Лирический герой в поэзии С.А. Клычкова - эволюция, художественная специфика, страница 4

В соответствии с гностическимипредставлениями он предполагает, что зло не может быть сотворено Богом.ПозднеетворчествоКлычковаопределяетсястремлениемк29богооправданию . Спасение поэт видит не в Церкви (не в ново- и уже не встарообрядческой), что объясняется гонениями на саму Церковь. Во-первых,оправдание собственного существования лирический герой находитисключительно в творчестве; во-вторых, в лирике прозвучал мотивосвобождения и покоя в «заплотинном царстве» после смерти («Я устал отхулы и коварства…», <1928–1929>. [185]); в-третьих, относительнаяцелесообразность бытия сохраняется за счет пантеистических настроенийпоэта.Слияние экзистенциалистских и гностических настроений проявилось вобразе скитальца, сменившего образ странника предшествующих сборников(«скитальчество» лишено коннотации «путешествие», связано сфатальностью, судьбоносностью).

Клычковский «гностик обречён набезнадёжные скитания в абсурдном мире страдания»30.Из поздней лирики почти полностью исчезают «языческие» образы.Предельно повышается градус психологизма, что объяснимо обострённымстремлением к самосознанию как альтернативе массовому сознанию. Приэтом у Клычкова нет претензии на всезнание.Основные темы поздней лирики – поздняя любовь, слово, близкая гибель,кризисное состояние природы, общественная агрессивность, страх,чужеродность новому миру, возможность или невозможность спасения ивоскресения. Появляется образ времени – века-хищника31, созвучногомандельштамовскому.26Ориген. О началах.

Против Цельса. СПб.: Библиополис, 2008. С. 301.Там же.28Прокопьев С.М. Возникновение христианской исторической мысли: Ориген Александрийский. М.: МГУП,2010. С. 75.29Никё М. Теодицея у Н. Клюева и С. Клычкова // ХХI век на пути к Клюеву. Петрозаводск: Карельскийнаучный центр РАН, 2006. С. 81–86.30Оренбург М.Ю. Гностический миф: Реконструкция и интерпретация. М.: Кн. Дом «ЛИБРОКОМ», 2011. С.4.31Образ века-хищника сменяет романтический образ поэзии конца XIX в. (1880-х гг.): «сумерки веков» (Н.Минский), «…мы сбились в сумерках с пути…» (К.

Фофанов), «сумерки» (К. Случевский, С. Надсон),«тьма» и «туман» (А. Голенищев-Кутузов) – в их стихах «сумерки – это метафора, характеризующая новуюисторическую полосу в жизни соотечественников. “Сумерки” – это культурно-историческое время, когда“погасли маяки” вековечных идеалов, до сих пор освещавших сознание, бытие людей и побуждавших к27В непонимании толпой лирического героя нет романтическогоизгнанничества; оно сменяется глумлением, инквизиторской расправой. Вотношении Клычкова к страданиям очевидно смирение и стремление понятьсмысл земного пути.

Мотив страдания порождает антиномию: с однойстороны, хула укрепляет его для конфликтного существования: с другой –истончает, ослабляет его душу. Лирический герой в восприятии общества –юродивый, «чующий безумье» («Мне не уйти из круга…» [186]). Разрешениеконфликта трагично. Сквозным стал перешедший в поэзию из прозы мотивантропологического искажения. Двойник лирического героя зрелого ипозднего периодов творчества – оборотнический. Черты беса лирическийгерой обретает после издевательской расправы толпы над ним: «Пух изподушки растрясли / И вываляли в дёгте, / И у меня вдруг отросли / И всамом деле когти…» («Меня раздели донага…», <1929>. [204]).

Изменениесобственной природы, превращение в уродливого двойника самого себястановится для Клычкова доказательством звериной сущности человека:«…человек страшней / И злей любого зверя…» («Меня раздели донага…»[204]).Созерцатель в прошлом, теперь лирический герой ищет спасения в покое.Мотив усталости коррелирует в поздней лирике с ощущением раннегостарения.

В конце 1920-х г. (начиная со сборника «Щит-сердце») в еголирику вошел мотив срока, предела жизни, который наиболее яркораскрылся в последнем восьмилетии творчества («…положены срокисудьбою, / Вдруг не хлынули б хляби и синь, / Где из синих глубин в голубое/ Полумесяц плывёт, словно линь…» [«Я устал от хулы и коварства…»,<1928–1929>. 186]).Вместе с тем в лирике «В гостях у журавлей» чётко сформулированамиссия лирического героя – поиск скрытого (возможно, в магическойреальности) слова. Таким образом, творчество сакрализуется, потому в конце1929 г.

в лирику Клычкова возвращается мотив избранничества. Поэтубеждён в существовании иного онтологического измерения, магическойреальности, но им еще не найдено слово-ключ от тайны мира (аналог КнигиЗлатые Уста из романов Клычкова). Жизнь бессловная, вне творчества, длялирического героя – бессмысленное существование: «А я за полное обманаслово, / За слово, всё ж кидающее в дрожь, / Всё б начал вновь и отдал бы всёснова / За светлую и радостную ложь…» («Года мои под вечер на закате…»,<1929>. [213]).Мотив природы по-прежнему сквозной, но роль природы кардинальноизменена: во-первых, «человечий» мир отвоёвывает у неё пространство; вовторых, образы природы соотнесены с усилившимися религиознымимотивами.

Пространство «потаённого сада» в поздней лирике «сужается» до«чудесной полянки» («Люблю наедине слагать свои молитвы…», <1929>.[176]), «лесной опушки» («Всего непосильнее злоба…», <1928–1929>. [183]).высоким целям» (Щенникова Л.П. Русский поэтический неоромантизм 1880-1890-х годов: Эстетика,мифология, феноменология. СПб.: Серебряный век, 2010.С. 86).Лейтмотив прозы Клычкова – луна, через него происходит переходвидимой реальности в магическую, характеризуются онейрические состоянияглавных героев. Луна наделена композиционной и смысловой функциями и влирике Клычкова, прежде всего в развитии темы обманного преображенияпространства, обморочивания.

Сюрреалистическая интерпретация образалуны соотносится с параноидальной, навязчивой эмоцией лирическогогероя, луна обретает черты безответно любимой женщины, становитсязнаком любви, посредницей между лирическим героем и Словом.Мотив любовной измены, разрушенной семьи, прозвучавший в«Домашних песнях», в последнем сборнике обобщается до философскойтемы. В стихотворениях, в дневнике высказана мысль о невозможности илиущербности идеальной любви; любовь-драма отвечает человеческойприроде. Тема семьи, маркирующая содержание «Домашних песен» и«Щита-сердца», в последнем сборнике минимизирована.Стихотворения 1930–1937 гг. отражают мировоззрение, противоположноефилософским установкам, выраженным в ранних сборниках. Вера в Христасосуществует с признанием несокрушимости дьявола, которое особеннопроявилось в последнем – «волчьем»32 – цикле.

Поздняя лирика строится наантитезах: человек и природа (отчуждение человека от природы перерастает впротивопоставление человеческого мира космосу, ведёт к утрате смыслачеловеческой жизни и чувству вины человека перед универсумом, ксаморазрушению человека); ночь и свет (эсхатологические мотивы); поэт иобщество (к 1937 г. в лирике усиливаются мотивы предчувствия расправы);дом и внешний хаос (личного пространства почти не остаётся, метель –синоним космогонического хаоса; «Ночь пришла, погаснул свет… / Мирисчезнул… мира нет…» [«Не мечтай о светлом чуде…», зима 1930 – 1931.247]); любовь и внутренняя дисгармония (речь идет о последней любви, вкоторой нет страсти, но есть понимание и сочувствие); радость иобречённость (умеренный гедонизм в попытке убедить себя радоватьсяпоздней любви, новому дню, заурядности собственного быта и т.д).В четвертой главе «Специфика поэтики» анализируются особенностистиля, создающие лирического героя.

В поэзии Клычкова синтезированыфольклорные, модернистские, реалистические тенденции.Первый этап творчества Клычкова являет ориентацию на поэтическиеприёмы Серебряного века и фольклора. Оставаясь традиционалистом ввыборе тропов, Клычков является новатором в области их применения.Многие использованные поэтом «стёртые» метафоры обновляются за счётвведения дополнительных членов или посредством замены привычногоглагола на синоним. Несомненное господство антропоморфных метафор (восновном это метафоры-глаголы) подчёркивает восприятие лирическимгероем окружающего мира как живого, связывает лирику Клычкова, с однойстороны, с фольклором, с другой – с романтической художественной32Определение «волчий» принадлежит О.

Мандельштаму.традицией. Одним из главных поэтических приемов Клычкова являетсяповтор.На втором этапе творчества значительно возрастает количествоовеществляющих (в основном метафоры-существительные), а также«стёртых» метафор, не отличающихся яркостью, акцентностью. ПоэзияКлычкова этого периода тяготеет к ямбу и его разновидностям, наиболеечасто употребляется четырёхстопный ямб. При внешней лёгкости и простотестихи этого периода передают сложную гамму чувств. Очевиден процессзакрепления и усложнения роли повтора в лирике Клычкова. Отэкспериментов с различными видами повтора поэт приходит к углублениюего семантики, многоцветие уступает место орнаментальности, которая неславажнейшую смысловую нагрузку в творчестве «новокрестьян».На третьем этапе творчества чаще всего используются простыестихотворные размеры: четырёхстопный ямб или хорей, изредка встречаетсяамфибрахий.Метафоры-глаголыпреобладаютнадметафорамисуществительными, используются «стёртые» метафоры в их привычномзначении.

Увеличивается частотность антитез (как мотивных, так ипоэтических), большое количество стихотворений строится на смысловых извуковых противопоставлениях. Возрастает роль сравнений; вместоантропоморфных и овеществляющих метафор, которыми было наполненораннее творчество и зрелый период, в поздней поэзии встречаютсяраспространённые сравнения. Аллитерация и звукопись выполняют, наряду спрежними, усложнённую функцию.