диссертация (Традиционная культура Японии в современной массовой культуре (на примере аниме и манга)), страница 14

Японский послевоенный пацифизмбыл выстрадан в ходе самой войны и послевоенной оккупации, поэтому он до сихпор продолжает «держаться» в японском обществе, несмотря на разныетенденции последнего времени.Даже если речь шла о таких скромных и обездоленных людях, каккрестьяне, существовало ещё одно обстоятельство, которое препятствовалоширокому распространению христианства и среди них (думается, оно и по сейдень остаётся актуальным). Его опять же исчерпывающе сформулировалАкутагава в другом своём рассказе – «О-Гин» [3].

Сюжет его таков: О-Гин, добраякрестьянскаядевушка,сирота,«уверовавшая»вХристаполностьюибезоговорочно, стойко выдерживает долгие пытки, которым её подвергаютвласти, но в самый последний момент, неожиданно для самой себя внезапноотрекается от христианского Бога. А причина проста: когда смерть ужеподбирается к О-Гин, девушка вдруг вспоминает, что её родители умерлинекрещёными, и, соответственно, попадут в ад, в то время как она – в рай. Мысльо разлуке с отцом и матерью и на том свете настолько невыносима для О-Гин, чтоона не задумываясь соглашается на муки ада и отречение от дэусу, лишь бы послесмерти оказаться вместе с ними.

Невозможность отказаться от веры предков, атакже от покровительства предков, ставших после смерти ками, – это не та мысль,которую японцу легко принять. (Примерно это, видимо, и имелось в виду, когдакириситан записывали как 切支丹«лишённые поддержки»). Конечно, человекуевропейской культуры сразу же вспоминается образ Паоло Малатеста иФранчески да Римини из «Божественной комедии»: даже главный герой, кажется,немного завидует этим несчастным влюблённым, которые обречены вечнострадать в аду, но зато при этом вечно быть вместе. В случае с японцами, это67менееромантический,ногораздоболеесерьёзныйиважныйаспект,составляющий одну из главных духовных основ человека.Возможно, для японцев и во времена Акутагавы и позднее принятьхристианство означало в какой-то степени поступиться своей национальнойгордостью.

Вполне вероятно, что для них это означало бы унизительноепризнание торжества западной культуры над японской. В этом отношенииинтересно, что знаменитый японский писатель-христианин ХХ века, УтимураКандзо, и прославился как идеолог «не-церковного» христианства [37, с.

61].Видимо, это была своеобразная попытка избавиться от ассоциации с западнымицерквями как социополитическими институтами и попытаться сосредоточиться навнутреннем, личном, а также философском измерениях христианства.Даже и в наши дни немалую проблему для японских христиан представляетто, что они «выпадают» (в большей или меньшей степени, но тем не менее) изочень многих религиозно-культурных традиций Японии. А ведь связанные ссинто и буддизмом ритуалы имеют не только и не столько личное значение; вгораздо большей степени они важны для национального, государственногосамосознания.

Соответственно, эта невольная «инаковость», чуждость японскиххристиан традициям страны тоже всегда воспринималась, мягко говоря, снедоверием.Возвращаясь к вопросу о современной массовой культуре Японии, стоитотметить, что в ней представлены различные взгляды и подходы к данной теме.Нарядусинерционным,стереотипно-негативнымотношением,врядепроизведений присутствуют заслуживающие внимания попытки разобраться втом, что же именно ценного и хорошего несёт в себе христианство с точки зренияобщегуманистического подхода.

Одним из примеров такого поиска являетсяотражение тем, связанных с христианством, в современной японской массовойкультуре, – в частности, манге и аниме. Ряд произведений, выполненных в этихспецифичных жанрах массового искусства Японии, направлены не только наразвлечение аудитории, но и на её воспитание. И вопрос христианства как части68западной культуры, а также как определённой философии, своеобразногомировосприятия, поднимается там достаточно часто.Рассмотрим вначале стандартный, неприязненный образ христианства ваниме и манге. В первую очередь, после всего вышесказанного не приходитсяудивляться тому, что, как правило, образ священника и церкви в аниме и манге –далеко не светлый и благостный.

Вот что писал в начале прошлого века в этойсвязи русский путешественник, географ и писатель Василий МихайловичГоловнин: «Главной или, лучше сказать, единственной причиной гонения нахристиан полагают они [японцы] нахальные поступки как иезуитов, так ифранцисканцев, присланных после испанцами, а равным образом и жадностьпортугальских купцов; те и другие, для достижения своей цели и для обогащениясвоего,делаливсякиевышеупомянутыхнеистовства…католическихБесчестныепроповедниковипоступкииалчностьпортугальскихкупцоввозродили в японском правительстве столь великую ненависть к христианскойрелигии и ко всем христианам, что гонения на них сопровождаемы былиужаснейшимимучениями,какиетолькозлобачеловеческаякогда-либовымышляла» [170].

Память об иезуитах, прославлявших Христа в целяхэкономического процветания родных Испании и Португалии, оставила по себе впамяти народа глубокий след, основной чертами которого являются глубоенедоверие и неприязнь. Часто встречаются мотивы лицемерных или ложныхклириков, которые оказываются не теми, за кого себя выдают, или преследуютдалеко не благовидные цели.

В произведениях фантастического жанра зачастуюдаже демон может принять обличие священника для того, чтобы обманутьлегковерных и наивных людей, попавших в беду, и заставить их действовать всвоих целях. Сам образ христианского священника зачастую синонимиченпонятиям «ложь», «обман» и «двойная игра». Таких «лже-падре» можно увидеть ваниме Tactics [155], Hellsing [110], Devil May Cry [104] и других.Исключениемизэтогоправилаявляются«боевыесвященники»,экзорцисты, активные борцы с нечистой силой, вооружённые огнестрельныморужием с серебряными пулями, но и силой своей веры.

Таких борцов с демонами69можно увидеть в целом ряде произведений современной массовой культуры –манге и аниме Trinity Blood [158], опять же Hellsing [110], Chrono Crusade [102] имногих других.В принципе, можно с уверенностью утверждать, что, как правило, основнойчертой этого негативного пласта восприятия является его поверхностность.Допустимым представляется предположение о том, что и к христианству как ктаковому эти мотивы относятся крайне опосредованно. Используемые в аниме иманга визуальные образы, которые у европейского зрителя будут, скорее всего,ассоциироваться с христианством как религией, у японского зрителя – по замыслусоздателей – обычно должен ассоциироваться с чем-то «европейским» в самомобщем смысле этого смысла.

Если попытаться расшифровать смысловой посылэтих визуальных символов, получится примерно следующее: они призваныозначать нечто не вполне понятное для японцев, совершенно определённо чуждоеяпонской культуре и мировоззрению, в чём-то потенциально опасное и иногдадаже агрессивное. Однако, в то же время, подобные персонажи или артефактывоспринимаются также и как несущие в себе некую тайну, которая едва лидоступна для рядового, обыденного понимания, – но, как правило, при этомоказывается достаточно важной.В качестве примера не совсем поверхностного, но всё же в большей степенивнешнего заимствования христианской символики можно привести «живуюкуклу» Суигинто из манги и аниме Rozen Maiden [144]. Суигинто – единственнаяиз всех героинь данного произведения, которую можно во всех смыслах словаотнести к представителям «готичной» субкультуры (её расцвет в Япониипришёлся на вторую половину 2000-х гг). Одежда Суигинто представляет собойаллюзию на траурное платье поздней викторианской эпохи; кроме того, онавсегда носит крестик и временное убежище себе находит в заброшеннойкатолической часовне.

Её болезненная и впечатлительная подруга зовёт еёисключительно «Ангелом Смерти», при том что души в ней не чает. Суигинтобесконечно любит только своего создателя, которого зовёт Отцом, – но как бы онани старалась, она не может с ним встретиться, и поэтому эти чувства приносят ей70лишь страдания. В аниме-адаптации христианский мотив был усилен тем, чтоСуигинто трижды погибала, и трижды Отец каким-то мистическим образомузнавал о произошедшем и воскрешал её (после чего вновь бесследно исчезал,оставляя её сгорать от тоски). Стоит отметить, что эта внешне холодная, жестокаяи агрессивная героиня является одной из самых популярных героинь сериала.Примеров подобного рода можно привести немало: маньяк-убийца докторМураки из Yami-no Matsuei [166] (впервые он предстаёт перед зрителямимолящимся перед алтарём знаменитой церкви в Нагасаки); коварная лжемонахиня Дзангэ (её имя переводится как «Исповедь» или «Покаяние») из анимеKannagi [118], и так далее.

Очень яркий пример – это боевой отряд «Х-Laws» изаниме Shaman King [149], своей нетерпимостью ко всему и всем, кроме себясамих, отчётливо напоминающий «пресвятую» инквизицию. Возглавляет егоюная, наделённая всеми атрибутами мученичества, непорочности и чистотыдевочка Жанна из французского монастыря (намёк на исторический прототипвполне прозрачен, вероятно, даже для японцев) по прозвищу «Железная дева». Еёхарактерным чертами являются бесконечная уверенность в некой «высшей»правоте всех своих поступков и, в то же время, – абсолютная безжалостность какк себе, так и к другим.

Пример с Жанной интересен ещё и тем, что он особенноярко демонстрирует отношение японцев к христианам: с одной стороны – этораздражение, вызванное уверенностью христиан в своей исключительнойправоте, неприятие их категоричности и манеры делить мир на «чёрное» и«белое»; с другой – это сдержанное уважение к людям, которые бесстрашны,непоколебимы и готовы пожертвовать многим во имя тех идеалов, в которые ониверят.Ещё одна интересная тема – восприятие японскими авторами манга и анимефеномена разделения христианской церкви на католическую и протестантскую.(ПравославиепоявилосьвЯпониислишкомпозднодлятого,чтобывосприниматься наравне с западными версиями христианства – только в XIX веке,а не в XVII; очевидно, в этом причина того, что оно редко появляется в фокусевнимания японских авторов). В тех произведениях современной массовой71культуры Японии, в которых затрагивается тема противостояния между этимидвумя ветвями христианства, внимание обычно акцентируется на созданиисвоеобразных «психологических портретов» представителей обеих сторон.