Государственная деятельность цесаревича Александра Александровича и его восприятие правительственной политики в 1865 - 1881 гг (1098514), страница 16
Текст из файла (страница 16)
С. 199 – 205.238ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 302. С. 315 – 316, 323; Там же. Д. 729. Л. 189; Милютин Д.А. Воспоминания. 1868 –1873. С. 225 – 226. О важности, которое окружение наследника придавало этому проекту в противовес Военномуминистерству см. также письмо П.А. Козлова от 23 мая 1869 г.: ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1.
Д. 829. Л. 97 – 98.239ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 895. Л. 179 – 182 об. Интересно, однако, как при этом Мещерский выделял патриотизмМилютина: «Обойдите поочерёдно всякого нашего военного сановника, кроме Милютина, может быть, чисто русского человека, и Вы услышите от каждого глубокое презрение к государству, которому он служит; у каждого одна только мысль: он служит государю, но не России». (Там же. Л. 188 об.)47как часто мы говорили с Вами о множестве ненужных бумаг, входящих в доклады военногоминистра и утомляющих его и государя!» 240«Наше Военное министерство, – отвечал великий князь из Дании 9 августа на первое письмоМещерского, – к несчастью очень мало сделало, чтобы поставить нашу армию на военную ногу,и в данную минуту Бог знает, когда мы соберём всю нашу армию и в каком виде.
Это страшноподумать. Ружей нет, патронов не хватает и половины даже для мирного времени. Главное этото, что назначают Бог знает кого главнокомандующим; человека, который будет в совершеннойзависимости от Военного министерства и креатура Милютина; это наверное так и будет. Но несмотря на всё это, я не теряю дух и надеюсь на русского Бога, который нас всегда спасал и вывозил из беды или устраивал всё к лучшему» 241 .
В ответ на эту сентенцию Мещерский писал,что «рассчитывать на одного русского Бога мы не можем и не должны», повторяя мысль о том,что иначе «нам приходится проходить через кровавые крещения 1812 года или 1853 и 1854, когда 300 тысяч лучших русских людей пало жертвою правительственного бессилия» 242 . Что касается Александра Александровича, то в письме к матери в октябре 1870 г.
он также замечал:«Дай Бог нашей родине долгое время мира, но вместе с тем не спать, а быть всегда готовым наотпор и не забывать, что мы в военном отношении далеко отстали от Пруссии и, к сожалению,скорее ближе к французской организации!» 243 Любопытно, что примерно в это же время цесаревич в записке к военному министру просил его, «если возможно, приказать переписать мне«Взгляд на военную организацию Пруссии», оно замечательно интересно» 244 .Как известно, именно европейский конфликт помог Милютину по-новому поставить вопросо переходе к всесословной воинской повинности 245 .
Его противники также не оставались в стороне, и «группировка Барятинского» продолжала поддерживать тесные отношения с наследником престола 246 . В конце 1870 и начале 1871 г. цесаревич глухо упоминает в дневнике о некоемпроекте реорганизации армии: «Заехал ко мне И.И.
Воронцов всё по тому же делу, и теперь мырешили с ним, чтобы дело пошло хорошо, попросить фельдмаршала Барятинского приехать240Там же. Д. 896. Л. 212.Oxford Slavonic Papers. 1962. P. 118.242ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 896. Л. 187.243ГА РФ. Ф. 641. Оп. 1. Д. 115. Л. 122.244ОР РГБ. Ф. 169. К. 56. Д. 36. Л. 26.245Подробнее см.
Зайончковский П.А. Военные реформы. С. 257 – 261; Милютин Д.А. Воспоминания. 1868 – 1873.С. 307 – 317.246Примечательно, что в мае 1870 г. Р.А. Фадеев, по-видимому, с намерением привлечь к себе большее внимание исочувствие великого князя, пишет Александру Александровичу пространное письмо, в котором, «чтоб исполнитьдолг совести и верноподданства», изложил в патетических тонах историю своей отставки. Основной причиной еёгенерал выставлял интриги Военного ведомства, из-за того, что «я имел добросовестность высказать самостоятельное мнение об устройстве русских сил». «Случай, подобный моему, – отмечал Ростислав Андреевич, – возможен только у нас и нигде больше, потому что [...] государственная служба у нас только называется общественнымделом, а сущности есть не более чем общественное достояние, почва для личного устройства; оттого в ней не является ни малейшего запроса на талант, на характер, даже на политическое направление человека и на его добросовестность».
(ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 1023. Л. 1 – 6.) Подробнее о судьбе Фадеева в это время см.: Кузнецов О.В.Указ. соч. С. 25 – 38.24148сюда и через него, если он согласится, вести всё это дело о переформировании армии», – пишетон 17 декабря 1870 г. В конце января следующего года Александр Александрович и Воронцовопять «толковали всё о новой организации армии. И.И. едет завтра в Скерневиц к фельдмаршалу Барятинскому, чтобы потолковать с ним об этом деле, и в особенности, чтобы здесь ужеокончательно решить, как действовать 247 .
Как раз в это время генерал Фадеев, ожидавший тамже, в имении Барятинского, выхода своей статьи «Переустройство русских сил», в которой критиковал военно-окружную систему Милютина и призывал к «нравственной склейке войск», писал о «сильном покровительстве» его работы и просил отослать её по выходе в Аничков дворец 248 . В течение 1872 – начале 1873 гг., пока в Военном министерстве шла подготовка предстоящих реформ, Фадеев через графа П.А. Шувалова подаёт Александру II, а вместе с ним инаследнику свои известные записки «Сомнения насчёт нынешнего военного устройства» и«Особые условия сбора русской армии» 249 .
Тогда же отставной генерал выступил в газете «Русский мир» с серией статей на ту же тему, лейтмотивом в них звучали необходимость «пересадки» на русскую почву прусского военного устройство и отказ от милютинской системы 250 . Посылая экземпляры статей вел. кн. Александру Александровичу, Фадеев 7 декабря 1872 г. в сопроводительном письме обвинял Военное министерство в том, что комиссия, работавшая надреорганизацией армии, «была лишена свободы выбора», деятельность её и выработанные проекты «оставляли в глубокой канцелярской тайне», и делалось это всё с целью сохранения «положительно несостоятельной» военно-окружной системы, жертвуя тем самым «для личного самолюбия участию России и славою наших государей».
Своими статьями Фадеев и хотел «обнаружить эту игру в решительную минуту, внезапно и перед глазами всех; показать, что делаетсяи для чего» 251 .Хотя каких-либо конкретных суждений цесаревича, высказанных в ходе подготовки милютинских преобразований, не обнаружено, и неизвестно, насколько детально он вникал в представляемые ему контрпроекты Фадеева 252 , ясно, что к моменту решающего обсуждения новойорганизации и комплектования вооружённых сил в секретных совещаниях под председательством государя, проходивших с 28 февраля по 31 марта 1873 г., наследник был в достаточной степени настроен против Военного министерства 253 . Тем не менее, во время самих совещаний он247ГА РФ. Ф.
677. Оп. 1. Д. 304. С. 94, 121.Кузнецов О.В. Указ. соч. С. 46 – 47.249Сохранились в бумагах Александра Александровича: ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 349, 353.250Зайончковский П.А. Военные реформы. С. 289 – 293; Кузнецов О.В. Указ. соч. С. 48 – 53.251ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 1023. Л. 7 – 8.252В подлинниках записок Фадеева имеются многочисленные карандашные пометы на полях, которые, казалосьбы, могли быть сделаны наследником при чтении, однако при внимательном изучении становится понятным, чтоэто всего лишь отметки мест, где были сделаны писарские исправления в тексте.253Известный общественный деятель промышленник Ф.В.
Чижов со слов министра путей сообщений графаА.П. Бобринского записывал в дневнике в 1874 г., что «Воронцов теперь овладел умом наследника и в газете24849занимает малоинициативную позицию. «На днях приехали сюда дядя Миша, граф Берг и князьБарятинский для совещаний в комиссиях об общем рекрутском наборе и о реорганизациивойск. Эти вопросы теперь всех очень интересуют, и я уверен, что споры будут весьма горячие», – записывает он в дневнике 1 января 1873 г.
254 Ход совещаний не нашёл в дневнике Александра Александровича никакого отзвука, кроме упоминания о происходивших заседаниях.Императрице же он сообщал в недатированном письме, очевидно, в марте 1873 г.: «Вообще кажется, что Милютин очень расстроен ходом прений в комиссии и, тем более, что Папа во многом не согласен с мнением Милютина, который очень самолюбив и не допускает почти никакого другого мнения, кроме своего собственного» 255 . Здесь верно подмечено общее настроениесовещания, попортившее немало нервов Дмитрию Алексеевичу, который чуть не до изнеможения боролся со своими противниками за мнение императора, не уставая доказывать Александру II справедливость своих предложений вплоть до угрозы отставки 256 . Просматривается сочувствие цесаревича и к «другому мнению» оппонентов военного министра.
В дневнике о принятых мерах по изменению организации состава войск, в отношении к которым цесаревич, по замечанию Милютина, явно стал не на его сторону 257 , он ограничился сухой констатацией: «Армия увеличилась значительно, решено снова устроить корпуса. Полки будут в 4 батальона, дивизии в 2 или 3 полка. Округа остаются» 258 . Однако в письме к матери от 4 апреля подвёл такойитог закончившимся заседаниям: «Не могу сказать, чтобы результат наших совещаний привёлбы к чему-нибудь особенному и можно было бы ожидать чего-нибудь и лучшего, но что же делать, не всё то возможно, чего желал бы! Я одно могу сказать, что я, признаюсь, ожидал совершенно другого результата, а вышло, что всё почти осталось по-старому, да ещё немного болееусложнили дело. Я очень сожалею, что не могу подробнее об этом писать, потому что пришлось бы слишком много писать подробностей, которые в разговоре передаются легко, а набумаге очень трудно.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
