Рубинштейн (1000003), страница 179

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 179)

(1934), выступает в "Основах общей психологии" (1940) в

конкретизированном и расчлененном виде. Данный прин-

' Научный архив С. Л. Рубинштейна // Отдел рукописей

Государственной библиотеки им В. И. Ленина. Фонд 642, ед. хранения 117. 2

Там же.

цип предполагает раскрытие этого единства в аспекте функционирования и

развития сознания через деятельность. Здесь нужно подчеркнуть его

совершенно особенное содержание соотносительно с обычным генетическим

пониманием развития, принятым в психологии. В традиционном понимании

развитие рассматривалось как прохождение некоторых последовательных, т.

е. следующих во времени одна за другой, стадий, носящих необратимый

характер. Детерминация этих стадий связывалась иногда с действием

имманентных - лишь внутренних - условий; тогда развитие понималось как

созревание. В других случаях, напротив, абсолютизировалась роль внешних

условий, и тогда развитие сводилось к механистически понятой заданноеT

извне - тренировке и т. д. Рубинштейн в своей классической формуле связи

сознания и деятельности интерпретирует сущность развития через диалектику

субъекта и объекта, а тем самым развитие сближается с функционированием:

проявление сознания в деятельности есть одновременно (а не

последовательно) развитие сознания через деятельность, его формирование.

В "Основах общей психологии" взаимодополняют друг друга оба

аспекта (или значения) принципа развития: генетически последовательные

стадии развития получают свою качественную определенность, выступают как

новообразования в зависимости от оптимально - неоптимально

происходящего функционирования структур, сложившихся на каждой стадии,

в зависимости от способа взаимодействия с действительностью. Иными

словами, качественное изменение строения психики, сознания, личности и т.

д. на каждой последовательной стадии их развития, т. е. появление

новообразований и, более того, возникновение нового способа

функционирования, в свою очередь зависят не от имманентно

складывающегося соотношения стадий, а бт характера функционирования.

Это и есть применительно к человеку проявление и формирование сознания в

деятельности в зависимости от активности субъекта последней. То, что

является лишь функционированием структур на уровне биологического мира,

выступает как особое качество деятельности, активности на уровне человека.

Однако чисто категориально в "Основах общей психологии" представлено

единство структуры и функции, функционирования, которое позволяет

проследить этот аспект развития в его специфике на уровне животных и

человека. Резюмируя, можно сказать, что рубинштейновская концепция

развития является не структурно-генетической, как большинство концепций

развития в психологии, включая концепцию Ж. Пиаже, концепцию развития

личности Ш. Бюлер и многие другие, а структурно-функционально-

генетической, где генетическая последовательность определенных стадий и

структур не имманентна, а зависит в свою очередь от типа взаимодействия

или функционирования, а у человека - от характера деятельности.

Развивая вслед за А. Н. Северцовым и И. И. Шмальгаузеном принцип

единства строения и функционирования, Рубинштейн раскрывает важное

положение о том, что на разных генетических ступенях складывается

соответственно различное соотношение между сторонами этого единства, так

же как соотношение между сторонами этого единства существенно для смены

генетически-последовательных стадий или структур (с. 93-97 наст. издания).

При рассмотрении филогенетической и онтогенетической эволюции

Рубинштейн высказывает и разрабатывает две существенные и

взаимосвязанные идеи. Первая указывает на взаимообусловливающий

характер строения и функции: "не только функция зависит от строения, но и

строение от функции" (с. 94 наст. издания). Вторая - на значение образа

жизни для целостного процесса развития: "Прямо или косвенно образ жизни

играет определяющую роль в развитии и строения, и функции в их единстве,

причем влияние образа жизни на строение опосредовано функцией" (с. 95

наст. издания). Из этих идей в свою очередь вытекает методологическая

критика стратегии сравнительного исследования, исходящего из примата

строения, морфологии и т. д. и потому видящего свою задачу в сравнении

разных этапов, стадий, срезов этого строения. Критика Рубинштейна была

направлена против подмены генетического принципа сравнительным, но она

значима и для обоснования тех же принципов в психологии, отказа от

структурно-сравнительного и утверждения функционально-(структурно)-

генетического принципа. Эта критика связана прежде всего с качественно

новым пониманием онтогенетического развития личности, а потому только на

ее основе можно понять сущность лонгитюдного исследования, важность его

стратегии. Изучение срезов, сравнение разных возрастов в их сложившихся

фиксированных структурах не позволяют вскрыть их генезис, диалектику

внешнего и внутреннего, функциональных возможностей структуры того или

иного типа и этапа. Рубинштейн указывает на статичность подобных срезовых

исследований, не вскрывающих закономерностей развития.

Что дает применение функционально-генетического принципа к

решению задач построения системы психологии? Во-первых, он интегрирует

оба этапа развития психики-у животных и человека. При этом

функциональный аспект психики человека конкретизируется через

деятельность. Не поведение (в бихевиористском смысле), а именно

функционирование оказывается для Рубинштейна категорией, позволяющей

раскрыть непрерывность двух качественно различных этапов развития

психики (животных и человека). И это крайне важно для критики

бихевиористской традиции в психологии, которая сумела даже павловское

учение об условных рефлексах как несомненно функциональную концепцию

подвести под поведенческую, сведя условные рефлексы к внешним

проявлениям (в поведении). Во-вторых, функционально-генетический

принцип позволяет через понимание развития как развития функции и

структуры описать в единых категориях психофизиологическую

характеристику психики, с одной стороны, и отражательно-деятельностную -

с другой. Надо сказать, что вторая задача применения функционально-

генетического принципа встала перед Рубинштейном позднее, в 50-е гг., когда

так называемая Павловская сессия Академии наук СССР и Академии

медицинских наук СССР (1950) потребовала от психологии отказа от

специфики своего предмета, когда возникла опасность полной

физиологизации психологии.

Психофизиологическая проблема анализируется в "Основах общей

психологии" в категориях мозговых структур и их функций, что позволяет

дать психофизиологическую конкретизацию принципа развития (как единого

и для уровня отражательно-де-ятельностного функционирования психики).

Вместе с тем, критикуя концепцию функциональной локализации (как одну из

теорий соотношения структуры и функции), Рубинштейн развивает

важнейшую идею о том, что в эволюционном ряду соотношение структуры и

функции изменяется в пользу последней. "Чем филогенетически древнее

какой-либо "механизм", тем строже его локализация" (с. 140 наст. издания), а

чем дальше по филогенетической лестнице, тем более статическая

локализация сменяется динамической и системной, т. е. в осуществлении

одной и той же функции участвуют практически все крупные зоны коры.

"Вопрос о функциональной локализации должен разрешаться по-разному для

разных генетических ступеней - по одному для птиц, по-другому для кошек

и собак и опять-таки по-иному для человека" (там же).

Непреходящая методологическая значимость данных положений

может быть раскрыта в контексте последующих событий в истории

психологии и физиологии, связанных с уже упоминавшейся Павловской

сессией, которая привела к физиологизации психологии. Эта физиологизация

проявилась в прямом переносе на человека положений И. П. Павлова об

условных рефлексах животных, что в свою очередь вело к стиранию

качественных граней между биологией человека и животных, а затем - как к

своему следствию - к зачеркиванию специфики биологии человека. Этот

пример подтверждает значимость положений Рубинштейна о

методологическом учете специфичности соотношений структуры и функции

на разных этапах развития, о качественной специфике этого соотношения у

животных и человека.

' Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. С. 139-140.

Генетический принцип в вышеуказанном его понимании пронизывает

все теоретические построения книги С. Л. Рубинштейна. Как уже отмечалось,

сознание рассмотрено здесь во множестве генетических (в широком смысле

слова) аспектов, тщательнейшим образом проанализирована предыстория его

возникновения - круг проблем классической зоопсихологии, связанный со

стадиальностью психики животных, принципами и критериями

дифференциации стадий, которые были в центре дискуссий между

западноевропейскими и отечественными психологами (В. Келер, В. А. Вагнер

и др.). В каждой из глав, посвященных раскрытию сущности психических

процессов (познавательных, эмоциональных, речевых, наконец, собственно

личностных - волевых и т. д.), представлен раздел, посвященный генезису

этого процесса или функции у ребенка. (Эти разделы были сокращены в

третьем издании "Основ", но именно поэтому необходимо отметить их

стратегически-методологическую роль в первом и втором и данном изданиях

книги как реализацию принципа развития во всех аспектах, во всей

конкретике психологических этапов развития.) Наиболее общее содержание

методологического принципа развития и его наиболее глубокий смысл

раскрывает тезис о потенциальности как о безусловной возможности развития

человека "безотносительно к какому бы то ни было заранее установленному

масштабу", как это формулирует К. Маркс'. Именно этим тезисом

преодолевается всякое представление о конечности развития, свойственное

теориям локализации и жесткости структур, в которых развитие реализуется2.

Развитие - это линия на дифференциацию как усложнение структур, с одной

стороны, и на генерализацию - с другой. Генерализация и дает возможность

неограниченных гибких обобщенных связей между ними.

Каждый новый уровень развития, согласно Рубинштейну, открывает

все более широкие возможности, а реализация этих возможностей в свою

очередь формирует новые структуры - таков философско-методологический

смысл соотношения структуры и функционирования. Рубинштейновская

концепция развития раскрывает не только его стадиальность, но и

иерархичность. Структуры высшего уровня видоизменяют способы

функционирования низшего, совмещаются с ними, что создает сложнейшую

феноменологическую картину, которую не мог объяснить, например, К.

Бюлер, "вытягивая", по выражению Рубинштейна, реально надстраивающиеся

друг над другом стадии развития в "одну прямую линию, разделенную на три

строго ограниченных отрезка" (с. 118 наст. издания).

Разрабатывая идею иерархичности развития, Рубинштейн сумел

раскрыть не только роль высших более сложных стадий развития по

отношению к низшим, но и их качественное отличие. Развитие человека для

Рубинштейна есть становление, включающее принцип саморазвития и

самосовершенствования.

Единство функционального и генетического аспектов, как его понимал

Рубинштейн, весьма актуально, поскольку и в современной психологии до сих

пор распространены методологические принципы психологии, жестко

разграничивающей функционирование и развитие. В этом случае деятельность

человека начинает рассматриваться как нормативное (отвечающее заданным

техническим условиям) функционирование. При всей правомерности

подобного рассмотрения при определении конкретных профессиональных

задач оно не может быть перенесено на понимание психологического аспекта

деятельности, всегда предполагающего возможность и необходимость

развития человека как субъекта.

Идея развития как становления совпадает с категорией субъекта, его

саморазвития в результате активного изменения мира. Реализуя принцип

развития в психологии познания и деятельности человека, Рубинштейн

Характеристики

Список файлов книги