ДИПЛОМ (1006167), страница 6
Текст из файла (страница 6)
I've got a new printer, but it's a piece of shit. - Купил я тут новый принтер, но это просто дрянь.
This guy is a piece of shit – плохой человек, которому нельзя доверять, с которым не стоит иметь дело.
What the fuck?! What the Hell?!– Какого черта! Какого хрена! (Выказывание удивления, возмущения)
That's a shitty thing to say. - выражение отрицательного отношения к объекту/субъекту разговора.
Sucks означает, что что-то "is of inferior quality" - плохое, низкокачественное. Переводится формой с прилагательным. К примеру:
This new wallpaper just plain sucks!
Эти обои просто отвратительны.
This university sucks compared to Cambridge!
По сравнению с Кембриджем, этот университет просто отстой(-ный)!
Sucker - щенок, сопляк.
And then, we chased those suckers off our school !
А потом мы выперли этих щенков (сопляков, сосунков) из нашей школы!" - из детского разговора. Даже в качественных переводах это слово частено интерпретируют неправильно.
Bitch = сука, сучка.
Evil bitch = ярко выраженное отрицательное отношение к девушке/женщине.
Fucking - "поганый", в ином контексте может употребляться как "чертов".
Пример из ресторана при расчете:
What? Fifty American dollars for fucking sushi?! Are you crazy???
Что?! пятьдесят долларов за вшивые (чертовы) суши? Вы с ума сошли???
Bullshit - слово вовсе не ругательное, и значит в зависимости от контекста ерунда" или враки! В Техасе используется также horseshit.
Также особенностью формирования американского словообразования в неформальном разговоре является создание конструкций по типу Un-fucking-believable - Совершено невероятно! - вовсе без ругательного оттенка. А также:
It's fucking ridiculous - Этого просто не может быть!
Также использование "… the hell ..." и (сильнее) "... the fuck ..." в середине самостоятельных фраз создает эмоционально усилительные конструкции. Сказать "Get outta here!" - означает просто "Выйди отсюда". Но
Get the Hell (еще страшнее the fuck - большая эмоциональная окраска) outta here! - это уже скорее Убирайся вон!!!
То же самое: Shut up! - Закрой рот! Но
Shut the Fuck Up!! (STUF) (намного грубее) = Закрой свое поганое хл***ло!
Beat the shit outta someone - Повыбивать все мозги из кого-то, крепко отдубасить, а не просто побить.
Go to Hell - посыл к черту.
Shit Happens - широкоупотребляемая американская фраза, соответствующая русскому "Бывают в жизни огорчения".
Shitload - до фига, ну очень много (особенно часто употребляется
в Техасе, впрочем и в прочей Америке тоже)
Shithead (dickhead) - тупица.
В качестве эвфемизмов вместо shit! (черт подери!) годится sheesh!, и вместо fucking - freaking. Вместо bullshit - достаточно сказать просто B.S. или Bull... все поймут. Искусство эвфемизма и дает человеку сохранять интеллигентность без излишнего сдерживания эмоций внутри себя до нервного срыва.
Вместо shit в некоторых контекстах идет просто it.
You're full of it ( = you're full of shit) - Ты врун или же Ты ничтожество.
After your first letter I even thought you're full of it... but after checking the facts I've changed my mind... I'm sorry
После твоего первого письма я подумал, что ты все врешь... но проверив факты, я понял, что это не так... Извини.
Fubar, fubarred – акроним, расшифровываемый как Fucked up beyond any recognition = Нажравшийся в зюзю, в сосиску.
SNAFU - еще один акроним - Situation Normal, All Fucked Up - Все хорошо, что ничего не хорошо – употребляется, когда все хорошо, кроме того, что все отвратительно.
2.3. Перевод диалога
Перевод прямой речи, диалога, - тот вид перевода, который заслуживает отдельного разговора. Перевод часто сравнивают с режиссёрским и актёрским искусством, и такое сравнение правомерно: во всех трёх случаях происходит воплощение замысла, содержащегося в тексте, другими средствами, в случае перевода - средствами другого языка. Воспроизводя план авторской речи, переводчик «играет» автора, показывает его словесную пластику, усваивает его интонации, говорит его голосом. А при переводе диалога приходится говорить на разные голоса, притом так, чтобы каждый из них был узнаваем, полнозвучен, выразителен (в той мере, в какой он обладает этими качествами в подлиннике). И чтобы этого добиться, переводчику необходимо войти в каждый образ, да ещё и дверь за собою прикрыть от чуждых образу стилистических сквознячков.
Но это лишь одна из причин, осложняющая перевод прямой речи. Другая причина заключается в особом, промежуточном положении литературного диалога. С одной стороны, он порождён стихией устной речи и наделён всеми её характерными чертами. С другой, он всё-таки часть литературного, обработанного текста, где выражение даже таких безотчётных чувств, как гнев или восторг - следствие осознанного авторского отбора. И недаром лингвисты относят диалог в художественных (в том числе и драматургических) текстах к особому виду речи - литературной разговорной речи.
Исследователи разговорной речи отмечают в ней «две противоборствующие тенденции: стремление к свободному построению единиц и стремление к шаблону, к использованию готовых речевых формул», к речетворчеству и речевому автоматизму. Придавая мысли словесное выражение, мы пользуемся уже готовым речевым материалом, устойчивыми сочетаниями, а если их под рукой не оказывается (или они не подвернулись под руку вовремя), создаём что-то новое «на случай», пусть даже эта новинка - по меркам литературного стандарта - выглядит шероховато. Иная шероховатость дорогого стоит - настолько она неожиданна и обаятельна. Она придаёт устной речи ту живинку, которую и имел в виду А.С. Пушкин, когда писал: «Без грамматической ошибки я русской речи не люблю». Однако нельзя сказать, чтобы герои произведений Пушкина на каждом шагу грешили против грамматики. И никакого противоречия тут нет. Перенесите необработанный диалог на письмо с протокольной дотошностью - и на листе бумаги меткие неправильности речи расплывутся в раздражающую невнятицу. (Пример - стенограмма непринуждённой болтовни в дружеском кругу.) Другими словами, литературная разговорная речь не даёт возможности первой из двух противоположных тенденций разговорной речи (установка на свободу формы) проявиться со всей полнотой.
Раз вольной стихии устной речи в литературном или драматургическом произведении положен «предел, его же не прейдеши», то более заметной становится вторая тенденция - установка на стандарт, шаблон, готовые речевые формулы. (Слова «стандарт», «шаблон», «формула» здесь употреблены безоценочно, как лингвистические термины. В конце концов, без стандарта и шаблонов речь вообще не могла бы существовать. А талант автора проявляется не в том, какие языковые средства он использует, а в том, как они используются: посмотрите, какую зловещую выразительность создаёт ритмичное нагнетание самых что ни на есть затасканных речевых штампов в ранних пьесах Гарольда Пинтера.)
«Коза кричала нечеловеческим голосом» . Шутка из фильма «Осенний марафон» уже вошла в переводческий фольклор.
Но героиня артистки Г. Волчек, которая играет в пьесе блестящего американского драматурга, возмущённая, сражённая предательством мужа, выкрикивает: "You can't do this to me!" («Не смей!» или - если поступок уже совершён, - «Как ты мог!»). По милости же переводчика артистке приходится удручённо бормотать: «Ты не можешь сделать это со мной... Ты не можешь сделать это со мной... Ты не можешь сделать это со мной...»
Когда «коза кричит нечеловеческим голосом», это смешно. Потому что человек, владеющий своим родным языком, не станет в минуту горя, боли, негодования не то бахвалиться неуязвимостью, не то подзадоривать обидчика: «Ты не можешь сделать это со мной!» - и так три или четыре раза подряд.
Фраза "You can't do this to me!" - это и есть устойчивое сочетание из репертуара устной речи: протест или негодование, оплотнившееся в словесную формулу.
Традиционные репертуары таких формул в русском и английском языках находятся в сложном соотношении. Есть, конечно, формулы совпадающие, значение у них в обоих языках может быть почти одинаковое, но частотность и ситуации употребления разные. Частотность - не просто количественный показатель. В этом легко убедиться, понаблюдав за неумело выполненными переводами английских и американских фильмов. Редкий фильм на телевидении обходится без к месту и не к месту вставляемых «Сделай хоть что-нибудь!», «О чём ты?», «У меня есть кое-что для тебя», «Ты делаешь мне больно», «Не могу поверить!», «Ты не можешь просто взять и уйти» (или «бросить всё»), «Только посмотрите на это!», «Позволь мне сказать тебе», «(Ты неправ,) и ты это знаешь», «Увидимся позже», «Что это было?» (непременно в прошедшем времени), «Забудь об этом » и т.п. Конечно же, это хорошо знакомые английские "Do something!", "What are you talking about?", "I have something for you", "You're hurting me", "I can't believe it!", "You cannot just...", "Just look at this!", "Let me tell you something/this", "...And you know it", "See you later", "What was that?", "Forget it". Всякий кто посмотрел хотя бы дюжину переводных американских фильмов, обращая внимание на их язык, без труда дополнит этот список.
Но раз эти обороты так мозолят слух, стало быть их можно отнести к числу примет переводного языка - языка, который нигде, кроме как в переводах, не существует. И не потому, что в русской речи их не услышишь: мы тоже их употребляем, но не с такой назойливостью.
Диалог в фильмах на самом деле почти такой же, как в жизни. В повседневном речевом обиходе носителей английского языка эти формулы встречаются никак не реже. И опять-таки не из-за какого-то худосочия английской обыденной речи. Причина тут иная.
Рассмотрим для примера выражение «Ты в порядке?», которое по частоте употребления в фильмах бьёт все рекорды. Но что она, собственно, означает? Лишь одно: проявление заботы о человеке, попавшем (или вероятно попавшем) в какую-то переделку ("Are you all right?"). Переделки бывают разные, и в зависимости от этого по-разному выражают свою заботу носители русского языка: «Ты не ранен?», «Не ушибся?», «Больно?», «Жив?», «Страшно?», «Ну как, успокоился?» и множество других вариантов. А если причина тревоги собеседника непонятна - «Что с тобой?», «Тебе плохо?», «Ты чего?» и пр.
Следовательно, и тут имеет силу закономерность, выведенная переводоведами, которые занимались сопоставлением семантики русской и английской лексики: смысловой объём большинства английских лексических единиц оказывается больше, чем у их русских словарных соответствий. И то, что справедливо для отдельных слов, приложимо и к устойчивым речевым формулам: "Are you all right?", звучащее в сотнях относительно похожих обстоятельств, при переводе на русский конкретизируется применительно к ситуации. Подобно тому, как слово "youth" в зависимости от контекста передаётся при переводе то как «юнец», «мальчишка» ("unbearded youth"), то как «юноша », ("gentle youth"), то как «молодой человек», так и выражение "I can't believe it!" - с учётом обстоятельств и характера говорящего - может переводиться то как: «Быть не может!», то как: «Это же надо!», то как: «Подумать только!», то как: «Вот это да!», то как: «Ну, знаешь ли!» или даже просто: «Ого!»
Отсюда и большая распространённость подобных речевых формул в английской повседневной речи.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
