Диссертация (Апофатическая рациональность и ее трансформация в современной западной философии), страница 70

Теологизация апофазиса, то есть подчинение его цели, которуюпреследует вера, произошла непосредственно вслед за его неоплатоническимрасцветом. Таким путем вера достигла лишь иллюзии собственной смерти, иэтаиллюзиягосподствоваладотехпор,покаапофатические«доказательства» ее предметов не обнажили свою гипотетическую природу, атакже свою ограниченность в отношении этих предметов и в пределе – своюнесовместимость с ними.4. Возвращение веры к ее сущности, определяемой неуверенностью,сопровождается «апофатизацией», то есть обратным процессом, когда врамкахконтаминациипредельнойфилософскойрациональностиинегативной теологии в последней редуцируется все, что относится ктеологической абсурдности в виду апофатических требований разума.Заметным этот процесс становится уже у Экхарта в его квази-гностическомвозвышении Божественности над демиургией (конечно же без негативного ееоценивания).

В учении Н. Кузанского эта тенденция становится очевидной.5. В настоящее время, когда в том или ином виде уже пробудиласьмысль о различии апофазиса и негативной теологии, указанный процесспривел к отождествлению веры с гипотетичностью апофазиса. Вера как бысовершенно вернулась к своей неуверенности и одновременно преодолеласебя абсолютной уверенностью в том, что ни рациональное постижение, никакие-либодругиевидыопытанеоткроютчеловекусмыслего1Это хорошо видно на фоне расхождения Прокла и Дамаския по вопросу «отрицания отрицания»(см.: Гарнцев М.

Дамаский о невыразимом // Логос. 1999. № 6 (16). С. 23–30).315существования. Эта утрата догматизма, составлявшего в двуедином существеверы то, что противостоит ее неуверенности, точно также ведет ее куверенности, то есть к иллюзии собственной смерти, которая очевидно неможет состояться, пока существует парадокс экзистирования, одновременнопринадлежащий бытию и противоречащий его сущности.6. Экзистенциальный парадокс существует в перспективе двух своих –одинаково абсурдных – решений: вечная жизнь или абсолютное небытие. Впоследнем случае современная философия, поскольку в ней преобладаетотрицаниетрансцендентностикактеологическойиллюзии,пытаетсяизбавить отрицание от диалектики, то есть показать, что небытие, с однойстороны, является ложной проблемой «оргиастического» отрицания, котороеесть не более, чем эксцесс различия, а, с другой, оно обеспечено свойствомбытия «забывать забвение», «разглаживать складки» и т.п.

Очевидно, чтоподобные экзистенциальные решения, поскольку они не могут апеллироватьни к какому опыту, в котором была бы дана абсолютная отмена бытия, немогутизбежатьабсурдности,превышающейвсякуювозможнуюгипотетичность. Отсюда следует, что «апофатизация» создает видимостьдостиженияверойсвоейконечнойцели,подменяяабсурдностьнепостижимостью.7.Сосвоего«греческого»началазападнаярациональностьопределялась апофазой Единого, отдающей приоритет тождеству передразличием.

Негативная теология, говорящая языком этой апофазы, сказаласвое последнее слово во времена споров о нетварных энергиях (т.е. тогда же,когда в Европе началась «апофатизация» веры). Это слово, содержаниекоторого сводится к упомянутому отрицанию философско-апофатическогопути в виду абсолютной трансцендентности Божественной природы, до сегодня подвергается критике с апофатических позиций, хотя в свете сказанногоочевидно, что эта критика заведомо не способна преодолеть его абсурдность,поскольку сама по себе она не предполагает никакого События, способного316разрешить или перестроить (деконструировать) экзистенциальный парадокс всвоем горизонте.8. В то же время христианская апофаза (т.е. христианская негативнаятеология, говорящая на языке апофазиса) не обречена оставаться апофазойЕдиного, чреватого «грехами» разного рода тотализаций и унификаций,следствием которых считаются упомянутые катастрофы.

Просто на этомязыке она пока не говорила. Состоятельных попыток такого говорения насегодняшний день нет и предвидеть их невозможно, как, с другой стороны,невозможно предвидеть пути догматического творчества и утверждатьисчерпанность апофазы Единого как и ее неизбежную подверженностьуказанным «грехам». Однако даже православная теология, которая послеГ.

Паламы не принимала активного участия в апофатических спорах,отметилась вниманием к Различию, хотя пока это внимание не идет дальшеконстатации широты христианской догматики, не охватываемой принципамиТождества, и не поднимается до языка высшей Инаковости, которая ужеявила себя в западной философии.9. Символично, что становление апофазы Иного имело своим истокомфундаментальнуюонтологию, то есть философию,которая сделалаэкзистенцию основным предметом своего внимания.

Общим фоном еепоявлениясталигностическиепосвоейсущностиумонастроения,проявившиеся в повышенном интересе к восточным религиям и доктринам, атакже небывалая пролиферация религиозных и квази-религиозных учений1. Вэтихусловияхфилософскийэкзистенциализмвыступилпредтечейформирования нового философского синтеза точно так же, как платонизм,стоицизминеоплатонизма,другиефилософскиевставшеговшколыоппозициюпослужиликосновойгностицизму.Нодляеслипозднеантичное возвышение апофазиса закончилось по известным уже1В одной только послевоенной Японии, при том, что ее вестернизация остается в известной мереусловной, зарегистрировано более 30 тысяч религиозных организаций (Japan Statistical Yearbook 2016.ReligiousOrganisations,ClergymentandAdherents.[Электронныйресурс]http://www.stat.go.jp/english/data/nenkan/1431-26.htm (дата обращения: 11.05.2016).317причинам победой «гностического» христианства, то сегодня, находясь впроцессе становления нового всеобъемлющего философского синтеза,трудно предположить, какие законченные очертания он приобретет и какаявера сможет «присвоить» его достижения.10.

Восстановление равноправия Единого и Иного впервые былобуквально высказано Ж. Делёзом, хотя его философию следует считатьпоследней на сегодняшний день (анти)системой Единого (точнее –Всеединого, т.е. Единого второй гипотезы «Парменида»). А свое реальноевоплощение эта апофаза нашла в деконструкции, причем одним из главныхее концептов стала хора, которую Платон вывел за пределы своейапофатической системы и поместил в «теологический» раздел, где онаолицетворяла «антипод» демиургии. «Апофатизация» хоры, совершеннаяЖ.

Деррида, вывела Иное на философскую сцену, где оно утвердило свою«слабость» на месте былой мощи, пассивность на месте творения и информирования, «разнесение и выжидание» на месте иерархическогоупорядочения и «адресацию», которая «слабее» даже такой пассивности каквмещение, составляющее одно из общепринятых толкований платоновскойхоры.Изложенныевыводымысчитаемосновными.Приэтоммыкатегорически против того, чтобы толковать их как очередное обоснованиеконца философии в том смысле, что теперь, после того, как якобы сталапонятной ее глубинная сущность, ее дальнейшие движения уже не имеютбольшого смысла.

Все эти выводы не образуют чего-то большего, чем (влучшем случае) очередную гипотезу о Философии, которая сама по себеостается неизмеримо выше всех подобных гипотез.... Мы намереннопоставили здесь многоточие, поскольку эта фраза может быть законченадвояко: либо «поскольку эйдос Философии не достижим ни в какомподобии», либо «поскольку она не существует помимо своих гипотез о самойсебе, то есть вне творчества концептов». Отсюда можно в наиболее общемвиде увидеть то, что не поместилось в настоящее исследование, как и318неизбежную концептуальную ограниченность его самого, а также наметитьперспективы развития философского апофазиса и негативной теологии.Собственно, эти перспективы создаются на наших глазах. Сейчас мыможем непосредственно следить за тем, как развивается философия,основанная в Ином, и какие конфигурации в ее рамках принимают «вечные»и злободневные вопросы.

Мы можем также улавливать движения веры,провоцируемые становлением Иного, которое конечно же действует нетолько философски, но прежде всего экзистенциально, на уровне допонятийного чувства жизни. Иными словами, указанные горизонты являютсяперспективами самого апофазиса, его развития, а не одного только егоизучения, тем более, что образцы такого развития появляются чуть ли неежедневно и отнюдь не только в тех местах, которые можно считатьцентрами философской мысли. Коротко говоря, главной перспективойнастоящегоисследованиядолжностать«делание»апофазисаиприслушивание к тому, началось ли подобное «делание» в негативнойтеологии.

Открывающиеся здесь горизонты невозможно угадать, не говоряуже о том, чтобы предопределить.Все это не исключает того, чтобы предложенная концепция прошлапроверку на прочность со стороны историко-философских исследований,поскольку из нее следует, что апофазис и негативная теология до последнеговремени находились в синкретичном состоянии, несмотря на почтенныйвозраст философского знания. Возможно, указанные исследования умерятостроту этого тезиса или даже вовсе сведут его на нет, но не исключено, что,наоборот, он послужит важным инструментом для самой философии – и нетолько в той части, где она имеет исключительную привилегию сама писатьсвою историю.

Здесь не следует сбрасывать со счетов новые возможностиосмысления философского наследия1, и если таковые покажут свою1Симптом такой возможности обнаруживает себя в появлении сочинений, образующих целыерубрики, такие как «неоплатонизм после Деррида», «Гегель после Деррида» и т.п. Можно предположить,что с появлением темы «Делёз после Деррида» мы уже будем иметь возможность окунуться в чистуюстихию Иного, еще совсем свежую, как в свое время проповедь Будды, и открывающую в себе бездну новыхсмыслов.319жизнеспособность,тоапробированныйвнастоящемисследованиикомплексный метод изучения философских воззрений в апофатической инегативно-теологическойперспективахпотребуетсвоегоразвитияисовершенствования.320Список литературы1. Августин А. О граде Божьем.

Кн. 1–7 / Творенiя блаженнаго Августинаепископа Иппониiскаго. Ч. 3. Киев: тип. Г.Т. Корчакъ-Новицкаго, 1880.2. Автономова Н.С. Познание и перевод. Опыты философии языка. М.:РОССПЭН, 2008.3. Адо П. Духовные упражнения и античная философия. М.; СПб.: изд-воСтепной ветер, ИД Коло, 2005.4. Адо П. Философия как тринитарная ересь (по поводу книги СергеяБулгакова «Трагедия философии») // Вопросы философии. 2009. № 7.