Разговорные типы речевой культуры и хорошая речь (1006191)

Разговорные типы речевой культуры и хорошая речь

О. Б. Сиротинина

Кроме элитарного и среднелитературного, в сфере действия литературного языка формируются литературно-разговорный и фамильярно-разговорный типы речевой культуры. Носителями этих типов является в основном молодежь, но, поскольку в последнее десятилетие они все активнее проникают в средства массовой информации, можно ожидать более широкого их распространения. Поскольку основным признаком этих типов является владение их носителями только одной функциональной разновидностью литературного языка, а различия между ними сводятся к степени сниженности речи, мы объединяем их рассмотрение в один раздел.

Как уже сказано выше, их отличительный признак – владение только системой разговорной речи. Поэтому хорошую речь носители этих типов могут продуцировать только в непринужденном персонально адресованном общении в неофициальной обстановке. В таких ситуациях их хорошая речь может ничем не отличаться от хорошей речи в этих же ситуациях носителей элитарного или среднелитературного типа: такое же соблюдение ортологических норм, доступность и понятность речи собеседнику, возможны творческие удачи, т. е. в таких ситуациях разговорные типы речевой культуры достаточно эффективно обслуживают повседневную коммуникацию.

При этом хорошая речь носителя литературно-разговорного типа возможна в любой повседневной коммуникации, тогда как хорошая речь носителей фамильярно-разговорного типа – только в условиях близкородственного или близкодружеского общения (о чем свидетельствует и начальный элемент номинации типа – фамильярно).

Правда, значительно чаще, чем у носителей других типов речевой культуры, у них получается не очень хорошая или даже плохая речь. Вряд ли можно назвать хорошей речь, изобилующую жаргонными словами, что заставляет предполагать пересечение фамильярно-разговорного типа речевой культуры с жаргонизирующим, а использование большого количества ненормативной, даже табуированной лексики – пересечение с просторечным типом. Вместе с тем подобное неумеренное употребление жаргонных и грубых слов встречается нередко у студентов и молодых выпускников вуза: в «своем кругу» матерятся даже девушки.

Жаргонизирующий и просторечный тип речевой культуры могут неплохо обслуживать повседневную коммуникацию в рамках «своего круга», но не могут создавать хорошую литературную речь.

Совершенно беспомощными носители разговорных типов (тем более жаргонизирующего и просторечного) оказываются в любой официальной ситуации, с трудом справляются с письменными формами коммуникации из-за сбивчивости речи, отсутствия логики текстообразования, привычки только к диалогической, но не монологической речи. В их речи в официальной обстановке может не быть нарушений ортологических норм, но, даже если они не употребляют (а это бывает очень редко!) ни бранных, ни жаргонных слов, их речь не соответствует обстановке, условиям коммуникации не с непосредственным, персонально известным говорящему или пишущему адресатом, а с отсутствующим (письменная речь) или массовым (выступление по радио или телевидению) адресатом. Особенности подобной беспомощной речи исследованы И. С. Фишер [Фишер 1995].

Как правило, для речи носителей разговорных типов характерна погоня за модой: модными же сейчас являются далеко не лучшие элементы речи: жаргонизмы, максимальная сниженность речи и «высокая» книжность, насыщенность иностранными словами. Подобная смесь речь, конечно, не красит. В печатных средствах массовой информации в чистом виде разговорные типы речевой культуры фактически не представлены (очень редко в таблоидных изданиях встречаются в буквальной передаче речи «героев» интервью), а вот на телевидении и радио эти типы представлены прежде всего речью молодых гостей передачи. Кроме того, насколько можно судить по речи в теле- или радиопередаче, носителями литературно-разговорного типа являются многие ведущие молодежных передач (игровых, интерактивных, некоторых музыкальных и т. д.) Даже если ведущие соблюдают нормы ударения, не используют жаргонных слов (бывает и такое), то показателем именно разговорного типа их речевой культуры служит ставшая модной скороговорка с очень нечеткой дикцией, вполне нормальная для повседневной сферы общения, но неприемлемая для общения через эфир. В фатических жанрах общения через эфир она еще простительна, поскольку явное пустословие ведущего (см. [Федосюк 2000]) не требует понимания, но свойственна она и информационным жанрам (рекламе), мешающей возможности ее использовать (невозможно разобрать названия рекламируемых лекарств, номера сообщаемых телефонов и т. д.) Чаще всего произносительная нечеткость сопровождается модными англицизмами и жаргонизмами (см. [Чепкина 2000]), что еще больше затрудняет понимание.

Понимание в условиях непринужденного общения обеспечивается не столько вербальными средствами, сколько общностью апперцепционной базы, «вплавлением» в речь ситуации, возможностью переспроса. Тот, кто владеет только разговорной системой общения, привык к тому, что его всегда понимают, и не способен предусмотреть особых мер для предотвращения непонимания. Очень характерно, что и в телепередачах носители разговорных типов, даже если в студии присутствуют другие участники передачи, ориентируются в своем выступлении только на ведущего (часто хорошего знакомого выступающего) и постоянно проверяют Ты меня понимаешь? При этом ведущий, может быть, и понимает, но не понимают телезрители и даже присутствующие в студии (см. [Фишер 1995]).

Переполненная жаргонизмами и матом речь может быть вполне нормальной для определенного круга молодежи, вполне удовлетворять их (а на постороннего наблюдателя она не рассчитана), но даже в этих условиях ее нельзя назвать нормативной, а следовательно, и хорошей.

Повседневная речь коллег, переполненная иноязычными терминами и профессионализмами, вполне удовлетворяющая общающихся, не выходит за рамки узуально нормативной речи, а потому может считаться в определенных ситуациях хорошей, если во всем остальном она отвечает критериям хорошей речи (правильность, соответствие этическим и коммуникативным нормам).

Именно по отношению к речи носителей разговорных типов речевой культуры труднее всего применять критерии хорошей речи. Если за пределами сферы повседневного (в том числе и повседневно-профессионального общения) хорошая речь из-за полного неумения строить текст просто невозможна, то в повседневном общении речь их носителей бывает так же хороша, как речь носителей других типов речевой культуры. А в некоторых случаях может быть даже прекрасной: яркой, выразительной, творческой – но в пределах разговорной речи.

Так, например, в целом совершенно беспомощная речь П. А. Каплевича или А. Лаерского [Фишер 1995] в соответствующих телепередачах была бы вполне уместной в частной беседе с другом, а временами даже очень удачной и выразительной: Мы вокруг стиля это будем все крутить // Понимаешь? Мне не нравится / абсолютно / вот это / безымиджевое наше существование // Понимаешь? И оно было всегда // Понимаешь? Ну нельзя все сводить до серых пиджаков кашемировых // Понимаешь? И пальто этих // Понимаешь? То есть нельзя все сводить / то есть хорошо выглядеть только в этом // Я считаю что нет //жизнь / игра //

П. А. Каплевич ищет поддержки у ведущего (бесконечные вопросы Понимаешь? – это у него не слово-паразит, а именно вопросы), вероятно, тот его понимает. Понятен, вероятно, ему и емкий выразительный образ все сводить до серых пиджаков кашемировых (почти униформа советской партийной элиты), но вполне приемлемая, несмотря на бесконечные вопросы Понимаешь?, для дружеского общения, эта речь становится просто непонятной и беспомощной, когда звучит в телепередаче. И тут не помогает известность, даже «модность» этого художника-дизайнера по костюмам. Для телепередачи такая речь хорошей не является.

Разговорный тип общения существовал, существует и будет существовать всегда, однако в самостоятельный тип речевой культуры он стал формироваться (с разновидностями литературно- и фамильярно-разговорного) только в последнее десятилетие XX века.

Дело в том, что раньше он охватывал только ситуации повседневного общения, то есть разговорную речь – в принципе одинаковую для любого типа речевой культуры в сфере действия литературного языка. В официальной коммуникации разговорный тип общения практически не использовался по очень простой причине: в советский период в этих ситуациях использовалась только письменная речь и озвученная письменная речь (прочитанная по бумажке или выученная наизусть). Устной же речью пользовались только носители элитарного (прежде всего) и реже – среднелитературного типа речевой культуры. Не говоря уж о выступлениях на митингах и собраниях, даже лекции во многих вузах (конечно не в таких, как МГУ, ЛГУ или Саратовский университет, в которых за редким исключением преподаватели – носители элитарного типа), тексты лекций не только целиком писались и потом читались, но и утверждались на заседаниях кафедр.

С началом перестройки активно действующими стали две тенденции: с одной стороны, сужение сферы письменной речи, появление никем не утвержденных и заранее не написанных выступлений, а с другой стороны, возникновение явной реакции на прежний официоз, казенность речи, советский новояз и отсюда – отталкивание от прежних образцов литературной речи, часто выливающееся в излишне широкое и далеко не всегда оправданное использование как лексических, так и синтаксических элементов разговорной речи в официальных ситуациях. Особенно это распространилось и продолжает распространяться в печатных и электронных СМИ.

Поскольку носители разговорных типов общения ориентируются на окружающую языковую среду, средства массовой информации (прежде всего телевидение) и второсортную художественную литературу, то эталоном их хорошей речи стал однородно разговорный, другого они просто не знают. Это обстоятельство позволило им со своим разговорным типом общения (в лучшем случае – варьируя литературно-разговорный и фамильярно разговорный) выходить на трибуну, пользоваться им перед телевизионной камерой, зная, что передача идет (или пойдет) в эфир. Выход такого типа общения за пределы повседневного общения и означает формирование самостоятельных разговорных типов речевой культуры, не дающих возможности продуцировать хорошую речь в официальной обстановке.

Впервые опубликовано в книге «Хорошая речь» О. Б. Сиротининой, Н. И. Кузнецовой, Е. В. Дзякович и др. (Саратов, 2001).