Диссертация (Российское дворянство накануне и в период реформ 60-70-х годов XIX в. Состав, положение, деятельность), страница 10

Великие реформы в послевоенной историографии// Великие реформы вРоссии, 1855–1874. М., 1992. С. 8.8145особенностей,конкретногоисторическогоопыта,сложившихсямежкультурных и международных научных контактов. Несмотря на то, чтосам институт самодержавия и сословная структура российского обществасередины XIX века не имели прямых аналогов в американской истории,исследовательский вклад американской русистики в изучение ключевыхпроблем истории России является неоспоримым.Какой же увидели американские исследователи роль высшегосословия российской империи в контексте истории реформ 60-70-х годовXIX века?Ближе всего к данной проблеме подошли историки «среднегопоколения», так называемые «ревизионисты», начинавшие свою научнуюдеятельность в 1960-1970 годах.

Практически все крупнейшие специалистыэтого поколения американских русистов так или иначе были стажерами П. А.Зайончковского. Это, очевидно, оказало определяющее воздействие на выборими тематики исследований. Так, американский историк Альфред Риберсчитает, что инициатива Петра Андреевича стала решающим фактором вобращении американских исследователей к социальной истории русскойбюрократии.82 Заметную роль сыграл П.

А. Зайончковский и в формированииу своих стажеров этоса историка-исследователя, беззаветно преданного делунауки, превыше всего ставящего добросовестную и кропотливую работу систочниками.83В 1968 году в свет вышла монография Теренса Эммонса, одного изведущих американских историков-русистов, которая стала вехой в изученииистории российского дворянства накануне и во время крестьянской реформы1861 года. 84Рибер А. Изучение истории России в США //Исторические записки. М., 2000.

Т. 3(121).С.92.83Большакова О. В. П. А. Зайончковский и американская русистика 1960–1980-х гг.// ПетрАндреевич Зайончковский. Сборник статей и воспоминаний к столетию историка. М.,2008. С. 829-833.84Emmons T. The Russian landed gentry and the peasant emancipation of 1861. Cambridge,1968.8246Хронологические рамки работы охватывают период с 1856 по 1862годы, когда была подготовлена и проведена главная из реформ –освобождение крестьян открепостной зависимости и были намеченыосновные вехи предстоящих земской и судебной реформ.Следует отметить, что автор, следуя английской традиции, дляобозначения термина «дворянство» использует словосочетание «landedgentry», что в русском языке более всего соответствует понятию «поместноедворянство».

Впрочем, Т. Эммонс еще в предисловии объясняет такой выборперевода тем, что его исследование преимущественно посвящено владельцампоместий и крепостных крестьян, участвующих в местных сословныхкорпоративных организациях.85 В то же время вследствие подобного подходаза рамками исследования остается многочисленное служилое и личноедворянство.Авторпрослеживаетвзаимосвязьобщественно-политическихвзглядов дворянства накануне освобождения крестьян с экономическим иполитическим положением этого сословия.

Значительное внимание висследовании уделяется анализу становления дворянского либерализма.Работа Т. Эммонса базируется на обширных материалах, почерпнутых изархивов двух столиц, а также Твери, где на губернском уровне особенносильны были позиции дворянского либерализма. Изучив протоколызаседаний«Тверскогогубернскогокомитетапоулучшениюбытапомещичьих крестьян», автор достаточно подробно изложил обстоятельства,предшествовавшие появлению проекта реформы от большинства комитета,возглавляемого А. М. Унковским.

Т. Эммонс показывает, что признанныелиберальные лидеры Тверского комитета А. М. Унковский и А. А. Головачевне были одинокими в своей среде, а пользовались широкой поддержкоймолодого образованного дворянства.Автор настаивает на том, чтодворянский либерализм был достаточно распространенным явлением визучаемый период, причем либералы в той или иной степени были85Emmons T.

The Russian landed gentry and the peasant emancipation of 1861. P. VIII.47осведомлены о действиях своих единомышленников в других губерниях.Помимо этого, появление различных либеральных проектов реформы в тойили инойгубернии объясняется не только экономическим положениемдворянских депутатов-помещиков, но зависело также от их личныхубеждений и взглядов.86ОтдельнаяглавамонографииТ.Эммонсапосвященавзаимоотношениям дворянства и бюрократии в 1858–1861 годах, но речьидет скорее о противостоянии поместного дворянства и правительства впериод,непосредственнопредшествующийкрестьянскойреформе.Особенное внимание при этом уделяется содержанию требований депутатовгубернских комитетов, приглашенных в Главный комитет как первого, так ивторого созывов. Общей как для либералов, так и для консерваторов сталатакназываемаяправительства«оппозицияограничитьбюрократизму»,87участиетвердомудворянствавнамерениюготовящихсяпреобразованиях и распространить власть и опеку чиновничества на уровеньместногокрестьянского самоуправления.

В то же время, со стороныаристократически-олигархическихконституционныекруговтребованиязвучалипредставительстваотдельныеввысшейправительственной администрации.Впоследней главе автор показывает направление трансформациидворянскоголиберализмавсторонупереходаегонапозицииконституционализма в пореформенный период.Т. Эммонс справедливо замечает, что противостояние поместногодворянства и бюрократии небыло всеобъемлющим, особенно впредреформенный период. Дворянство во многом составляло социальнуюоснову бюрократии, причем обе эти ипостаси подчас причудливо сочеталисьв биографиях отдельных исторических персонажей, например у такихизвестных деятелей реформы, как В.

А.Черкасский, Ю. Ф. Самарин, А. И.86Emmons T. The Russian landed gentry and the peasant emancipation of 1861. P. 148–149,204–205.87Ibid. P. 263–264.48Кошелев.88 Накануне отмены крепостного права подавляющее большинствообразованного общества, включая многих представителей поместногодворянства, сохраняло веру в реформаторские возможности самодержавия,разделяемую и прогрессивными представителями чиновничества.Автор делает заключение о том, что эпоха освобождения крестьянбыла решающим моментом в истории российского дворянства. В этоткороткий промежуток времени провинциальное поместное дворянство и егокорпоративные организации играли реальную политическую роль вгосударстве, которая вскоре была утеряна.89 Достаточно традиционно дляамериканской историографии звучит выводТ.

Эммонса, в которомответственность за социальный и экономический кризис, следствиемкоторого стали русские революции начала XX века, он возлагает нанеудачную реформу отмены крепостного права.90Близкой по тематике, но отличающейся в оценках происходившихсобытий и процессов, можно назвать обширную монографию другогокрупного американского специалиста в области истории крестьянскойреформы в России – Дэниэла Филда.91 Автор с первых же строкобосновывает использование в своей работе термина «nobility» дляобозначения понятия «дворянство». При этом он упоминает о разнородных вэкономическомотносящихсяикпреимущественноекрестьянскойюридическомроссийскомуотношениидворянству.социальныхТемнекатегориях,менее,еговнимание обращено к обстоятельствам подготовкиреформыиотношениюпоместногодворянствакосвобождению крестьян.Д.Филдпредупреждаетосуществованиивисториографииупрощенного представления о противостоянии сторонников и противниковготовящихся преобразований в предреформенный период.

Он обращает88Emmons T. The Russian landed gentry and the peasant emancipation of 1861. P. 419.Ibid. P. 420.90Ibid. Р. 422–423.91Field D. The End of Serfdom. Nobility and Bureaucracy in Russia. 1855–1861. Cambridge(Mass), 1976.8949внимание насуществовавшие противоречия между дворянством иправительством, дворянством и бюрократией, сановной бюрократией ичиновниками среднего уровня.Своей работой Дэниэл Филд пытается ответить на следующий вопрос:почему дворянство не сопротивлялось проведению реформ, и, прежде всего,отмене крепостного права? Рассматривая сложившийся к середине XIX векапорядок вещей, историк делает вывод об отсутствии у дворянстваполитической воли, его разобщенности и отсутствии у высшего сословияжизненных сил.92 Что касается деятельности провинциальных дворянскихкомитетов, то их участникам, по мнению автора, часто недоставало ясногопонимания своих собственных выгод и интересов.93 Депутаты от комитетов,прибывшие в Санкт-Петербург, хотя и были настроены враждебно поотношению к бюрократии, выступали с точки зрения нужд своей губернии ине могли защищать интересы сословия в целом.94Обращаясь к анализу менталитета дворянства, Д.

Филд доказывает,что европейски образованные дворянеотвергали крепостное право какнесомненное зло с позиций общечеловеческой морали.Кроме того, поскольку дворянство было воспитано в традиционномповиновениипо отношению к самодержавию, реальной альтернативыреформам, проводимым правительством, не было. Дворянство, отделенное открестьянствакультурнойпропастью,наделеоказалосьвесьмавосприимчивым по отношению к мифу о милостивом царе, общему для этихдвух социальных групп.95Прочногосударствувусвоенныепривычкиполитическихвопросах,беспрекословногоособеннокогдаповиновениягосударствовыступало в качестве инициативной силы и всецелого упования на царскуюмилость в вопросах о наградах и привилегиях, надежно удерживалиField D.

The End of Serfdom. Nobility and Bureaucracy in Russia. 1855–1861. Р. 19–20.Ibid. Р. 231–232.94Field D. The End of Serfdom. Nobility and Bureaucracy in Russia. 1855–1861. Р. 306.95Ibid. Р. 360.929350подавляющее большинство дворян в его власти. Пассивность дворянства впроцессе составления законопроекта крестьянской реформы исследовательобъясняет тем, что воля императора в этом вопросе не была выраженадостаточно ясно. В действительности же Александр II неоднократно и весьмаопределенно высказывался на эту тему, и его точка зрения была известна вдворянском обществе.