Диссертация (1094993), страница 17
Текст из файла (страница 17)
Однако, как отмечал бывшийстудент-издатель, впоследствии известный историк и археограф А.И. Юшков,большинство лекторов ограничивалось «беглым просмотром студенческих записей с целью исправления ошибок и вставки нерасслышанных или исправленияперевранных слов»121. Однако даже при такой постановке проверка должна была117См., напр.: ЦГА Москвы. Ф.
212. Оп. 1. Д. 129. Л. 336–336а; Шимановский М.В. Моипрофессора и мое студенчество: (Петербургский университет 1863–1867 гг.). Одесса, 1892. С. 9;пометки «с разрешения профессора» на листах самих изданий и пр.118Кiстякiвський О.Ф. Щоденник (1874–1885). Т. 1: 1874–1879. Киiв: Наукова думка,1994. С. 326.119Александров В.А., Янин В.Л. Предисловие // Ключевский В.О. Сочинения. Т.
1. М.:Мысль, 1987. С. 21.120См., напр.: Барсков Я. От редактора // Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. 5.Пб., 1921. С. 3.121Юшков А.Л. [Предисловие] // Ключевский В.О. История сословий в России: курс, читанный в Московском университет в 1886 году. [М., 1913]. С. X.приноситьавторамнемалохлопот.71Так,студентПетровскойакадемииВ.И.
Гомилевский, издававший лекции по зоологии Я.А. Борзенкова, вспоминал,что ему приходилось оставаться в доме профессора «по целому и более часу, пока, совместно, не будут просмотрены все страницы очередного листа, предназначенного к литографии»122. Из-за нехватки времени лектор мог разрешить студентам отпечатать непроверенную запись.Тщательное редактирование было редкостью, по словам А.И. Юшкова.Особенно сильное впечатление на молодого человека произвела работаВ.О.
Ключевского над слушательской записью лекций по истории сословий вРоссии. «Это было не только редактирование, но и научная и литературная переработка, а нередко и замена совершенно новым изложением тех или иных местизустно прочитанного курса», — вспоминал Юшков123. В процессе редактирования в текст было внесено 90 исправлений и дополнений.
Юшков фактически присутствовал при развернутом во времени моменте превращения рукописи в издание, изменения текста от устного к письменному и печатному.Московские студенты боготворили Ключевского и лишь сожалели, что онвычеркивал старательно записанные на лекции слова124. Для сравнения, в ПетербургерадикальнаяправкаА.П. Чернышевым-Дмитриевым,записи,сталапроизведеннаяпричинойпрофессоромконфликта.ЮристМ.В. Шимановский, бывший в числе тех, кто записывал курс, вспоминал, чтопрофессор вернул листы «перемаранные, переделанные». Обиженные составители отказались продолжать работу, а Чебышев-Дмитриев предпочел выдавать издателям готовый текст125.122Гомилевский В.И.
Воспоминания об Петровской земледельческой и лесной академии(ныне Московский с.-хоз. институт) // Лесной журнал. 1916. Вып. 2. С. 191.123Юшков А.Л. Указ. соч. С. X–XI.124Там же. С. XI, XIII.125Шимановский М.В. Мои профессора и мое студенчество: (Петербургский университет 1863–1867 гг.). Одесса, 1892. С. 36–37.72Впрочем, автор имел возможность влиять на качество записи, выбирая в составители тех студентов, кто занимался его предметом серьезно126.
Однако в выборе издателя воплощалась не только забота автора о качестве будущего издания.Поручение составлять запись лекций было также и педагогическим решением,поскольку составитель вольно или невольно глубже вникал в содержание курсалекций. Молодые люди нередко тесно общались с профессорами, чьи лекции готовили к печати и благодаря этому развивались интеллектуально и духовно.
В ряде случаев издателем лекций был ученик того или иного профессора. Примечательно, что литографирование лекций считалось естественной частью общениямежду профессором и студентами, даже когда было формально запрещено127.2.3. Регламентация издательской деятельности студентовОт зарождения студенческого учебного книгоиздания до легализациистуденческих объединений (середина XIX в. — 1901 г.)Ко времени появления студенческих учебных изданий действовал цензурный устав 1826 г., а также ряд дополнений к нему. Согласно этому уставу всекниги, «издающиеся как частными лицами, так и от казенных мест», должны были проходить предварительную цензуру128.
Из этого правила имелись некоторыеисключения, но учебные книги, отпечатанные студентами, к ним не относились.Первые правила литографирования лекций были приняты в 1847–1848 гг. всвязи с появлением этих изданий в учебных заведениях Санкт-Петербурга. За ихсодержанием, как и за содержанием всей выходящей в стране печатной продукции, наблюдал Комитет для высшего надзора за духом и направлением печатае-126Шилов Л.А. Издательская деятельность студентов СПб Политехнического института// Е.Н.
Добржинский и библиотечное дело в России: докл. и сообщ. науч. конф. 2–3 февр. 1994г. СПб., 1994. С. 39.127Сборник распоряжений по Министерству народного просвещения. Т. 14. СПб., 1904.Стб. 707.128Сборник постановлений и распоряжений по цензуре с 1720 по 1862 год. СПб., 1862.С. 321.73мых в России произведений . Причем цензурное ведомство, прежде чем соста129вить представление о литографировании лекций, обратилось к опыту, уже имевшемуся у Министерства народного просвещения.Вопрос о правовом регулировании стихийно сложившейся практики обсуждался в переписке министра народного просвещения С.С.
Уварова и председателяупомянутого Комитета Д.П. Бутурлина130. Уже в 1847 г. Уваров разрешил литографировать лекции в Санкт-Петербургском университете в обход предварительной общей цензуры131. Правомерность принятого решения министр обосновывалтем, что издания предназначались только для слушателей, а также тем, что университеты имели право собственной цензуры любых выпускаемых ими книг132.Бутурлин считал такой порядок слишком простым.
По его мнению, то, чтолекции выпускались без обозначения имени преподавателя на листах, практически анонимно, могло вести к «изданию таким же способом и другого рода, можетбыть, и вредных произведений»133. Кроме того, за содержание лекций отвечалконкретный преподаватель, а не университет в целом, следовательно, их уженельзя было считать подведомственными университетской цензуре.В 1848 г.
«Бутурлинский комитет» ввел новые правила. При литографировании лекций предписывалось, во-первых, всю ответственность за содержаниепечатаемых текстов возложить на профессоров и преподавателей; во-вторых, указывать на печатаемых листах имя лектора и, наконец, отправлять обязательныйэкземпляр этих изданий в Публичную библиотеку. Правила получили одобрениеНиколая I и были распространены на учебные заведения всех ведомств134.
Их дей-129Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования в России. Т. 4, ч.2. [М.], 2003. С. 223.130РГИА. Ф. 1611. Оп. 1. Год 1848. Д. 15.131Сборник распоряжений по Министерству народного просвещения. Т. 2. СПб., 1866.Стб. 958–959.132РГИА. Ф. 1611. Оп. 1. Год 1848. Д. 15. Л. 7.133РГИА. Ф. 1611. Оп. 1. Год 1848. Д. 15. Л.
10 об.134РГИА. Ф. 1611. Оп. 1. Год 1848. Д. 15. Л. 11. Свой порядок литографирования «уроков» был утвержден Синодом для духовных академий. Слушатели в них не играли роли издателей, но выполняли различные работы от переписки до распространения (Там же. Л. 22–24 об.).74ствие продолжалось и после принятия временной инструкции цензурным комитетам и отдельным цензорам в 1862 г.135Примечательно, что в ходе утверждения новых правил студенты официально получили возможность издавать лекции. Несмотря на то, что циркуляр 1847 г.предполагал, что лекции имеют право литографировать профессора и преподаватели, на практике в роли издателей выступали именно слушатели. По этому поводу Уваров сообщал Бутурлину: «Обыкновенно берутся для сего у профессора листы лекций, если они есть, или доверяется одному из товарищей составлять почтениям профессора записки, которые потом пересматриваются профессором, ипо получении от него с изменениями и дополнениями, литографируются в количестве экземпляров, соответствующем числу желающих иметь записки» 136.
Бутурлин же, сосредоточившись на цензурной стороне дела, оставил без вниманиявопрос о том, кому именно можно доверить выпуск лекций. Это и открыло возможности для легального студенческого учебного книгоиздания.Итак, в регламентации студенческого книгоиздания Министерство народного просвещения встало на сторону учащихся.
Литографирование лекций впервыебыло ограничено «Бутурлинским комитетом». Уваров, напротив, не «требовал»,по выражению Ф.А. Петрова, введения подобных правил137, а лишь обязан былподчиниться воле вышестоящего чиновника138.Однако даже в трактовке Бутурлина правила для литографирования лекцийне были особенно строгими. Можно согласиться с П.Н. Милюковым, считавшимстеснительным требование отправлять обязательные экземпляры в Публичнуюбиблиотеку139. Впрочем, подобные меры позволяли следить за содержанием запи-135Сборник постановлений и распоряжений по цензуре с 1720 по 1862 год. СПб., 1862.С.
477.136РГИА. Ф. 1611. Оп. 1. Год 1848. Д. 15. Л. 6–6 об.Петров Ф.А. Указ. соч. С. 223.138Лемке М. Очерки по истории русской цензуры и журналистики XIX столетия. СПб.,1904. С. 209–210.139Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. Ч.
2. 3-е изд., испр. и доп. СПб.,1902. С. 356.13775сей и даже влияли на него, как заметил А.Н. Шаханов140, но едва ли существенноограничивали издательскую деятельность студентов.В трудах по истории университетов отмечается, что с 1847 г. издавать профессорские речи и лекции можно было только с разрешения попечителя учебногоокруга141. Упоминаемый факт кажется характерным для преддверия эпохи «цензурного террора», но плохо согласуется с содержанием правил для литографирования, введенными в 1848 г. Следует отметить, что исследователи, упоминающиеоб этой поистине драконовской мере, опираются на слова В.С.
Иконникова142, неподтвержденные документально. В любом случае попечители учебных округовдолжны были «иметь <…> наблюдение о недопущении профессорами в литографируемых ими лекциях суждений, противных основным правилам цензурногоустава»143.Так выглядело цензурное законодательство к моменту, когда московскиестуденты, в частности универсанты, приступили к литографированию лекций.Непосредственно университетскими документами эта деятельность первоначально не была ни разрешена, ни запрещена. Даже печально знаменитые правила31 мая 1861 г., запретившие студентам устраивать сходки, выражать одобрениеили неодобрение лекторам, носить студенческую форму и т.п., не затрагивали вопроса о литографировании лекций144.Трудно сказать точно, когда именно правила Московского университетабыли приведены в соответствие с цензурными постановлениями.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
