Диссертация (Историко-культурный цикл - российское театральное режиссерское искусство во второй половине ХХ - начале ХХI века), страница 13

Самым сильным и общественнозначимым было критическое высказывание. Советская интеллигенция всеми60силами стремилась произносить свое «нет». Это был скрытый протест противзасилья советской идеологии.Реально интеллигенция брала на себя столь большие обязательства, чтовыполнить их ей было не под силу. Например, отказ от успеха, от карьерыобрекал интеллигента на те лишения, которые он был не в силах вынести.Поэтому в массе у интеллигенции рождалось двойное сознание.

В душе — длясебя — она продолжала быть преданной тем высоким моральным нормам,которые предъявлял ей кодекс чести интеллигента. В реальности она этинормы нарушала, вступала в партию, делала карьеру, зарабатывала деньги.Правда, шестидесятники, вступавшие в партию на волне ХХ съезда, объяснялиэто искренней убежденностью в том, что партия должна состоять изпорядочных людей, — тогда будет легче осуществлять в стране перемены.

Этоточка зрения была очень распространенной в 1950-е — 1960-е годы. Но вкаких-то других отношениях в среде интеллигенции процветал нравственныйконформизм, слова расходились с делами. Интеллигенции было трудноподдерживать свою «статусную репутацию». «Потребность в статусномсамоопределении вынуждала интеллигенцию брать на себя обязательства,которые она была не в состоянии выполнить»56.

Эти обязательства была не всостоянии выполнить та интеллигенция, которая существовала в системесоветского истеблишмента, именно этой части интеллигенции в большейстепени были свойственны компромиссы.Но был и другой отряд интеллигенции — те, кто уходил в андеграунд,становились маргиналами. Эти представители интеллигенции радикально ирешительно рвали связи с советским истеблишментом и не ждали от негоникаких благ.

Советский андеграунд — это, прежде всего, культурная среда.Туда и уходили главным образом для того, чтобы «на свободе», в укрытиикакой-нибудь бойлерной или дворницкой, писать романы, пьесы, стихи ипесни, сочинять музыку. Из советского андеграунда впоследствии вышло56Кустарев А. Нервные люди. Очерки об интеллигенции.

М., 2006.-- С.100.61много талантливых писателей и музыкантов, получивших широкое признаниеуже в постсоветскую эпоху.К андеграунду, так или иначе, была приобщена и та интеллигенция,которая встроилась в систему советских учреждений. Она была оченьактивным потребителем «там» и «самиздата». Это помогало ей поддерживатьсвой образовательный и культурный статус, который заключался не только вчтении нелегальной литературы, но и той, что печаталась в ведущихофициальных журналах «Новом мире» и «Иностранной литературе».Необходимым в плане утоления духовного голода для интеллигенции былотакже посещение таких театров как Таганка, «Современник», БДТ вЛенинграде, театр на Малой Бронной, когда там работал А. Эфрос.

Врезультате активного потребления культурных ценностей она приобреталареальное интеллектуальное превосходство. И действительно по уровню своегосамосознания была передовым отрядом в обществе.В сознании интеллигенции прочно утвердилось неприятие всегосоветского и ориентация на «свободный» Запад.Признак русской интеллигенции, возродившийся в 1960-е годы —оппозиционность господствующей власти. Эта оппозиционность моглапринимать «толерантные формы, вплоть до “непротивления злу насилием”», амогла «выражаться в активных протестных акциях. Шестидесятничество —первая легальная, мягкая оппозиция советскому тоталитаризму»57. Поэтомуинтеллигенцию 1960-х отличал выраженный критический настрой поотношению к системе, разговоры о техническом научном отставании отведущих западных стран, о зажиме свободы творчества — вот набор тем,который циркулировал в этой среде.

Эти же темы попадали и в кинематографи театр.Вместе с тем советская интеллигенция, «зацикленная» на социальныхпроблемах и ненависти к режиму, формировалась однобоко. Ей не были57Соколов А. В. Интеллигенты и интеллектуалы в российской истории.-- С. 258- 259.62доступны многие из тех удовольствий, которыми жили люди на Западе —туризм, индустрия развлечений, изобилие продуктов питания и одежды.Поэтому ее ригоризм был отчасти вынужденным. Она отказывала себе в том,чего не могла получить по объективным причинам.Зато советская интеллигенция, как уже говорилось, действительно былареальным носителем культуры. Ощущая свое превосходство в этих вопросах,она слагала мифы об отсутствии культуры в Соединенных Штатах, о том, чтолитература и искусство не играют там такой важной роли в жизни людей, какв Советском союзе.

Это был миф, который развеялся уже к ХХI веку. Но мифэтот говорил о том, что вопросы культуры играли в сознании советскихинтеллигентов, действительно, преувеличенную роль. Культура в СоветскомСоюзе становилась на место божества. Особенно сильно это сказалось впоколениях, шедших за шестидесятниками, хотя и самим шестидесятникамобожествление культуры тоже было не чуждо.Культурашестидесятниковстояланаслужбеуидеологиишестидесятников.

Или можно сказать наоборот: идеология стояла на службе укультуры. Во всяком случае, культура была идеологизированной. Онапроводила в обществе определенный набор общественно-политических идей.Она, в конечном счете, вырабатывала моральный кодекс интеллигента.Разница между теми, кто относил себя к настоящей интеллигенции(Любимов, Эфрос и пр.) и официальными представителями властизаключалась именно в уровне культуры. Очень часто, практически всегдавласть, которая запрещала искусство, литературу, делала это, прежде всего,исходя из своего непонимания.

Власть в основном состояла из тех«выдвиженцев» 1920-х — 1930-х годов, которые происходили из крестьян ирабочих и в лучшем случае имели «рабфаковское» образование. Если быкультурный уровень власти позволил ей понять, к примеру, «Доктора Живаго»Б. Пастернака, возможно, она обошлась бы с писателем не столь сурово.Общееусоветскойидореволюционнойинтеллигенции—противостояние режиму власти. Однако если интеллигенты начала века63хотели выражать интересы простого народа.

То интеллигенция 1960-хвыражала свои собственные интересы как образованной прослойки,носительницы культуры. Ее методы борьбы с государственным режимом былигораздо более мягкими, чем у дореволюционной интеллигенции, котораямогла прибегнуть, в том числе, и к террору власти. А. В. Соколов, автор книги«Интеллигенты и интеллектуалы в российской истории», считает, что«оппозиционностьшестидесятничествабылаигровой,анетеррористической»58. На мой взгляд, с этим нельзя полностью согласиться.Потому что игровой оппозиционность шестидесятничества была лишьотчасти. Нельзя, скажем, назвать деятельность А. Сахарова, А.

Солженицынаи даже режиссеров — шестидесятников игровой. Впрочем, элемент игры свластью, несомненно, был в поведении Ю. Любимова, О. Ефремова, вменьшей степени — Г. Товстоногова и А. Эфроса. Но лишь в поведении, а нев сути отношений с государством.Культура, запас знаний, широта представлений о мире, толерантность,приверженность общечеловеческим и культурным нормам и ценностям —именно это и оказалось тем рычагом, который сбросил советский режим. Онбыл уничтожен, прежде всего, идеологически, а потом уже политически. И вэтой идеологической борьбе с режимом ведущая роль принадлежит, конечно,шестидесятникам.

Они были первыми, кто поставил под сомнение многие изсоветских ценностей, несмотря на то, что субъективно не стремились сброситьсоветскуювласть,астремилисьеепростоочеловечить.Наделе«очеловечивание» оказалось фактическим уничтожением. Шестидесятники,получив образование и культуру от советской власти, стали ее могильщиками.1.4. Методологические практики58Соколов А.В. Указ. соч.-- С. 59.64Поскольку в наследие шестидесятникам был оставлен мхатовскийреализм, провозглашенный в сталинские времена главным направлениемсценического искусства, то шестидесятники поначалу не могли предложитьничего другого59.

Но мхатовский реализм был подвергнут пересмотру иобновлению. И на этой почве искусство шестидесятников достигло оченьвыразительных и больших результатов. По существу, это было возрождениешколы психологического театра, только без необходимости соотносить этушколу с ложными идеями времени, как это было в 1930 и 1940-е годы.Обновленная психологическая школа, основанная на «системе» К.Станиславского, породила целую плеяду первоклассных артистов: И.Смоктуновского, О. Ефремова, Т. Доронину, Е. Лебедева, Н.

Волкова, О.Яковлеву, И. Толмачеву, И. Квашу и др.В возвращении традиций подлинного Станиславского большую рольсыграла педагогическая деятельность ученицы Станиславского МарииОсиповны Кнебель, создавшей свой этюдный метод. Этому методу онаобучила А. Эфроса, актеры которого в ранних спектаклях ЦДТ поражалисвоей реактивностью и естественность.

И впоследствии одного из ведущихрежиссеровследующегозашестидесятникамипоколенияАнатолияВасильева.Однако 1960-е годы уже не были ориентированы только на традицииСтаниславского.Г.Товстоногов,получившийэтушколуизрукзамечательного режиссера и педагога М. Лобанова, обогатил ее такжеэлементами системы Б. Брехта. Актеры Г. Товстоногова, с одной стороны,владели психологическим методом, умением проникать в глубины образа, сНе вся режиссура безоговорочно принимала систему К. Станиславского. Так Н.П.