Рубинштейн (1000003), страница 162

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 162)

перестройкой внутренних процессов в духе традиционной функциональной

психологии. Оно предполагает изменение во взаимоотношениях индивида с

окружающим внешним миром, обусловливающее и внутреннюю перестройку.

Отправной пункт становления воли заключен во влечениях (а также в их

аффективных компонентах, в элементарных чувствах-переживаниях чего-то

как желанного, притягательного или отталкивающего). Но пока действия

индивида находятся во власти влечений, определяясь непосредственно

органическими, природными особенностями индивида, до тех пор у него нет

воли в специфическом смысле этого слова. Воля в собственном смысле

возникает тогда, когда человек оказывается способным к рефлексии своих

влечений, может так или иначе отнестись к ним. Для этого индивид должен

уметь подняться над своими влечениями и, отвлекаясь от них, осознать самого

себя как "я", как субъекта, у которого могут иметься те или иные влечения, но

который сам не исчерпывается ни одним из них, ни их суммой, а, возвышаясь

над ними, в состоянии произвести выбор между ними. В результате его

действия определяются уже не непосредственно влечениями как природными

силами, а им самим. Возникновение воли, таким образом, неразрывно связано

- как сторона или компонент - со становлением индивида как

самоопределяющегося субъекта, который сам свободно - произвольно -

определяет свое поведение и отвечает за него. Таким субъектом, способным к

самосознанию и самоопределению, человек становится через осознание своих

отношений с другими людьми.

Воля в специфическом смысле этого слова, поднимающаяся над

уровнем одних лишь природных органических влечений, предполагает

существование общественной жизни, в которой поведение людей

регламентируется нравственностью и правом. В обществе, основанном на

разделении труда, человек может удовлетворить свои потребности, лишь

направляя свою деятельность на производство предметов, которые, как

правило, непосредственно не служат для удовлетворения личных

потребностей индивида и не определяются поэтому непосредственно его

влечениями. В процессе этой деятельности цели человеческих действий

отделяются от его влечений как непосредственного выражения чисто

личностной потребности и перестают быть их прямой, непосредственной

проекцией. В процессе общественной жизни выделяются общественные блага

и ценности, которые выступают для индивида как не зависящие от его

влечений объективированные ценности. По мере того как в процессе

общественной жизни, в результате воспитания и т. д. общественно значимое

становится вместе с тем и личностно значимым, эти объективированные в

процессе общественной жизни блага и ценности становятся целями

деятельности индивида. Они порождают новые динамические тенденции.

Проистекая из общественной жизни, они, включаясь в мотивацию, порождают

новое ее содержание и строение: человек не только признает благом и целью

своих действий то, чего ему непосредственно, непроизвольно хочется, но он

начинает хотеть того, а не иного, потому что он проникается сознанием, что

это благо, что это ценно и должно стать целью его действий. Таким образом,

внешняя объективная организация общественной жизни и деятельности

людей обусловливает специфический внутренний строй регуляции их

деятельности. Она определяется уже не непосредственно влечениями как

неосознанными природными силами, а зависит от общественного по своему

источнику и содержанию сознательного отношения индивида к

совершающемуся, значит, от него, от его свободного выбора, от его воли.

Становление воли - это становление субъекта, способного к

самоопределению.

Выделившийся, таким образом, самоопределяющийся субъект бывает

иногда склонен противопоставить себя и обретенную им волю всякому

объективному содержанию и признать все зависимым лишь от собственного

произвола. И поскольку субъект выделился и овладел своим поведением,

опосредуя все совершаемое своим отношением к окружающему, у него

имеется формальная возможность занять такую позицию. Однако эта позиция

никак не является высшей ступенью в развитии воли, высшей ее формой или

наиболее завершенным проявлением. Напротив, высшего, наиболее полного и

совершенного своего выражения воля достигает тогда, когда выделившийся и

осознавший себя субъект снова входит в объективное содержание и,

проникаясь им, начинает жить и действовать так, что само объективное

содержание, обретая в субъекте новую форму существования, начинает жить и

действовать в нем и через него. При этом для субъекта, поднявшегося до

самосознания и самоопределения, само это объективное, всеобщее,

общественно значимое содержание перестает быть внешней данностью,

которую он должен не мудрствуя лукаво принять именно как данное и

непреложное, не вдаваясь в критическое рассмотрение того, что именно ему

преподносится по существу. В действительности и по отношению к

действующему праву и расхожей морали субъект сохраняет и право, и

обязанность проверить и решить, что именно ему надлежит признать (иначе

признание общественных норм со стороны субъекта было бы совершенно

формальным), и действовать в соответствии со своим убеждением (иначе его

поведение, даже при внешнем соблюдении моральных норм, было бы лишено

всякого морального содержания). Однако речь при этом идет совсем не о том,

чтобы подчинить общественно значимое контролю только партикулярно-

личностного, подчинить общественно значимое голой субъективности и

сделать зависимым от ее произвола: речь идет о том, чтобы личное убеждение

человека, проникаясь общественно значимым содержанием, стало в силу этого

судьей в вопросах должного - права и нравственности.

Проблема воли, поставленная не функционально и формально, а по

существу, - это прежде всего проблема содержания воли, того, какие мотивы

и цели являются для нее определяющими, каково ее строение, т. е. того, как

реально складываются у людей в тех или иных условиях соотношения между

партикулярным и всеобщим в вещах, значимых для личности.

У одних все значимое сплющено и сведено к партикулярно-

личностным мотивам, и если они и совершают поступки, которые по своим

внешним результатам отвечают предписаниям общественной нравственности,

то в этом случае нравственное содержание не входит в мотивы человека и не

детерминирует как таковое его воли.

У других общественно значимое осознается как должное, значимое,

обязательное, но переживается как чуждая внешняя сила, противостоящая

тому, с чем личность себя отожествляет и что переживает как свое личное, в

чем она кровно заинтересована: воля в таком случае расщеплена на внешние

друг другу компоненты - влечения и долженствования - и поглощена

разрешением их постоянно возобновляющегося конфликта. И наконец,

общественно значимое может стать для личности ее кровным, личным,

составляющим ее существо: воля в этом случае становится более единой,

цельной, монолитной. Противоречия в мотивах неизбежны и в этом случае, но

противоречивые тенденции не противостоят в ней как внешние

противоположности, а включаются как подчиненные моменты в единство

основных устремлений. И такая воля вступает иногда в противоречие не

только с узколичностными мотивами, не только с внешними

обстоятельствами и препятствиями, которые приходится преодолевать для

реализации общезначимых целей - норм права и нравственности - в

конкретных условиях действительности, но и с самими этими нормами права

и нравственности. Весь вопрос в таком случае заключается в том, с каких

позиций эта борьба ведется. Борьба личности и личной воли против

действующего права и ходячей нравственности - это не всегда борьба только

личностного, т.е. партикулярно-личностного, против общественно значимого,

всеобщего. Иногда это борьба не против права и законов, а против уже

отжившего права, ставшего бесправием и беззаконием, за новое право; не

против нравственности вообще, а против норм расхожей морали за новую,

более высокую нравственность. Здесь личность выступает как представитель

и носитель всеобщего в его развитии и становлении, а общество, точнее, та

пусть еще господствующая часть, представляет уже отжившее и отмирающее,

т. е. становится блюстителем партикулярных, утерявших в ходе

общественного развития всеобщее значение норм; вот почему мало

обосновано формальное противопоставление личного и общественного при

определении содержания и строения воли человека!

Подобно тому как в процессе мышления логика вещей - объектов

мысли, определяя предметно-смысловое содержание решаемых задач, входит

в мышление определяющим началом, подобно этому объективное содержание

нравственности, регулирующей межлюдские отношения, входит

определяющим началом в волю человека, поскольку она направляется на

общественно значимые цели. Строение воли человека существенно зависит от

того, какое складывается соотношение между партикулярно-личностным и

общественно значимым. Общественно значимое, должное, моральное может

оказаться для того или иного человека противостоящим его воле -

трансцендентным - в том случае, если значимым для него является лишь

отвечающее его партикулярно-личностным интересам;

но возможно и иное положение - когда общественно значимое, не

растворяясь в партикулярно-личностном и не противопоставляясь извне всему

личностно значимому, входит своим объективно-нравственным содержанием

в сознание и волю человека определяющим началом. Этот вопрос разрешается

не метафизическими рассуждениями, а процессом реального развития

личности в определенной общественной среде; в ходе его с изменением

отношения личности к общественным нормам морали сдвигаются и

перестраиваются взаимоотношения между различными компонентами воли.

Нравственное развитие человека в том и состоит, что он поднимается над всем

партикулярно-личностным и всеобще значимое становится для него вместе с

тем и личностно значимым.

Это решение вопроса о соотношении морали и воли как и

соответствующее ему решение вопроса о соотношении логики и мышления

являются двумя звеньями единого решения проблемы идеологии и психологии.

Это решение с внутренней необходимостью вытекает из наших исходных

положений, согласно которым внутреннее, психическое определяется

опосредованно через отношение свое к объективному и составляет его

специфическую, но существенную часть.

ВОЛЕВОЙ ПРОЦЕСС

Волевое действие может реализоваться в более простых и более

сложных формах.

В простом волевом акте побуждение к действию, направленному на

более или менее ясно осознанную цель, почти непосредственно переходит в

действие, не предваряемое сколько-нибудь сложным и длительным

сознательным процессом; сама цель не выходит за пределы непосредственной

ситуации, ее осуществление достигается посредством привычных действий,

которые производятся почти автоматически, как только дан импульс.

Для сложного волевого акта в его наиболее выраженной

специфической форме существенно прежде всего то, что между импульсом и

действием вклинивается опосредующий действие сложный сознательный

процесс. Действию предшествует учет его последствий и осознание его

мотивов, принятие решения, возникновение намерения его осуществить,

составление плана для его осуществления. Таким образом, волевой акт

превращается в сложный процесс, включающий целую цепь различных

моментов и последовательность различных стадий или фаз, между тем как в

простом волевом акте все эти моменты и фазы вовсе не обязательно должны

быть представлены в сколько-нибудь развернутом виде.

В сложном волевом действии можно выделить 4 основные стадии, или

фазы:

1) возникновение побуждения и предварительная постановка цели; 2)

стадия обсуждения и борьба мотивов; 3) решение; 4) исполнение.

Основным содержанием первой фазы в развитии волевого действия

являются возникновение побуждения и осознание цели. Они взаимосвязаны и

взаимообусловлены. В реальном протекании волевого действия различные

фазы могут в зависимости от конкретных условий приобретать больший или

меньший удельный вес, иногда сосредоточивая в себе весь волевой акт,

иногда вовсе выпадая.

Традиционная психология, отражавшая по преимуществу психологию

рефлектирующего интеллигента, находящегося на распутье, раздираемого

сомнениями, борьбой мотивов, выдвигала в качестве ядра волевого акта

именно эту "борьбу мотивов" и следующее за ней более или менее

мучительное решение. Внутренняя борьба, конфликт со своей собственной,

как у Фауста, раздвоенной душой и выход из нее в виде внутреннего решения

- все, а исполнение этого решения - ничто.

В противоположность этому другие теории стремятся вовсе выключить

Характеристики

Список файлов книги