Лирический герой в поэзии С.А. Клычкова - эволюция, художественная специфика, страница 3

Клычков в концепции тайны близок к18Из отзыва Н. Гумилёва на «Песни» С. Клычкова. Гумилёв Н. Письма о русской поэзии // Гумилёв Н. Собр.соч.: В 3 т. / Подгот. Текста Р.Д. Тименчика М., 1991. Т. III.С. 77.19Скороспелова Е.Б. Русская проза 20 века: От А. Белого («Петербург») до Б. Пастернака («ДокторЖиваго»). М.: ТЕИС, 2003. С. 67. Кислицын К. Поэтика магического реализма в прозе С.А.

Клычкова // С.А.Клычков: Исследования и материалы. М.: Изд-во Лит. ин-та им. А.М. Горького, 2011. С. 87–94.20В.М. Жирмунский исследует создание поэтики тайны как одну из основных доминант романтическоготворчества («Немецкий романтизм и современная мистика», 1914).21Н.А. Бердяев о существовании «сверх-рациональной тайны мира», об универсальности тайны: рождение,смерть, творчество, «личная судьба», «вхождение в меня объективной реальности», «отношения междуромантикам: он ощущает её в природе, в присутствии высшего, надмирного вокружающем (лесном) мире. Не ставя, в отличие от символистов, знакаравенства между тайной и творчеством, не следуя за теургическойтрактовкой поэта, он понимает творчество как возможность выразить своёощущение тайны, заключённой в мире, но познать её лирическому герою недано в силу его человеческой природы.

В «Дубравне» лирический герой –невидимый для «других» созерцатель. Если у символистов поэт – теург,соработник Бога, у Клюева – пророк; воплощающий Божий замысел наземле, то у Клычкова – кроткий, без пророческого и теургического акцента.В отличие от Есенина, Клюева, других «скифов»22, «дальний путь», вкоторый «сбирается» земля («На чужбине далёко от родины…» [120]), нетрактуется Клычковым романтически-революционно или в космогоническомсмысле; в его лирике зазвучали тревожные предзнаменования отступления от«путей природы» [238]: «Отчего же задумались ивы, / Словно жаль имродимой земли?..» и др.Вторая глава «Автохарактеристики в “Домашних песнях” (1923) и“Щите-сердце” (1927)» посвящена анализу второго этапа творчестваКлычкова (1922–1927). По замечанию А.И.

Михайлова, до 1923 г. (до«Домашних песен») в лирике Клычкова почти отсутствует биографическийэлемент23. Теперь мотивный ряд меняется в силу изменений в личной жизни.В соответствии с актуализацией семейной тематики возрастает роль бытовойдетали.В целом зрелая лирика Клычкова демонстрирует меньшую зависимостьот традиции – снижается доля реминисценций, текстуальных отсылок кклассическим текстам. Клычков отказывается от ориентации на символизм,оставаясь в русле модернизма, но избирая главным поэтическим принципомпрозрачность формы. Изменяется соотношение романтической иреалистической эстетики: смещение в сторону реалистичности усложняетлирического героя, диктует обращение к онтологическим вопросам, но неисключает интимной – драматической – тематики, обогащеннойбиографическими реалиями.

Особое воздействие на Клычкова оказываетфилософская лирика Лермонтова, в которой Клычков находит истоки своегообраза гонимого поэта-странника.Особенность лирического героя заключается в многообразиилирических ипостасей: поэта, странника, труженика; в одном человеке«соединяются разные “я”, разные субъектные сферы»24.

Сосуществуя водном человеке, они выражают попытку синтезировать противоположности ˗религиозное экзистенциалистское мироощущение и стремление понятьтелеологичность своей жизни, выразившее пантеистическое отношение кмиру. Эта двойственность свидетельствует об усложнённости как воззренийчеловеком и Богом» (Бердяев Н.А. Новое религиозное сознание и общественность. М.: Канон+, 1990. С. 18,10, 17, 21, 34).22Солнцева Н.М. Скиф и скифство в русской литературе // Историко-литературное наследие.

2010. № 4. С.147–159.23Михайлов А.И. Творческий путь Сергея Клычкова и революция // Русская литература, 1988, №4. С. 25.24Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 2007. С. 329.Клычкова, так и лирического героя. Однако в лирике «Домашних песен» и«Щита-сердца» ещё нет внутреннего конфликта, который актуализируется впоздней поэзии. Лирика рассматриваемого периода иллюстрирует попыткупоэта преодолеть экзистенциалистские настроения с помощью телеологии,чему служит, в частности, многообразие воплощений.– В лирическом герое-страннике телеологичность снижена,экзистенциализм возрастает; скитание героя бесцельно, ощущениетрагичности жизни подчёркнуто его бесприютностью. Космизм героя –единственный фактор, примиряющий его с дисгармонией реальности;– В лирическом герое-хозяине (крестьянине) присутствует осмысленнаяцелесообразность бытия, нет экзистенциалистской потерянности, но только втех случаях, когда речь идёт о земледельческом труде – связь с землёй,пантеистическое отношение к природе дарит лирическому герою ощущениепокоя и гармонии.

Очевидна недоступность такого образа жизни длялирического героя-горожанина, погружённого в чуждое ему общество.– Лирический герой-отец семейства актуализирует телеологическоесодержание жизни, однако семейное счастье оставляет лирического героя: в«Домашних песнях» и «Щите-сердце» регулярно появляется мотив изменывозлюбленной. Семейная дисгармония персонифицирована в образе злогосущества, сходного с персонажами славянской демонологии, такими какгнётке, лихо, злыдни, оборотень и пр.

(«Лихо» <1926, 1927>; «Очажный бес»<1925>). Через искажение евангельского сюжета о претворении воды в вино,преломлении хлеба Лихо обретает полную власть над человеком: «И, как измглы, из чёрной рясы вынет / С головкой сургучовой полуштоф… / Пригубитсам из синего стакашка / И хмурому хозяину мигнёт, / Хозяин сядет околомонашка, / И гость ему большой стакан нальёт… / Разломит жизнь, какхлебную краюху…» («Лихо» [142]).

Лихо, очажный бес превращаютлирического героя в плакальщика, страдальца.Приоритетные темы «Домашних песен» и «Щита-сердца» – природа (вовзаимосвязи космического и «почвенного») и лирическое «я» (в глубиннойсвязи с природой). Лирика Клычкова максимально интимна. Общественные,гражданские темы в зрелой лирике отсутствуют, однако появляетсялирическая рефлексия на:– гибель крестьянского традиционного уклада;– разрушение природы во имя цивилизационных благ.

Оскудениеприроды – знак умирания родины; природа для Клычкова-горожанина (с1918 г. живёт в Москве) становится пространством мистическихвидений («Улюсь, Улюсь, лесная речка…» <1922>); мир исконныйвоспринимается Китеж-градом; поэт передаёт ощущение своейнеуместности в современной эпохе;– конфликт поэта с обществом (непосредственно связанный с агрессиейкритики по отношению к «новокрестьянским» поэтам); в лирику входятэпитеты «человечий», «звериный», «дикий» как синоним «жестокого»;появляется образ смерти (безвестной, бесславной).Лирический герой эволюционирует от восторженного певца в одинокого«тихого лирика»-плакальщика; символика «потаённого сада» и волшебноголеса (царства Музы-Дубравны) сменяется реалистической, враждебнойобстановкой.Глава третья «Лирический герой 1929 – 1937 гг.

(“В гостях ужуравлей”, “волчий” цикл стихотворений)» посвящена лирическомугерою сборника «В гостях у журавлей» (1930) и неопубликованного«волчьего цикла» стихотворений (1930–1937). Это принципиально новый,самый сложный с философской и психологической точек зрения периодтворчества Клычкова. В поздней лирике очевиден полный отказ отсимволистской эстетики; поэтика простоты – главный принцип позднегоКлычкова. Философские и мировоззренческие установки определяютсявозрастающим гностицизмом, в частности убежденностью в человеческомбессилии перед вселенским злом.В поздней лирике наблюдается обострение экзистенциалистскихнастроений (погружение мира в хаос, человек в переживании кризиса,бесцельность борьбы, утрата гармонии, уход Бога от человека, утрата верыХриста в человека, торжество беса).

В отличие от лирики Клычкова, в егопрозе перечисленные мотивы появились с середины 1920-х.АпокалиптическиенастроениясвойственныблизкойКлычковустарообрядческой мысли. Но если для старообрядцев зло заключалось визменении церковного обряда, в гонении на церковь, в идее господстваАнтихриста над Церковью, то в восприятии Клычкова Апокалипсисзаключается в тотальном торжестве зла над миром.

Вера старообрядцевпредполагала наступление Царства Божия на земле после мытарств истраданий, связанных с воцарением Антихриста; экзистенциализм Клычковаблизок гностицизму: лирический герой страдает от непреодолимогогосподства хаоса, привнесённого в мир не Богом, а человеком.Гностическиеидеи,стольпротивоположныехристианскомуконсерватизму старообрядцев, скорее всего не были приняты Клычковымчерез культуру Серебряного века (в частности, в кружке Эллиса)25;окончательно они оформились в его сознании в пореволюционную эпоху.Советскую действительность он пытался осмыслить с точки зрениятелеологии (символы серпа и молотка он рассматривает сквозь призмухристианского мировоззрения в стихотворении «Я не видал давноДубравны…», конец 1920-х г.) – и потерпел «гностическое» поражение:Христос оставляет землю «в страхе потерять любовь» [241] к жестокому,слепому человечеству.

В условиях возрастающего гностицизма Клычковпроявлял интерес к Оригену. По-видимому, из трудов Оригена он воспринялидею человеческой греховности, являющейся первопричиной зла. Мотивухода Христа с иконы («Я не видал давно Дубравны…») отвечал мыслямпоэта о торжестве свидригайловщины, о богооставленности, отчаянии25С гностическими установками Клычков мог познакомиться в молодости, во время учебы в Московскомуниверситете, при освоении античности по трудам Зелинского (Зелинский Ф.Ф.

Из жизни идей. Т. III:Соперники христианства. СПб., 1907).Христа перед непреодолимым злом (дневниковые записи поэта; дневникиП.А. Журова), что также близко тезам Оригена: за отступление от Бога людиобречены на богооставленность, на земле правит «князь мира сего»26.В определенной степени родственна Клычкову и надежда Оригена наспасение мира через нравственное исцеление (мир «по причине своей порчидолжен быть спасён»27) или, «если оперировать категориями гностическойэпохи, бегство от земного уровня бытия, сопряжённого со злом»28.Острейшая экзистенциалистская проблема для Клычкова: как оправдать всёпроисходящее в мире с точки зрения Божьего попустительства, как связатьстрадания человека и волю Бога.