Диссертация (IT-центризм антропологическая периферийность информационного общества), страница 22

Он не говорит ни слова, то есть никоим образомне входит в пространство символического, что становится началом движения кразмыканию сетей долженствований. Тот сплав переживаний, ожиданий, всейпрежней истории жизни становится проблемой, которую не то что невозможнорешить – реальность не полагает даже способов ее обхождения. Собственнаятотальная определенность выводит проблему в разряд того, о чем «невозможноговорить». Полагая недискурсивное в языке, оно неминуемо вписывает его в111логические схемы, и тогда парадокс начинает работать в своей определенности,реализуя себя до конца – ломая любое из предлагаемых решений.Молчание – разрыв в естественности речи, как формы совладения сдействительностью – отлучает Авраама от порядка прежней реальности, прежнегопорядка понимания.

Делая следующий шаг в интерпретации, можно сказать, чтомолчанием Авраам отрекается от смыслов: требование принести в жертву Исаакастоль же невозможно, как и бессмысленны попытки раскрыть или требоватьотчетности смысла от воли Бога.В молчании поднимается Авраам по горе Моруа; ни слов, ни смыслов –чистый разрыв, чистое восхождение. Но как и куда? Зачем Кьеркегору эта фигураподъема по горе? С одной стороны, это переход к финальной ступени, которыйсовершается«конечныминтерпретироватьэтодвижениемдвижение,бесконечности»;котороеноситчертыкакможнопровиденья,иррационального вторжения в связное течение жизни? Можно назвать этокульминацией развития сюжета субъективности: вся история до – ее рост, еепоследовательный, кропотливый, до крайности медленный рост. Вот здесь, навершине – кульминационное разрешение парадокса-вызова, который приводит,наконец, к обладанию той бесконечности в конечном, которая замыкается вединичности: так она становится выше всеобщего.Совершенное движение, конечно, «вопреки» всем возможным структурам– желания, понимания, смирения, восставания; оно, это движение, конечно же,репрезентирует завершение, но не снятие, а кульминацию сюжета – сюжеталитературного, сюжета смыслового, сюжета жизненного, в конце концов, сюжетасубъективности.

Его может совершить лишь один и в одиночестве; это всегдавопрос жизни, более того, вопрос конкретной жизни, поскольку другой, всеобщейсубъективности во всей ее чистоте добиться невозможно.Парадокс, вместо того, чтобы ломать этот сюжет (возможные линии сломаКьеркегор очерчивает все в том же приеме максимального приближения),приводит к победе: несмотря ни на что, Авраам верит, и в силу этойиррациональной веры, он уже как бы уверен в благости развязки, хотя, казалось112бы, никаких оснований к тому нет – впереди крах, гарантированныйбожественной волей. И все же, все же… Этот момент ускользания, по большомусчету, недискурсивного ускользания из сетей смыслов и ожиданий, и есть тотатом субъективности, который обладает неимоверной силой и интенсивностью,именно он и становится, по мысли автора, тем центром субъективности, которыйвсегда будет гарантировать успешное совершение движение бесконечности, скольбы парадоксально ни собиралась реальность.В ситуации непреложной необходимости выбора способа выживаниявсегда есть опасность столкнуться с непреодолимым посредством рефлексиипарадоксом.

При этом рефлексия, в силу своей природы, будет множитьпотенциальнобесконечныепутипреодоления,усмиренияреальности.Парадоксальные выводы, которые обескураживают и угрожают полной потерейвсяких определенностей, однако, не являются тупиком. Скорее, наоборот:столкновениеспарадоксом«пробуждениясознания»,можетпослужитьпродуктивногоотправнойустремлениякточкойрешительнойдляиосознанной смене порядка собственных установок и стратегий субъективации.Само это движение к выходу за пределы привычного и будет являться самыморганичным выходом из парадокса обстоятельств. В приложении к нашемуисследованию:потенциальнонеиссякаемойинтенсивностиклассическоймыслибесконечныеинформационныеобескураживаютназывалосьтождествомираспыляютсубъекта.то,потокичтовЭкзистенциальнаяситуация нехватки значений, парадоксальной потерянности среди сверх-изобилиялюбыхзначений«сопротивления»,налюбойдвижением,вкус,можеткотороебытьвнезапнопреодоленастановитсядвижениемполноценноозначающим.Однако, очевидно, что такое движение совершается не в вакууме, оновсегда имеет свою почву, свой контекст развертывания; оно совершаетсяисключительно внутри и при помощи/вопреки существующей в данный моментсистемы общества, которая и определяет набор механизмов, инструментов,возможных методов функционирования внутри себя.

Иными словами, движение113по пересборке собственной субъективности в стартовой точке определяетсяналичествующей общественной моделью.3.3 Модели дальнейшего развития обществаВопросы дальнейшего развития общества носят массовый характер инаходят свое отражение в средствах массовой информации, в популярнойлитературе, постоянно фигурируют в повседневной речи. Популярность научнойфантастики объясняетсяреальности.Большаякак раз гипотетической близостью кчастьпроизведений,прогнозирующихбудущейбудущее,рассматривает именно траектории технического развития общества и остропроблематизирует роль, место и способы выживания в нем человека.

Кроме того,важность футуристических произведений кино и литературы закрепляется такжеи в научном контексте: все больше и все чаще именно писателей-фантастовприглашают в качестве своеобразных «консультантов по будущему», посколькуони действительно способны выстроить точные прогнозы влияния тех или иныхпутей развития определенных технологий, более того, их прогнозы оказываютсяболее полными за счет принципиального включения в контекст исследованиячеловека, его желаний, стремлений и свойственной ему экзистенциальнойнеопределенности.Такие темы как клонирование, трансплантация органов, беспроводнаятехника, все это еще недавно было лишь в умах «сочинителей», а теперь ужестановится частью повседневности.Мир изменился и возникла необходимость пересмотра ценностей.

Человекпо представлению Гелена141– декадент природы, выродившееся и состоятельное141Гелен А. О систематике антропологии. // Проблема человека в западной философии. Москва:Издательство «Прогресс». 1988. C. 152.114животное, которое без шерсти и без покрова почему-то стало выживать идоминировать. Это произошло благодаря тому, что у него появились «костыли»культуры, но поскольку природа и биологическое человеческое постоянносталкивается с какими-то внешними вызовами, ему приходится обзаводиться всеболее вариативными и многофункциональными «костылями»; эта точка зрениядетально раскрывается в учении трансгуманизма.Трансгуманизм – новый «костыль», быстрый способ переработки ииспользования потоков информации в современном обществе.

Сам терминвпервые был использован в «Божественной комедии» Данте Алигьери, но введенв обиход в нынешнем понимании Джулианом Хаксли142. Понятие характеризуетсяглавенствующей ролью информации. Считается, например, что для развитияобществанеобходимоцеленаправленноеизучениеполученныхсведений,информации и только основываясь на опытных данных возможны успехи вобласти передовых научных исследований, таких как нанотехнологии, геннаяинженерия, создание искусственного интеллекта и многих других.При этом в обществе стабильно существует обеспокоенность относительнотех опасностей, которые могут скрыться в таких еще не до конца изведанныхобластях знаний143Ввиду неизведанности этих областей знания, опасности такжепредельномифологизируются,чтоуравновешиваетобщуюсциентичнуюнаправленность развития. Мы мало знаем о генной инженерии, потому рисуемсебе в коллективном воображаемом чудовищные химеры ГМО, ученых-убийц,увлекаемся конспирологическими теориями, и тем самым закрываем пропастьмежду усвоенными повседневностью знаниями и стремительным развитиемнауки.Таким образом, система принятия решения, которая будет в состояниивзять под тотальный контроль человека, приобретает все более реальныеочертания.

В этих случаях речь уже идет о витальности, возникает ситуация хотя142Huxley J. Religion Without Revelation. London: E. Benn.1927.Drexler K. Eric. Engines of Creation: The Coming Era of Nanotechnology // New York: OxfordUniversity Press, 1986. 271 p.143115бы гипотетического выбора между принятием сценариев распространенныхантиутопий, где остается просто сломать поработившую тебя машину, либопринять складывающуюся тенденцию господства информации в современномобществе.В первом случае мы сталкиваемся с очевидной трудностью отсутствияресурсов для сопротивления. Было бы наивно полагать, будто «сломать» машинуможно, используя исключительно ее собственные алгоритмы.

Человек, всегдастремящийся выйти за пределы своих данностей, черпает силы, имеет точкойопоры (хотя бы и точкой устремления) что-то извне. Мы знаем различныеобласти, обладающие достаточной мощностью для совершения рывка: это исобственная телесность (например, когда речь заходит о любви, желании), и полеслучайности(отDeusexMachinaдоособенностейлейбницианскойпредустановленной гармонии), и некая «естественная среда», которая становитсяидеалом, особенно для урбанистических стран. Только вот объединиться сприродой в современном мире или вернуться к корням как этого желал Жан-ЖакРуссо144- уже не кажется действительным сценарием. Ровно то же и с остальнымиобластямивдохновенияпроанализированы,напрорыв:закрепленыврядеонитщательноклишерубрицированы,культуры,старательнодеконструированы, и даже на уровне коллективного бессознательного кажутсяинфантильной фантазией.

Увы, даже решительно уничтожив зависимость отинформационных технологий, человек будет стремиться восполнить былойкомфорт, и в этот момент снова возникнет идея возродить времена, когда многоеможно было достичь за счет применения технических средств. Информационноеобщество и есть теперь то самое яблоко с Древа Познания: человек узнает овозможностях, практически ничем не ограниченных, которые оно ему щедропредоставляет, и оказывается, что он уже не готов возвратиться к первобытному,пусть даже оно и очень грамотно романтизируется в культуре. При попадании вобщество до-информацинной стадии, человек тут же начинает стремиться кутраченным144привычнымблагам:фигуральноРуссоЖ.-Ж.Избранныесочиненияв 3 т.