Отзыв официального оппонента (авт. Аннушкин В. И.) (1100400), страница 2
Текст из файла (страница 2)
При высокой оценке результатов диссертационной работы Е.И. Гордиенко не могу не высказать некоторых замечаний, которые имеют, скорее, характер размышлений и советов, хотя и не без доли критической оценки. 1, Противопоставляя повествовательную литературу драматическому действу, нарратив — разговорности (1.4), автор мог бы, на мой взгляд, в большей мере использовать опыт филологической школы Московского университета, сложившейся на кафедре, где была написана ее работа. Мы имеем в виду соотнесенность первого с письменно-литературной речью, а второго — с устной. Даже по рассуждениям Е.В. Падучевой, нарратив как монолог противопоставлен разговорности как диалогу, но если нарратив свойственен письменно-литературной речи, то разговор по краткости реплик свойственен устной речи, Таким образом, каждая форма или род литературы (повествование или драма) тяготеет в некотором смысле к определенной фактуре речи илн роду словесности: повествование — к письменно-литературной (и потому нарратив — это романы, повести, рассказы), а драма — театр, который (согласно концепции родов и видов словесности Ю.В.
Рождественского) есть устная речь, репродуцирующая письменный текст. Впрочем, и здесь мы выражаемся осторожно, потому что филологический метод не может выражаться в механистически «строгой» оценке того или другого явления. Развитие разных литературных форм как раз и пытается проявиться в том, что эта точная привязка будет нарушаться, поэтому иной «театр одного актера» будет сугубо повествователен, а современный бульварный роман или повесть сугубо диалогичным, чтобы максимально примитивизировать содержание и облегчить восприятие.
Ранее в ~ 1.3. различие драматургии и повествования рассматривается сквозь призму их семиотической организации (АКД, с. 12) и в сущности весь авторский анализ точен: театр и литература противопоставлены по принципу моно- и поликодовости коммуникации. Под мои окодовостью подразумевается тот факт„что все смыслы транслируются с помощью слов, а под поликодовостью — информация, исходящая от разных источников: не только речи, жестов, звукового оформления, но и декораций, освещения, костюмов и т.д.. Впрочем, и здесь мы видим, что разбираются разные фактуры речи, - ведь если сопоставлять не театр и литературу, а повествовательную литературу ~т.е. художественную) и драматургию как письменные «литерные» тексты, то оба вида литературы «транслируются с помощью слов».
Тогда их различие состоится уже на совершенно других основаниях. И, на мой взгляд, наиболее простое объяснение состоит в композиционной структуре оформления этих разных жанров или родов (ведь «жанр - пеппз» по происхождению и есть аристотелевский «род») текстов: в повествовательной литературе текст строится от автора в повествовательно-диалогической манере (текст так оформлен!)„ при этом неважно, присутствует авторское «я» или отсутствует, а в драматургической литературе текст принципиально строится как смена реплик-монологов с называнием персонажей, произносящих эти реплики, при этом неважны пространность ремарок или присутствие фигуры автора- повествователя — всяк автор-«мудрец» выстраивает свое произведение «на свой образец».
Далее история литературы и театра будет представлять различные прогрессивные новации, состоящие во введении тех или иных форм, которые будут смешивать и добавлять к классическим формам обязательные нововведения, без которых, конечно, невозможен интерес к каждой новой театральной постановке. 2. Эта фундаментальная работа базируется, в основном, на терминологии нарратологии и современного литературоведения, в том числе, западного. Почему бы не обратиться к опыту отечественной филологии и не сказать об «образе автора» как совокупности всех мысле- речевых.
содержательных, композиционных, стилистических элементов текста". Как образ автора в художественном = нарративном тексте не равен рассказчику или повествователю, а представляет как раз вышеназванную совокупность (именно эта «совокупность» дает нам и «угол (точку) зрения», и рождает общее впечатление у рецепиента), так и в театральной коммуникации создается некий «образ спектакля», конечный «образ» того, что хотели сказать его создатели всей совокупностью своей театральной Чтобы наша мысль была еще более заостренной и понятной, скажем„ что такая совокупность всех характеристик «образа» вполне может быть распространена и на «образ» театра в целом (по всей совокупности спектаклей), а если речь идет о СМИ, например, телевидении, то почему бы не сказать об «образе, например, первого канала» или в целом об «образе российского телевидения»?.. Каждый театральный мастер создает такой «образ», творя в рамках определенной традиции и непременно претендуя на определенные новации, без которых он попросту не был бы художником.
3. Совсем краткую рекомендацию хотелось бы дать относительно используемой терминологии. Иногда однокоренная иноязычная терминология затруднена в восприятии читателем: если термин «нарратор» ясен вполне, то «наррататор» (встретился 4 раза — ср. на с. 46 «зритель — наррататор театра») и «наррактор» ясны не вполне. Впрочем, последнее объяснено на с. 8 как «актер, говорящий о своем персонаже в третьем лице», а на с. 171 пояснено, что этот термин ввел французский театровед Б. Мартэн: «в репликах наррактора сочетаются высказывания от третьего лица о своем персонаже и высказывания от лица своего персонажа».
Или «актор» (более или менее понятный по этимологии) - ср. на с. 42: «Актор, используя действие как материал, делает из него историю». Здесь же пояснение в сноске относительно «актора» (однако с опиской «актер»): «слово «актор» имеет абстрактный смысл «инстанции, которая действует» (определение из книги Ва1). На мой взгляд, в работе оптимально сочетаются принципы опоры на классические знания филологических наук с эрудицией автора в области современной нарратологии как относительно новой области исследования, но, главное, весь материал показывает, сколь необходима категория новизны, изобретательности, прогрессивности в самом положительном смысле последнего слова„ если человечество хочет двигаться вперед.
Термин новизна Ю.В. Рождественский связывал с риторикой (правильность — с грамматикой, привлекательность — со стилистикой), способность изобретать — первое требование в риторике, в том числе, научной. На мой взгляд, автор вполне проявил себя зрелым, самостоятельным ученым, аргументированно и на обширном материале разобравшим одну из интереснейших проблем филологической науки и практики. Б.И.
Гордиенко показала отличное знание научных предшественников, как и способность работать с материалом исследования, грамотно его комментируя и делая значительные систематизирующие выводы. Автореферат и опубликованные работы с надлежащей полнотой отражают основное содержание диссертации. Доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой русской словесности и межкультурной коммуникации Государственного института русского языка им.
А.С. Пушкина В. И. Аннушкин Адрес организации: 117485, Москва, ул. Академика Волгина, д.б; Телефон: Тел. 8 (495) 330-86-92; Сайт: Ьйр;//яъ'ж1.рийЫп.еды.го/; Е-та11: ~1адашшз1й1п ®та11 хи. Г ~ Дщпясь ~и%.|~ яцКР$10 ~4~ от~~л ~а1он ~И=— 10.11.2014 Все сказанное позволяет заключить, что диссертация соответствует всем критериям Положения о присуждения ученых степеней и является научно-квалификационной работой, в которой содержится решение задачи, имеющей существенное значение для лингвистики текста.
Считаю, что ее автор — Елена Игоревна Гордиенко — заслуживает присуждения степени кандидата филологических наук по специальности 10.02,19— Теория языка. .
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
