диссертация (Роль Польши в восточной политике ЕС), страница 14

Главную роль в этом решении, озвученном за два месяца доВильнюсского саммита, сыграли соображения безопасности, главнымгарантом которой для Еревана в свете продолжающегося нагорнокарабахского конфликта является присутствие российского вооруженногоконтингента. Армения попыталась совместить пребывание под зонтикомбезопасности ОДКБ с вступлением в зону свободной торговли с ЕС, но такаяпозиция не встретила понимания в Москве. Еще раньше из числа кандидатовна то, чтобы подписать соглашение об ассоциации на Вильнюсском саммите,выпалаМолдавия,котораянеожиданноиспыталарецидивострогополитического кризиса, ранее на три года оставившего ее без президента, ине успела вовремя парафировать текст соглашения. Таким образом, натретьем саммите «Восточного партнерства» вместо запланированногоподписания первых в своем роде соглашений об ассоциации и свободнойторговле между ЕС и его восточными партнерами состоялось только ихпарафирование с Молдавией и Грузией.Случайно это или нет, но перед обеими этими странами остро стоитвопрос территориальной целостности, и они видят в своем западном выборегарантию не только экономического развития, но и суверенитета.

Затобогатый нефтегазовыми ресурсами и потому менее нуждающийся вподдержке Азербайджан не слишком активно ведет переговоры обассоциации с ЕС (равно как и о вступлении в ВТО) и к тому жесистематически обвиняется Брюсселем в нарушениях в сфере демократии иправ человека, а также при организации и проведении выборов.

И это неговоря об уже давно находящейся под европейским санкциями Белоруссии, вотношении которой все испробованные ЕС стратегии поведения оказалисьнеэффективными. У Минска с самого начала был особенный взгляд на75«Восточное партнерство»: он ожидал, в первую очередь, развитияэкономического сотрудничества с Евросоюзом и осуществления конкретныхпроектов, а не продолжения дебатов о демократических свободах и правахчеловека. Поэтому он быстро охладел к этой программе, и единственной изее сфер, где стороны за все эти пять лет добились хоть какого-то прогресса,была либерализация визового режима (Белоруссия на Вильнюсском саммитеспустя примерно два года согласилась начать с ЕС переговоры по этомуповоду).Новые корректировки в ход «Восточного партнерства» внесли всемизвестные события на Украине, после которых ЕС сначала авансом подписалс Киевом политическое соглашение об ассоциации отдельно от соглашения озоне свободной торговли, а затем в июне 2014 года в полном объемеподписал их с Украиной, Молдавией и Грузией.

Впрочем, это не сняловопросов о будущем этой программы, поскольку еще более выраженным сталее раскол на две теперь равные группы: те страны, которые готовывыполнять требования ЕС и нести издержки реформ в расчете наполитическую поддержку и будущие выгоды, и те, которые по разнымпричинам не собираются этого делать. Нельзя сказать, что такой исходневозможно было предвидеть, когда программа только создавалась - исходяиз самого состава ее участников.

На тот момент Евросоюз интересовала,прежде всего, Украина, хотя ее демократический имидж и заметно потускнелна фоне противостояния В. Ющенко и Ю. Тимошенко, а также Молдавия,Грузия и Азербайджан. Однако поскольку «Восточное партнерство»задумывалось как восточное измерение всей Европейской политикисоседства (не в последнюю очередь в качестве ответа ее южному измерению– Средиземноморскому союзу), то к участию в программе были приглашеныи страны, известные как союзники России - Армения и Белоруссия.76Естественно, что это дало о себе знать, когда Москва стала активнопродвигать свой собственный формат экономической интеграции напостсоветском пространстве - ЕврАзЭС с его Единым экономическимпространством и Таможенным союзом. Хотя Брюссель особенно поначалувсячески отрицал наличие любой конкуренции с Москвой за своихвосточных соседей, действительность такова, что у них были и естьпредпосылки для оппортунистического поведения, когда они могутдобиваться уступок от обеих сторон, играя на соперничестве между ними.Кроме того, для Украины, с одной стороны, и всех остальныхпредполагаемых стран-участниц – с другой, был характерен совершенноразный уровень сотрудничества с ЕС.

Если Киев, как уже отмечалось выше,собственными усилиями вышел на уровень соглашения об ассоциации с ЕС,то для других это было безусловным авансом. Как следствие, Украина нетолько не получала никакой дополнительной мотивации, но и начиналаиспытывать недовольство от того, что ее поставили на одну доску с«новичками» в отношениях с Евросоюзом. И такое чувство былосвойственно не одной только Украине – бывший президент Молдавии В.Воронин публично выражал удивление в связи с тем, что в рамках«Восточногопартнерства»восточноевропейскиегосударства–непосредственные соседи ЕС были уравнены с Закавказьем. Неприятным дляЕС следствием этого было то, что более продвинутые участники былиобречены терять мотивацию из-за отсутствия отдельного к ним подхода. В товремя как более «отстающие» ничем, по сути, не рисковали и моглибесконечно продолжать переговоры о тех же самых соглашениях. ОтчастиБрюссель исправил свою ошибку, когда в рамках обновленной политикисоседства в 2011 году пообещал более дифференцированно подходить котношениям с партнерами в зависимости от их настроенности на77сотрудничество.

Тем самым он де-факто признался в том, что любоеединство между странами программы является фикцией.Еще одной нереалистичной предпосылкой Евросоюза было желаниеслепить из стран «Восточного партнерства» некое подобие нового региона,чтобы постепенно подвести его к собственному экономическому иполитическому уровню. Однако в отличие от Вышеградской группы, котораястала для Венгрии, Польши, Словакии и Чехии настоящим трамплином напути евроинтеграции, эти шесть государств между собой по сути ничего необъединяло. Даже участие в крупнейшем интеграционном объединении напостсоветском пространстве – СНГ (которое, впрочем, мало к чемуобязывало), многие из них совмещали с участием в противоположной понаправленности структуре – Организации за демократию и экономическоеразвитие (ГУАМ).

О чем говорить, если даже три республики Закавказья (вроссийской трактовке) или Южного Кавказа (в западной) не хотят признаватьсебя единым регионом и считают, что кажутся таковым только из Москвыили Брюсселя. Ситуация с экономическим сотрудничеством между странами«Восточногопартнерства»обстоитнелучше:одиниззападныхисследователей даже охарактеризовал уровень взаимной торговли междуними как «невероятно низкий».89 У этого есть вполне объективная причина:растущая институциональная, экономическая и социальная дивергенцияпостсоветских стран, отягощенная их повышенным вниманием к вопросамсуверенитета и неготовностью поступиться национальными интересами радиразвития сотрудничества.90 Однако в Брюсселе, судя по всему, предпочлиопиратьсянагеополитическиесоображения89осозданиинекогоLonghurst K., Nies S. Recasting Relations with the Neighbours // Europe Visions 4, the Institut Français desRelations Internationales (IFRI), 2009. P.17.

[Электронный ресурс]. - Режим доступа:http://www.ifri.org/files/Europe_visions/Europe_Visions_4.pdf.90Вардомский Л. Регионализация постсоветского пространства: факторы, особенности, тенденции [научныйдоклад]. М.: Институт экономики РАН, 2008. С.12-13.78промежуточного пространства между собой и Россией или же новогоэшелона государств, готовых к сближению с ЕС.В то же время в большинстве стран «Восточного партнерства» нельзяговорить о каком-либо национальном консенсусе насчет европейского путиразвития, а по меньшей мере двум из них характерен острый раскол элит иотчасти самих обществ по вопросу евроинтеграции.

Если Украина разделенана условно проевропейский Запад и пророссийский Восток, то Молдавия - наориентированныхнаРумыниюиЕСлибераловидемократовикоммунистических левых. Хотя в какой-то момент в 2000-х гг. европейскаяриторика была в той или иной степени взята на вооружение всеми этимилагерями, на Украине президентство В. Януковича ознаменовалось кризисомв отношениях с ЕС, а в Молдавии приход к власти праволиберальных силпривел к успешному сотрудничеству с Евросоюзом. Сама политическаякультуравстранах«Восточногопартнерства»неблагоприятствуетвыполнению главного требования ЕС – проведению политических реформ идемократизации. Не секрет, что правящие элиты в молодых постсоветскихстранах, как правило, неохотно проводят демократические преобразования,поскольку это может ограничить их власть и пошатнуть охраняемую имиполитическую стабильность.

Кроме того, примеры коррупции в странахучастницах программы регулярно раздражают европейское общественноемнениеизаставляютегозадаватьсявопросомобэффективностиоказываемой ЕС финансовой помощи. А что касается гражданскогообщества, на которое Брюссель пообещал сделать ставку в пересмотреннойполитике соседства, то в большинстве этих стран оно пока не настолькоразвито, чтобы само по себе могло оказать давление на правящие элиты исформировать спрос на европейские нормы и ценности.79Однако здесь возникает закономерный вопрос, действительно ли дело водной только природе стран-участниц «Восточного партнерства» или еще и внедостаточной привлекательности и гибкости предложений Евросоюза? Всамом деле, не всем из них должно быть понятно, почему некоторыебалканскиестраныпризнаютсяофициальнымиилипотенциальнымикандидатами на членство в ЕС, хотя они вряд ли намного большесоответствуют критериям демократии, верховенства закона или правчеловека.

В то же время европейская перспектива стран «Восточногопартнерства», в лучшем случае, крайне туманна. Об их шансах на вступлениев ЕС было сказано лишь то, что ««Восточное партнерство» будет развиватьсяне в ущерб устремлениям отдельных стран в том, что касается их будущихотношений с Европейским союзом».91 Это, конечно, можно считатьпрогрессом по сравнению с Европейской политикой соседства, где напрямуюговорилось, что она предназначена для стран, не имеющих перспективчленства в ЕС, но все же весьма небольшим.

Самое большее, чего с тех порсмогли добиться страны «Восточного партнерства», - это признание их«европейских устремлений» и «европейского выбора», однако их попрежнему избегают даже называть «европейскими странами», чтобы не датьформальногосохраняющаясяоснованиянеясностьпретендоватьнасчетнавступлениевозможныхвперспективЕС.Этачленствадестимулирует одних участников программы и угрожает болезненнообмануть ожидания других (например, Молдавия после всех достигнутых ейуспехов уже начала говорить о подаче заявки на вступление в ЕС).91Eastern Partnership Declaration adopted at the Prague Summit.

7.05.2009. P.5. [Электронный ресурс]. - Режимдоступа:http://ec.europa.eu/europeaid/where/neighbourhood/eastern_partnership/documents/prague_summit_declaration_en.pdf.80Примернотакжеобстоитделоисдругимипотенциальнопривлекательными предложениями Евросоюза. Создание зон свободнойторговли увязано с ходом переговоров об ассоциации и на первых порахможет принести экономикам стран-участниц больше вреда, чем пользы из-занизкойконкурентоспособностинациональныхтоваров.Перспективабезвизового режима с Евросоюзом – наиболее привлекательный аспект«Восточного партнерства» для жителей его стран-участниц – является весьмаотдаленной и вряд ли может сыграть ключевую роль где-либо, кромеМолдавии с ее небольшим населением и массовой трудовой миграцией. Невсе так радужно и с гарантиями безопасности и путями решениязамороженных конфликтов, которые ЕС может предложить государствам«Восточного партнерства».