Государственная деятельность цесаревича Александра Александровича и его восприятие правительственной политики в 1865 - 1881 гг, страница 14

«Я положительно разочарован на счёт Милютинаи Баранцова в этом деле, – продолжал Александр Александрович. – Конечно, им это очень неприятно, потому что теперь ясно видно, что они спали всё время, или что их водили за нос, новсё-таки, как не принять хотя теперь энергичные меры, чтобы помочь этому важному делу иэтим самым поправить свою собственную ошибку, а они нарочно тормозят и портят всем, чемтолько могут. Говоря с Баранцовым о ружейном деле я вполне убедился, что он решительно211ГА РФ. Ф. 677. Оп.

1. Д. 829. Л. 99 – 100 об., 111 – 130 и др.Там же. Д. 322. Л. 1 – 17 об.213Там же. Д. 302. С. 201.21241ничего не понимает в этом деле; прости, что я так позволяю себе говорить, но оно так, или же,что его надувают и водят за нос. Я не позволяю себе легко судить о людях гораздо старше меняи опытнее. Но в этом деле я не могу ошибаться, и даже ребёнок скорее понял, что ему говорят,нежели Баранцов.

Я, может быть, и слишком рассержен, но я думаю, даже и полено пришло быв негодование за все эти гадости, которые делаются кругом нас, и государь об этом и не подозревает» 214 .Весь тон письма и даже тот факт, что цесаревич «в рассеянности» сначала подписался в конце полным именем «Александр», а не как обычно «племянник Саша», в чём извинялся переддядей 215 , действительно показывают, что наследник находился в сильном эмоциональном возбуждении. Это не укрылось и от Михаила Николаевича, который в ответном письме 17 февраля«не хотел верить», что суждения наследника о Милютине и Баранцове «действительно выражали твоё искреннее убежденье», а не написаны «в минуту раздраженья и увлеченья, которые, несомневаюсь, теперь уже давно прошли».

«Поэтому надеюсь, – писал великий князь, – что тыныне более хладнокровно относишься к этому интересующему тебя вопросу и отдаёшь должную дань уваженья и справедливости к двум столь почтенным личностям, каковы ДмитрийАлексеевич Милютин и Александр Алексеевич Баранцов. Они, как и всякие смертные, могутошибаться, но невозможно заподозрить их в беспечном или нерадивом исполнении столь важных лежащих на них обязанностей!» 216 Защищая своего главного помощника и фактическогозаместителя по артиллерийскому ведомству от нападок Александра Александровича, МихаилНиколаевича отмечал, что Баранцов «был адъютантом дяди Михаила Павловича; позже генерал-майором Свиты Ан-Папа, который неоднократно возлагал на него весьма важные и трудные порученья по артиллерийской части.

Пишу это для того, чтобы ты знал, как Баранцов былценим твоими покойными дедом и дядей и наконец и самим твоим родителем. Лично я самоговысокого мнения о моём товарище как о человеке и артиллеристе; трудно найти существо болееблагородное, более рыцарских правил; слуга же он редкой по своей ревности и неутомимости,по своей добросовестности, и дай Бог, чтобы в будущем тебя окружали побольше таких личностей, каков генерал Баранцов» 217 . В итоге кавказский наместник целиком встал на сторону начальника Главного артиллерийского управления, полагая, что сотрудничество с Путиловым попеределке ружей «не только не может ускорить заводское дело, но напротив затруднит оноеи удалит именно то, что ты желал ускорить, т.е.

быстрое снабжение всей нашей пехоты скоро-214ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 2743а. Л. 40 – 41 об., 42.Там же. Л. 43.216Там же. Ф. 677. Оп. 1. Д. 902. Л. 45.217Там же. Л. 44 об.21542стрельным оружием». Опасался Михаил Николаевич и полного хаоса в снабжении армии в случае перевооружения разными типами винтовок, о чём писал и военному министру 218 .Тем временем цесаревич изо всех сил пытался настоять на своём предложении, доказывая уимператора во время докладов Милютина свою правоту. «Был доклад Милютина, и здесь я воспользовался, чтобы катать военного министра что только мог, и не давал ему почти времениотвечать, потому что теперь я силён фактами и знаю дело настолько, чтобы доказать всё враньё,которым они оправдываются.

К счастью, Папа очень охотно слушал и дал высказаться мне совершенно, но ещё только начало, и теперь я начну бичевать всю эту сволочь, что есть силы иразума», – записывает Александр Александрович в дневнике 6 февраля 219 . Однако АлександрII, поначалу внимательно отнёсшийся к предложениям сына, постепенно под влиянием Милютина, столь же рьяно поднявшегося на защиту Военного министерства и своих сотрудников,стал охладевать к настойчивым попыткам цесаревича внедрить винтовку Баранова.

Вследствиеэтого у Александра Александровича, уже не впервые, стало складываться впечатление, что император под влиянием окружения, недоброжелательно настроенного к наследнику, сознательноигнорирует его точку зрения и не даёт возможности доказать свою правоту или хотя бы обоюдно разъяснить ситуацию. Накануне своего дня рождения 26 февраля цесаревич обратился к государю с просьбой посмотреть практическую стрельбу батальона Семёновского полка, вооружённого новыми винтовками, и «если он останется доволен стрельбой, то нельзя ли решитьсяостановиться на этой системе и тем покончить дело», и «сделать это для меня как лучший подарок для моего рождения». Однако в конечном счёте император отказался смотреть стрельбы дозавершения работы комиссий генерала О.П.

Резвого и вел. кн. Николая Николаевича, назначенных для окончательного выбора винтовочной системы, наиболее соответствующей техническим и производственным условиям, что наследник воспринял как «моральную пощёчину» себе 220 . Испытания показали, что барановская винтовка оказалась качественно значительно лучше, чем схожая по типу винтовка системы чешского конструктора Крнка, к которой стало склоняться Военное ведомство.

Несмотря на это, специальная комиссия представителей оружейныхзаводов под председательством генерала О.П. Резвого приняла к производству именно системуКрнка, главным образом потому, что стоимость переделки старых ружей по этому образцу составляла 6 р., вместо 7,5 р. по системе Баранова 221 . Переделанные Путиловым 10 тысяч винто-218Там же. Л. 43 об. – 44.; Милютин Д.А. Воспоминания. 1868 – 1873. С. 155 – 156.ГА РФ. Ф. 677. Оп.

1. Д. 302. С. 223 – 224.220ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 302. С. 244 – 245.221ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 302. С. 228 – 229, 240; Бескровный Л.Г. Указ. соч. С. 302 – 303.21943вок поступили на вооружение в Морское ведомство, управляющий которым адмирал Н.К.Краббе и генерал-адмирал вел. кн.

Константин Николаевич поддерживали наследника 222 .На докладах Милютина Александр Александрович больше «не хотел возражать, потому чтоэто было бы слишком долго и к тому же совершенно лишнее, потому что мне решительно никто не верит, и говорят, что я только путаю и завёл сумбур с моим оружейным делом» 223 . Наконец, попытка в начале марта объясниться с отцом также ни к чему не привела: «Папа объявилмне, что я сам слишком пристрастен в этом деле [...] и прибавил, что ему теперь нет времени, ичто он должен писать. Таким образом, я не успел даже ни одного слова выговорить не только вмоё оправдание, но даже для разъяснения некоторых вещей и должен был выйти.

Это менястрашно огорчило и даже оскорбило, потому что я могу перед Богом отвечать, что не гордостьвела меня к тому, чтобы помочь бедственному положению, в котором мы находились в вооружении нашей армии. [...] Я желал пользы нашей армии, нашему отечеству, а нашлись виднолюди, чтобы истолковать папа в противном действии мои желания и мои действия.

Мне тем более грустно, потому что это не раз, а почти на всяком шагу оказывают полное недоверие, которое всё больше и больше мне становится тяжелее, потому что это незаслуженно с моей стороны, я могу это заявить всем и не побоюсь сказать неправды. Что ещё грустнее это то, что я могбы всё поправить разговорами с папа, а мне это никогда не удаётся, и мне решительно не хотятдать случая оправдаться.

Грустно, очень грустно и даже обидно, но меня это вовсе не останавливает на моём пути к добру, пользе и правде, авось отыщется один хоть человек на родине,который отдаст мне справедливость и не помянет меня лихом», – с отчаянием записал наследник в дневнике 10 марта 224 . В конце официальной докладной записки по вопросу перевооружения армии, накануне поданной цесаревичем государю, великий князь также собственноручнописал: «До меня доходят слухи, что стремление моё быть посильно полезным нашей армиитолкуется превратно; в нём стараются найти желание порицать существующее и выставлятьсвою деятельность» 225 . То, что наследник престола болезненно переживал чувство незаслуженного недоверия, показывает и его письмо к Мещерскому в феврале 1869 г.: «Стоит ли послеэтого хлопотать и из кожи лезть, – писал он по поводу ружейного дела, – когда Вам не показывают никакого доверия; вот это самое грустное» 226 .Надо признать, что в определённой мере сетования наследника соответствовали действительности.

В те дни А.Н. Куломзин писал неустановленному корреспонденту, что «интриги222«Курили у дяди Кости в комнате и говорили с ним о Путилове, о Баранове и его ружьях и вообще про всё этодело, которое теперь принимает сквернейший вид, – отметил цесаревич в дневнике 31 марта. – Дядя Костя наконецубедился в справедливости нашей стороны и сам находит, что это дело – ужасная пакость со стороны Милютина».(ГА РФ. Ф.

677. Оп. 1. Д. 302. С. 282.)223ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 302. С. 249.224Там же. С. 259 – 260.225Там же. Д. 331. Л. 4 об.226Oxford Slavonic Papers. 1962. P. 116.44против Милютина продолжаются. C’est à present la fabrication des fusils qui est sur le tapis 227 . Хотят доказать, что Милютин не довольно скоро переделал ружья на новый образец, выбрал дурную систему. Чтобы доказать это, заказали помимо его, на счёт наследника, 10000 ружей подругой, чем выбранная Милютиным система. Но эта новая система по словам знающих людейещё в 10 раз опаснее» 228 .