Диссертация (Библейские темы в русской поэзии XVIII – первой половины XIX века), страница 12

– СПб., 1863. С.143).121Саводник В.Ф. Краткий курс истории русской словесности. С древнейших времен до конца XVIIIвека. – Изд. 2-е, испр. и доп. – М.: Типо-литография Т-ва И.Н. Кушнарев и К0, 1914. – С.353–355, здесь с.353.33значат».122 Этим отчасти и было обусловлено обязательное присутствие оды вдореволюционных учебных программах (и отчасти по той же причине она выпала из них всоветское время). Отрицать христианское умонастроение автора «Оды, выбранной изИова» одной из первых решилась в 1911 г. В.С. Дороватовская, обнаружив, что все егопереложения сделаны из Ветхого Завета, и полагая, что христианство как «типичнейшеерелигиозное миропонимание» было «чуждым Ломоносову, как естествоиспытателюпрежде всего».123 Вскоре это тоже стало традицией, только сходные по видимостисуждения позднейших авторов уже не были (или не всегда были) столь же легковесны.Д.К.

Мотольская в обзорной работе о Ломоносове (1941) уделила особое вниманиеего духовным одам и «Оде, выбранной из Иова», заметив противоречивость ее идейногопафоса и отношения к исходному библейскому тексту: «Последние главы книги Иова –это апофеоз веры. У Ломоносова исчез Иов (так как он не дает мотивов из первых главкниги Иова) и вместе с ним исчезла самая проблема веры. Бог Ломоносова – поэтическоеолицетворение мироздания, такое же олицетворение, какими являлись греческие иримские боги. Бог в этой оде и не лейбницианский бог.124 По форме это именнобиблейский бог, создавший небо и землю в шесть дней. Библейский примитивизмпредставлений, перенесенный Ломоносовым в эту оду <...>, говорит о том, что книга Иовабыла для него только источником средств поэтического воплощения.

То, что тамсоставляло содержание, здесь превратилось в форму». 125 Некоторые из этих замечанийсправедливы (особенно то, что Бог оды – по крайней мере «по форме» – «именнобиблейский бог»). Самое спорное – утверждение об исчезновении в переложении122Филарет (Гумилевский), архиеп. Обзор русской духовной литературы. – Изд. 3-е, с поправками идоп. автора. – СПб.: Издание книгопродавца И.Л.

Тузова, 1884. – С.335.123Дороватовская В.С. О заимствованиях Ломоносова из Библии // М.В. Ломоносов. 1711–1911. Сб.статей под ред. В.В. Сиповского. – СПб., 1911. – С.33–65, здесь с.38. Общий вывод о его заимствованиях изБиблии здесь выглядит так: «Как в этих одах <торжественных – В.К.>, так и в переложениях псалмов и в―Оде, выбранной из Иова‖, Ломоносов сказался как прекрасный стилист, хорошо понявший все особенностибиблейского языка, сумевший, более или менее, верно передать настроение и содержание библейскогоподлинника.

Правда, на его творчестве слишком ясна печать холодного искусства и рассудочноготворчества, благодаря чему, в значительной степени, бледнеет поэзия Библии, мельчает ее страстное иторжественное религиозное настроение…» (с.63). В том же сборнике появилась статья, где вообщехристианство Ломоносова ставилось под сомнение (тоже едва ли не впервые), а его «религия» сводилась кположениям «естественной религии» (см.: Попов А. Наука и религия в миросозерцании Ломоносова // Тамже. – С.1–12).124Эта оговорка сделана, поскольку тогда уже сложилась традиция связывать «Оду, выбранную изИова» с лейбницианской философией. Ср. мимоходом высказанное в 1920-х гг. замечание Д.С.

СвятополкаМирского: «Но самый лучший образчик его <Ломоносова> красноречия <…> – замечательная ―Ода,выбранная из Иова‖. И особенно те главы, где ревнивый Бог Ветхого Завета со всей силой убедительностипревращается в лейбницианского Законодателя вселенной» (Святополк-Мирский Д.П. История русскойлитературы с древнейших времен по 1925 год / Пер. с англ.

Р. Зерновой. – 2-е изд. – Новосибирск:Издательство «Свиньин и сыновья», 2006. – С.94).125Мотольская Д.К. Ломоносов и его современники // История русской литературы: [В 10 т.]. – Т.3:Литература XVIII века. – Ч.1. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. – С.264–348, здесь с.343.34Ломоносова «проблемы веры». Чуть ниже, говоря о заключительной строфе оды, сама жеД.К. Мотольская констатировала наличие в ней и «проблемы веры», и библейского(христианского)«содержания»:«Заключительныестрокиоды,привнесенныеЛомоносовым от себя, должны, очевидно, воплощать в себе философско-религиозныйсмысл книги Иова.

Они логически не вытекают из всего произведения и дажестилистически из него выпадают, превращаясь в какую-то плоскую дидактику. <...>“Смирение” и пассивность, которые здесь проповедует Ломоносов, настолько резкопротиворечат его многочисленным призывам к познанию, <…> что могут бытьвосприняты только как выражение какой-то внешней необходимости».126Как видно, прямым текстом от автора данное поучение исследовательницепришлось объяснять его художественным просчетом или лицемерием («по внешнейнеобходимости»). Ради того чтобы защитить представление о том, что Ломоносов былчужд христианской религиозности, ей пришлось выразить сомнение в его искусстве какпоэта и искренности как человека (хотя вряд ли она это предполагала).

Получается, чтоесли Ломоносов превосходный поэт и не кривит душой, то он христианин, солидарный с«философско-религиозным смыслом Книги Иова». И только в противном случае, т.е.показав себя как не вполне умелого поэта, не вполне честного с читателями (по крайнеймере, в этой оде), он лишь воспользовался библейской книгой для выраженияпосторонних ей идей.Конечно, этот вывод – намеренно утрированный. Рассуждения Д.К. Мотольскойсерьезны и добросовестны. Она первая обозначила действительно существующиепроблемы: 1) в каком отношении переложение речи Бога к Иову находится к выводам встихах последней строфы, «привнесенных Ломоносовым от себя»; 2) как его одасоотносится с учением Книги Иова (а не только с ее образами и славянским текстом).Эти проблемы неминуемо подводят к вопросу о религиозных убежденияхЛомоносова, который так или иначе затрагивается почти во всех работах, где специальнообсуждается «Ода, выбранная из Иова».Л.В.

Пумпянский (1935) не сомневался в религиозности Ломоносова, отнеспереложение из Книги Иова к его «богословским одам» 1742–1743 г. и дал имконфессиональную оценку, отметив «общий лютеранский характер всех богословских од,вместе взятых».127 Г.А. Гуковский (1939) причислял Ломоносова к деистам, «...для которых126Там же. С.344–345 (курсив мой – В.К.).Пумпянский Л.В.

Указ соч. – С.109. Напомним, что речь идет о 4-х стихотворениях: «Ода наприбытие <...> Елисаветы Петровны из Москвы в Санктпетербург 1742 года по коронации», «Вечернее...» и«Утреннее размышление о Божием величестве» и «Ода, выбранная из Иова».12735бог – это принцип жизни природы, закон ее», и, соответственно, в нескольких строках,посвященных в его учебнике «Оде, выбранной из Иова», Бог оды определен как «мудраясила мироздания», «бог-природа».128 В.Н. Макеева в комментариях к ПСС (1959) указаластихи славянского перевода Книги Иова, которым находится соответствие в оде, нооговорилась, что «…избранные Ломоносовым тексты привлекли его, судя по построениюоды, <...> тем, что давали случай набросать пером естествоиспытателя картину―стройного чина‖ вселенной, далекую от библейской» (VIII, 982).129 И.З.

Серман (1966)практически первым после А.С. Шишкова проделал предметное сопоставление «Оды,выбранной из Иова» (строф 2, 8 и 10–12) со славянским переводом Книги Иова и дал своеобъяснение художественного и идейного смысла «вольностей» переложения. Он оспорилзамечание Д.К. Мотольской о неорганичности религиозно-дидактической концовки оды,но при этом исходил из представления о Ломоносове как деисте и сделал вывод, что«...ропоту человека <...> поэт уже от себя, не словами Библии, а своими собственными,противополагает философию деистического оптимизма...»130 Ю.М.

Лотман (1983) задалсявопросом, зачем для того чтобы нарисовать картину, «далекую от библейской» (повыражению В.Н. Макеевой), Ломоносову понадобилась именно Библия, и предположил,что ода была написана под влиянием религиозно-политических обстоятельств и имелаполемическую направленность (в частности, в антидемонологической трактовке образовбегемота и левиафана). Он связал ее с «Теодицеей» Лейбница и, не акцентируя мысль одеизме Ломоносова, сделал вывод: «Бог оды – воплощенное светлое начало разума изакономерной творческой воли».131 Среди авторов общих работ советского времени о128Гуковский Г.А.

Русская литература XVIII века: Учебник для высших учебных заведений. – М.:Гос. учебно-педагогическое изд-во Наркомпроса РСФСР, 1939. – С.114–115. В учебнике Д.Д. Благого (1945)«Оде, выбранной из Иова» посвящена лишь одна фраза: «Величественные образы созидающейся вселеннойдаются и в его наиболее знаменитой ―духовной оде‖, ―выбранной из Иова‖» (Благой Д.Д. История русскойлитературы XVIII века. – Изд. 4-е, пересмотр.

– М.: Гос. учебно-педагогическое изд-во Министерствапросвещения РСФСР, 1960. – С.169). Показательно, что «наиболее знаменитой», по его же словам, духовнойоде Ломоносова Д.Д. Благой не уделил большего места в своем учебнике (что выглядит почти как фигураумолчания).129Вот точные (хоть и не исчерпывающие) указания В.Н. Макеевой об отношении оды к текстуКниги Иова: «В основу оды легли четыре последние главы (XXXVIII—XLI) одной из частей Библии – книгиИова. Эти главы использованы Ломоносовым далеко не в полном их объеме, а лишь частично: из XXXVIIIглавы взяты только стихи 4, 7–12, 16, 17, 25–27; из XXXIX – стихи 27–29; из XL – стихи 10–13, 22; из XLI –стихи 6, 8, 10, 13, 16, 19, 22, 27, 29. Но и в пределах этих ―выбранных‖ отрывков Ломоносов следовал заоригиналом далеко не с той строгостью, как при переложении псалмов.

Русский стихотворный текстобогащен рядом самостоятельных элементов, отсутствующих в библейском подлиннике» (VIII, 981–982).130Серман И.З. Поэтический стиль Ломоносова. – Л.: Наука, 1966. – С.46–63, здесь с.62.131Лотман Ю.М. Об «Оде, выбранной из Иова» Ломоносова // Известия АН СССР. Сериялитературы и языка. – 1983. – Т.42. №3. – С.253–262, здесь с.259 (статья не раз переиздавалась; далее мыбудем ссылаться на одно из переизданий [1996]).36Ломоносове, где «Ода, выбранная из Иова» попутно затрагивается, нужно назватьА.В. Западова (1979), который подчеркнул наличие в ней темы достоинства человека.