Государственная деятельность цесаревича Александра Александровича и его восприятие правительственной политики в 1865 - 1881 гг, страница 12

был командиром Рущукского отряда, в 1880 г. назначен командующим войскамигвардии и Петербургского военного округа. Помимо этого, будучи членом Государственногосовета и Комитета министров, членом различных рабочих комиссий и комитетов 179 , наследникдолжен был принимать участие в разработке вопросов, связанных с преобразованиями в армиии флоте.Вел. кн. Александр Александрович не получил специального военного образования (как например его двоюродный брат вел. кн.

Николай Николаевич Младший, окончивший Николаевское инженерное училище и Николаевскую академию Генерального штаба), хотя ему и читались отдельные военные дисциплины. Впрочем, судя по записям в дневнике наследника, особенного интереса они ему, за редким исключением, не доставляли (например, внимание цесаревича привлекла лекция об осаде Севастополя 180 ). Интересно, что добрый знакомый АлександраАлександровича князь Н.А. Орлов с беспокойством писал ему летом 1865 г.: «Не скрою от Вас,что все реакционеры возлагают на Вас большие надежды. Думают, что Вы страшный охотникдо разводов и учений, и что поэтому Вы бросите всё остальное. Вы, может быть, разочаруететех, которые имеют это мнение. Душевно желаю того, хотя на опыте испытал, сколь можетбыть сильна марсомания. Я был военным от души, и страсть осталась ещё не совсем побеждённою.

Но сознаюсь, что эта страсть опасна, и особенно в Вашем положении» 181 . Однако «марсоманией» новый наследник престола как раз явно не страдал. Граф С.Д. Шереметев вспоминал,что великий князь в военной службе «не любил показной стороны, парадов, разводов, смотров,церемониальных маршей, на которых многие прежде собаку съели» 182 . И в дневнике цесаревича встречается явное недовольство тем, что приходится тратить время на парады и разводы:«Отправился на развод и проскучал порядочно, смотря на эту комедию», – отозвался он в марте1867 г. об одном из обязательных еженедельных разводов в Михайловском манеже 183 . К строевой службе Александр Александрович, по-видимому, тоже не очень стремился. Состоя без постоянной должности при Гвардейском корпусе и посещая время от времени смотры и учения,он писал 4 марта 1868 г. вел.

кн. Михаилу Николаевичу, что «до сих пор мне ничего не давали вкомандование, и я этому очень рад, потому что и без этого мне много занятий различного рода» 184 .179Полный послужной список наследника цесаревича Александра Александровича // Великий князь АлександрАлександрович. С. 543 – 566.180ГА РФ.

Ф. 677. Оп. 1. Д. 298. Л. 78.181Там же. Д. 944. Л. 7 об. – 8.182Мемуары графа Шереметева. С. 448 – 449.183ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 300. С. 139.184Там же. Ф. 728. Оп. 1. Д. 2743а. Л. 27.35Командуя, начиная с 1870 г., 1-й Гвардейской пехотной дивизией, цесаревич, судя по всему,относился к своим обязанностям весьма неоднозначно. Его дневник наполнен многочисленными, подробными и однообразными описаниями ежегодных летних манёвров гвардии в КрасномСеле. В лагере проходили лучшие летние месяцы, когда он подолгу вынужден был оставатьсяодин и поступаться семейными радостями ради службы.

И хотя с одной стороны великий князьпонимал, что «приходится терпеть, и долг выше всего», и что ему самому «необходимо бытьиногда и даже чаще с войском», пребывание в лагере, где он якобы не приносил «особеннойпользы», вызывало протест и раздражение 185 . После уже упоминавшегося отказа Александра IIпродлить отдых наследника с семьёй в Гапсале летом 1871 г., цесаревич, покорился внешне иотправился в лагерь, но не уставал сетовать на «судьбу» и необходимость «жить в этом противном Красном», «где ничего меня не притягивает, не интересует, и я никого не люблю и не хочуникого видеть!» 186 В то же время граф Шереметев, ежегодно в качестве адъютанта бывший снаследником в Красном Селе, писал, что, находясь в лагере в отрыве от семьи, АлександрАлександрович «считал эти дни, которые приближали его к свиданию, терпеливо, с удивительною выдержкою, добросовестно исполняя свои обязанности» 187 . Тот же Шереметев подчёркивал «сноровку» и спокойствие цесаревича в обращении с войсками, его заботу о бивуаках иразмещении частей, по словам графа, «пехотную службу он знал и входил в подробности» 188 .(Однако при этом не стоит забывать о довольно заметной апологетичности в суждениях СергеяДмитриевича в его воспоминаниях об Александре III.) Военный министр Д.А.

Милютин, вообще настроенный к вел. кн. Александру Александровичу гораздо более критично, о чём речьвпереди, отмечал во время манёвров 1875 г., где двумя противными сторонами командовалинаследник и его брат вел. кн. Владимир Александрович, что «с обеих сторон не заметно былони уменья, ни охоты к военному делу» 189 .

Во всяком случае, и впоследствии (даже после положительного опыта службы в армии во время Русско-турецкой войны) красносельские манёврыоставались для наследника камнем преткновения, в одном из писем 1879 г. он жаловался жене,что вместо летнего отдыха должен «сидеть и гнить в Красном Селе» 190 .Гораздо более интересно и содержательно (и гораздо лучше отражено в источниках) участиенаследника престола в проводимых в то время военных реформах и реорганизациях и его личное взаимодействие с военным ведомством и его главой Д.А. Милютиным. Более того, во многих отношениях представляется вполне обоснованным рассматривать эту сферу деятельностицесаревича именно через призму его личных отношений с военным министром и его ближай185Там же.

Ф. 677. Оп. 1. Д. 303. С. 333; Д. 304. С. 247.Там же. Д. 304. С. 257 – 258.187Мемуары графа Шереметева. С. 438.188Там же. С. 448 – 450.189Милютин Д.А. Дневник. 1873 – 1875. С. 192.190ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 708. Л. 90 об.18636шими сотрудниками. Известно, что наследник через своё окружение был тесно связан с главными противниками Милютина – фельдмаршалом князем А.И. Барятинским и генерал-майоромР.А. Фадеевым. (Чрезвычайно близкий к Александру Александровичу граф И.И. ВоронцовДашков, разделявший их взгляды, был бывшим адъютантом и командиром конвоя Барятинского и хорошим знакомым Фадеева, гофмаршал цесаревича В.В.

Зиновьев управлял в своё времяхозяйством князя 191 .) Более того, с Барятинским у него непосредственно сложились хорошиеличные отношения, фельдмаршал быстро приобрёл авторитет в военных вопросах у молодоговеликого князя. После смерти Александра Ивановича в 1879 г. наследник дал ему такую характеристику в дневнике: «Жаль его очень, это был человек из ряду вон, по его положению, характеру и военной деятельности. К сожалению, в последнее время о нём забыли, и уже мало ктознал его, кроме прежде служивших под его начальством на Кавказе, которые его уважали и любили искренно. Я лично любил очень покойного фельдмаршала и уважал его. С ним можно было говорить обо всём и самым приятным образом. Это была честная, прямая и широкая русскаянатура! Дай Бог побольше таких людей!» 192 В один из дней лета 1868 г., посетив князя, Александр Александрович беседовал с ним «о теперешнем общественном направлении, и много говорили о войске и в особенности армии.

Фельдмаршал очень здраво смотрит на всё это и в особенности на войско, потому что это часть ему очень близко знакома. Очень интересный разговор был вообще» 193 .Однако до поры до времени контакты наследника престола с Милютиным были нечастыми ине позволяли определённо судить об их отношениях. Впрочем, для лучшего понимания этихвзаимоотношений в дальнейшем (особенно того, чем именно руководствовался цесаревич вподобных случаях), довольно показательна история, произошедшая весной 1867 г. Тогда по почину графа Воронцова-Дашкова и соответственно настроенного им наследника возникла, какназвал её бывший военный министр в своих воспоминаниях, «жалкая интрига» против начальника Туркестанской области генерала Д.И.

Романовского. Воронцов, ранее бывший во времяслужбы в Средней Азии помощником Романовского, неожиданно, по малопонятным причинам,выступил против него, обвинив в административных злоупотреблениях. В свою очередь ондействовал вместе с предшественником Романовского генералом М.Г. Черняевым, оставшимсябез должности и занимавшимся всяческими интригами 194 . Кроме того, в Петербург из Ташкентаприбыла делегация местных жителей, принятая при содействии Воронцова наследником, от которой последний услышал, что «они были так довольны генералом Черняевым, что он понял ихнужды, знал их обычаи, и что с ним они были очень довольны и только и желают, чтобы воз191Исмаил-Заде Д.И. Указ. соч.

С. 34 – 38; Христофоров И.А. Указ. соч. С. 261.ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 307. С. 226.193Там же. Д. 301. С. 362.194Исмаил-Заде Д.И. Указ. соч. С. 41 – 42; Милютин Д.А. Воспоминания. 1865 – 1867. С. 441 – 442.19237вратили им назад Черняева. Против Романовского у них ненависть страшная, и они его терпетьне могут». Вооружившись этими сведениями, советами Воронцова, а также письмом Черняева,написанным к графу, цесаревич обратился к Александру II с просьбой помочь «скучающемусвоим бездействием» генералу 195 . «Я не смею, конечно, делать предложение, – писал Александр Александрович отцу, – но Воронцов и многие, которые возвратились из Туркестанскойобласти, уверяют, что Черняев был бы самым полезным человеком, если его снова пошлют вТашкент». «Меня просил об этом Воронцов, – объяснял далее наследник, – а если этот человеки решился просить, то, конечно, это дело заслуживает внимания.

Потому что Воронцова я люблю и уважаю, и знаю, что из пустяков он никогда не будет хлопотать. Если я слишком резкоили слишком настойчиво пишу об этом, то это оттого, что я уверен в справедливости письмаЧерняева и словах Воронцова» 196 . Одновременно цесаревич заметил Иллариону Ивановичу, что«кажется, что Милютин имеет влияние в этом деле на государя, и это очень жаль» 197 .

Тем неменее, великий князь и сам обратился к военному министру. «Воспользовался удобной минутой, чтобы поговорить с Милютиным об истории депутатов из Ташкента. Милютин видимо былсмущён этой историею, он уже слышал про неё и ждал, что я буду говорить об этом», – записалон в дневнике 2 апреля 198 . Впрочем, сам Дмитрий Алексеевич, весьма недовольный происходящим, впоследствии отмечал, что цесаревич говорил с ним «в самых общих, неопределённыхвыражениях». Что же до Черняева, то когда ему, согласно желанию императора, была предложена вакансия начальника дивизии, тот решительно воспротивился этому и подал в отставку,демонстративно бравируя при этом своим «неприглядным» положением 199 .Одно из писем князя В.П. Мещерского к наследнику того времени подтверждает, что реформы в армии и личность военного министра пользовались вниманием вел. кн. Александра Александровича.