Шпенглер. Закат Европы. Введение. (1092217), страница 11

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 11)

далеко разделенных между собой в пространстве и времени исторических феноменов, довольствовались просто тем, что регистрировали ее, добавляя от себя несколько остроумных замечаний о диковинности совпадения, о Родосе как «Вене­ции древнего мира» или о Наполеоне как новом Александре, вместо того чтобы именно в этом случае, где проблема судьбы выступает как доподлинная проблема истории (или, что то же, как проблема времени), со всей серьезностью делать ставку на научно урегулированную физиогномику и отыскивать ответ на вопрос о действующей здесь необ­ходимости совершенно иного рода, не имеющей ничего об­щего с каузальностью. Уже одно то, что каждое явление предлагает некую метафизическую загадку самим фактом своей расположенности в никогда не безразличном к нему контексте времени, что, ко всему прочему, приходится спра­шивать себя, какая еще живая взаимосвязь, наряду с неорганически-законоприродной, существует в картине мира — будучи, конечно же, излучением всего человека, а не только, как полагал Кант, познающего,—что явление представляет собою не только факт в призме рассудка, но и выражение душевного, не только объект, но и символ, и притом от высочайших религиозных и художественных творений до мелочей повседневной жизни,— это было в философском смысле чем-то новым.

Наконец я отчетливо увидел перед собой решение, в чу­довищных контурах, исполненное внутренней необходимо­сти,— решение, опирающееся на единственный принцип, ко­торый нужно было найти и который до сих пор не был найден, нечто, преследовавшее и привлекавшее меня с самой юности и вместе с тем мучившее, поскольку я ощущал его присутствие как предложенную мне задачу, но не мог схва­тить ее. Так, по несколько случайному поводу, возникла настоящая книга, в качестве предварительного выражения новой картины мира, отягченная—я знаю это—всеми ошибками первой попытки, неполная я наверняка не лишен­ная противоречий. Все-таки, по моему убеждению, она содер­жит неопровержимую формулировку мысли, которая, по­вторю это сноба, будучи раз высказанной, не вызовет уже никаких возражений.

Ближайшей темой ее, таким образом, является анализ конца западноевропейской, распространенной нынче по все­му земному шару культуры. Цель, однако, сводится к раз­работке некой философии и свойственного ей метода срав­нительной морфологии всемирной истории, подвергаемого здесь проверке. Соответственным Образом работа распада­ется на две части. Первая, «Гештальт и действительность», исходит из языка форм великих культур, стремится проник­нуть до самых корней его происхождения и получает таким образом основания определенной символики. Вторая, «Все­мирно-исторические перспективы», исходит из фактов дей­ствительной жизни и пытается извлечь из исторического праксиса высшего человечества квинтэссенцию историческо­го опыта, на основании которой нам удастся взять в свои руки устройство нашего будущего.

Нижеследующие таблицы дают обзор того, что было получено в результате исследования. Они могли бы вместе с тем дать некоторое представление о плодотворности и зна­чимости нового метода⁵².

Характеристики

Список файлов учебной работы