Диссертация (Личные и притяжательные местоимения в русских переводных текстах англоязычной прозы), страница 7

В своей книге «Тайная жизнь местоимений. Что о нас говорят нашислова» Дж. Пеннбейкер утверждает, что лидерам не свойственно частоеиспользование местоимения «я» и его производных, так как оно отражаетвнимание к себе, озабоченность внутренними мыслями, иногда тревогой инеуверенностью. По мнению исследователя, не слишком уверенный в себечеловек обращает много внимания на свои чувства, а уверенный – на чужие,поэтому лидер, думающий о других людях, будет и говорить о них, употребляяместоимения«мы»и«вы».Речихаризматичныхлидеровнаряду сэмоциональными словами свойственно общее повышенное количество ЛМ.Кроме того, анализируя письма на английском языке и подсчитывая вних частоту употребления личного местоимения 1-го лица, можно определятьстатус и возраст автора: подростки, которые не уверены в себе, чаще, чемпожилые люди, будут использовать местоимение «я».

То же можно сказать и очеловекенизшегостатуса,чемсобеседник(устудентачастотностьупотребления этого ЛМ будет выше, чем у преподавателя; у преподавателя –выше, чем у декана).При этом Пеннбейкер обращает внимание, что ЛМ и ПМ первого лицачаще встречаются у людей, говорящих правду, так как лжец попытаетсяподсознательно отстраниться от события, и местоимения исчезнут из его речивместе с упоминаниями о нем [Pennebaker 2011, p.

211].О положительном воздействии местоимения «мы» пишут такженезависимые исследователи Р. Симмонс, П. Гордон и Д. Чамблесс,анализировавшие речь супругов. Согласно полученным результатам, высокаячастотность этого местоимения способствовала разрешению конфликтныхситуаций и свидетельствовала о большей удовлетворенности браком, в то время-35-как обилие личных местоимений ед. ч. 2-го лица вызывало скорее негативныеэмоции [Simmons 2005, p.

932-936]. Носителям английского языка вообщесвойственно показывать включенность других людей в концепт «себя»,предпочитая местоимения мн. ч. (мы, наш), чтобы выразить соболезнованиеили, наоборот, разделить общую радость, а также указать на степень близости вотношениях. Здесь же можно упомянуть и предпочитаемую психологамитехнику так называемых «я-сообщений» (Мне неприятно, что посуда грязная),где говорящий описывает свои ощущения, связанные с поведением партнера,вместо «вы-сообщений», направленных непосредственно на партнера (Опятьты не помыл посуду!).Частотность ЛМ характеризует не только речь отдельного индивида илигруппы людей, но и целые культуры. Так, помимо понятий эгоцентризма иальтруизма [Дронсейка 2012, с. 8] с местоимениями 1-го лица единственного имножественного числа связаны культурологические категории индивидуализмаили коллективизма. Многие ученые, придерживающиеся гипотезы о тесномпереплетениитакназываемыхупотребленияместоимений,культурныхутверждают,чтотипажейивыбортойчастотностиилиинойместоименной формы может определяться культурой.

В некоторых языках,таких как японский или корейский, эта тенденция проявляется более наглядно,так как в самой парадигме присутствуют варианты множественного иединственного числа (при выборе местоименной формы учитывается возраст исоциальное положение собеседника). Избыток же личных местоимений 1-голица ед. ч. ставит под угрозу гармонию в межличностных отношениях внутриколлектива, поэтому в коллективистских культурах опущение личныхместоимений в речи наблюдается чаще, чем в индивидуалистских [Kashima2015, p.

461-486].Интересно и особое положение местоимения «я», в основе котороголежит сема «самости», «самобытности»: даже при неприятии субъективноидеалистического взгляда на местоимения, согласно которому «я» выступаетвыражением акта человеческого самосознания [Виноградов 2001, с. 264], нельзя-36-отрицать, что именно 1-е лицо ед. ч., «говорящий», находится в центре системыкоординат, в которой относительно него располагаются остальные ЛМ.

ЕщеВ. фон Гумбольдт указывал, что в значение данного местоимения включеныодновременно «внешняя связь с пространством и внутренняя связь свосприятием» [Гумбольдт 1984, с. 114]. При этом местоимение «мы», в которомзаложена сема коллективной общности, включенности, а не совокупностиотдельных «я» не имеет такой ярко выраженной семы «самости» («я» +«ты/вы», «я + он», «я + они», причем среди этого окружения, особенно вхудожественной речи, могут встречаться не-лица, а одушевленные силыприроды, животные и т.д.)3. Относительно местоимения «я» строятсядихотомии «говорящий» − «слушающий» и «участник» − «не-участниккоммуникации».ПомнениюВ.Я.Мыркина,всвоихпримитивныхпредставлениях первобытный человек прежде всего делил непосредственнуюдействительность на «Я» — «не-Я» [Мыркин 1964, с.

81—83] а у ребенка сусвоением этого местоимения происходит формирование самосознания ивыделение себя из окружающего мира. Г.Р. Доброва же пишет о «дуализме»местоимения «я»: «с одной стороны, в ментальном лексиконе человека онодолжно находиться в состоянии «постоянной готовности» к… сменереферента…; с другой… должно существовать в качестве постояннозакрепленной [за самим индивидом] языковой единицы» [Доброва 2003, с. 90],по сравнению с более «переменным» местоимением «ты», которое не имеетзакрепленного в сознании референта.В связи с этим в расхожем понимании высокая частотность данногоместоимения в речи индивида напрямую связана с его эгоизмом илинарциссизмом.

Тем не менее, группа американских и немецких исследователейдоказала, что это не так. Например, для привлечения внимания в СМИ чащенаблюдается провокационное и агрессивное вербальное поведение, чемвербальные отсылки к собственной персоне. Использовав большую выборку3Датский лингвист О. Есперсен называл местоимения «мы» и множественное «вы» в значении „все лица― или„никакое лицо― формами «общего лица» [Есперсен 1958, с. 264].-37-опрошенных и приняв во внимание многочисленные нюансы (тип дискурса, e.g.частный/публичный;характеринформации,e.g.письменноезадание,естественная устная речь, записи в «Фейсбуке»; спонтанность мысли; полреспондентов), авторы пришли к выводу, что употребление местоимений 1-голица ед.

ч. не связано с проявлениями нарциссизма, независимо от типакоммуникативной ситуации [Carey, Brucks, Holtmann 2014, pp. 1-48]. Той жепозициипридерживаетсяиотечественнаяисследовательницаЕ.Ю.Филимонова, утверждая, что «психологически оправданный эгоцентризмчеловека не всегда находит свое отражение в естественном языке»[Филимонова 1999, с. 3].Личные и притяжательные местоимения выражают в себе одновременноконкретное и всеохватывающее. ЛМ связаны, с одной стороны, с речью, так какимеют каждый раз отличные денотаты, а с другой – с языком за счет своеговнеконтекстногозначения(позиция«говорящего»,«слушающего»,«совокупности лиц»).

Также и для ПМ характерно «индивидуальное, присущеетолько данной системе единиц, обобщенное значение притяжательности», вних же «содержится указание на такие категориальные признаки, как авторречи, адресат речи, единичность-множественность коммуникативного лица»[Метакса 1974, с. 3]. Именно в связи с этой двойственностью (наличиемпостоянного и контекстуального значения), В.А.

Синяк отмечает, насколькотрудны могут быть местоимения как для усвоения учащимися, так и дляобъяснения педагогами [Синяк 1950, с. 2], ведь ребенок до овладения системойЛМ и ПМ сначала принимает чужую точку зрения, затем проходит стадиюэгоцентризма, понимания дейксиса, социализации и последующей децентрации[Доброва 2003, с. 162-170]. Вспомним рассказ А.И. Пантелеева «Буква ―ты‖», вкотором у девочки («четыре года и пять месяцев») наблюдается обратнаяситуация: усвоив коммуникативные роли говорящего и слушающего, онапереносит значение местоимения «я» на созвучную букву в алфавите иизменяет ее в зависимости от отнесенности к участнику речевого акта:- А это вот, Иринушка, буква "я".-38-Иринушка с удивлением на меня посмотрела и говорит:- Ты?- Почему "ты"? Что за "ты"? Я же сказал тебе: это буква "я"!- Буква ты?- Да не "ты", а "я"!Она еще больше удивилась и говорит:- Я и говорю: ты.- Да не я, а буква "я".- Не ты, а буква ты?(Пантелеев, «Буква ―ты‖»)Теперь обратимся к языку художественной литературы, ведь, занимаяпромежуточное положение между знаменательными и служебными частямиречи и выступая элементом организации коммуникативного акта, ЛМ и ПМвыполняюттакжеважнуютекстообразующуюфункцию.Современноеместоимение актуализирует отношения (логические, ментальные, формальноструктурные) с другими элементами текста, связывая их за счет своейестественной системной зависимости в единое целое.

Причем связь этаосуществляется на трех уровнях: в масштабах одного предложения (денотация);для связи внутри сверхфразового единства (локальная когерентность) и,наконец, на уровне единства всего текста (глобальная когерентность) [Урунова,2007, с. 27]. Так, И.М.