к участию в схеме (вследствие особенностей предпочтений – мы не вводим в рассуждения предпосылку о репрезентативном агенте), рано или поздно получит коррупционное предложение, и не откажется. Таким образом, коррупция будет перенесена в другую страну.

Приведённые выше рассуждения позволяют построить один очень важный прогноз, на основе которого далее построено всё исследование. А именно – чем меньше разница в условиях, в которых осуществляется коммерческая, государственная или иная деятельность в двух странах, тем проще перенести коррупцию из одной страны в другую. Причина в том, что в странах, которые схожи во всём, кроме уровня коррупции, агенты с одинаковой функцией полезности сталкиваются с одинаковыми наборами её аргументов и принимают одинаковые решения. Соответственно, если в одной стране коррупция имеет место, то во второй стране она выгодна таким агентам в обязательном порядке. Общемировой тренд, одной из сторон которого является стирание институциональных различий между странами, принято называть глобализацией. В рамках предпринимаемого исследования рассматривается близкое явление – международная экономическая интеграция.

Объединение двух или более стран в некое общее интеграционное объединение, от таможенного союза до единого финансового-экономического пространства, связано со стиранием определенных институциональных различий. События 2012-2013 гг. вокруг задолженности стран ЕС (Ирландия, Греция, Португалия, Испания, Кипр) убедительно показывают, что риск «финансового заражения» в интегрированном объединении стран выше, чем для страны за рамками подобного объединения. Коррупция же остается в тени – невозможно по открытым каналам отследить, стала ли она более свободно распространятся между странами после объединения.

Основная гипотеза формулируется следующим образом: объединение группы стран в некоторую экономически-интегрированную межрегиональную структуру вызывает контагиозность коррупции и усиливает этот эффект посредством ускорения и упрощения распространения коррупции через национальные границы. Для полноты исследования укажем, что скорость контагиозности коррупции в исследовании используется в её физическом смысле.

Характеристики

Список файлов диссертации