Диссертация (Английский исповедально-философский роман 1980-2000 гг), страница 80

В этомотношении закономерно, что узнаваемые литературно-философские мотивы иаллюзии на классические тексты экзистенциализма профанируются, но онтология«бытия и ничто» оказывается близка исследуемым нами авторам («Цементныйсадик» Макьюэна, «Попугай Флобера» Барнса, «Земля воды» Свифта).Порядок конфигурации «Я» в исповедальном романе (в отличие отсобственно исповеди) продиктован противоречивым стремлением «Я» герояповествователя к полноте самообнажения и его бегством от болезненногосамораскрытия. Сборка «Я» из фрагментов воспоминаний имеет разную степеньконтроля образа «Я» и эстетизации опыта, неизменно проблематизирующихподлинность признания и «надежность» повествователя.Повествовательнаяинтрига исповедального романа состоит в том, чтобы заставить читателясомневаться в способности слова героя-повествователя передать, переписать,эстетизировать или упразднить экзистенциальный и травматический опыт.Амбивалентная логика композиции исповедального романа, восходящего кличному роману эпохи романтизма, составляет основу парадоксального бегстваповествователя от болезненного самораскрытия в диалогические рефлексии(«лазейки» и «оглядки» М.

Бахтина), подчас нацеленные на «самооговор» или«самооправдание» (П. Аксельм), «переписывание» (Ж. Деррида), театрализацию,«спектакли сознания» и «срывание масок» без обнаружения подлинного лица358(П. Брукс);самосознаниегероя«живетсвоейнезавершенностью,своейнезакрытостью и нерешенностью» (М. Бахтин), бесконечно балансируя на граняхподлинной исповеди и откровенной фабрикации.Так, психологическая и философская незавершенность исповедальногосубъекта связана как с интенцией экзистенциального вопрошания о себе, так и ссомнением в возможностях нарративного конструирования «Я». На уровнепоэтикитекстанезавершенностьпостмодернистскогоинструментария,философско-психологическийредактированияресурсвоспоминаний,«Я»манифестируетсятеперь(отприемамифункционирующимистратегийкакпереписыванияиметалепсисадоповествовательногоэмблематичного приема mise-en-abyme, лейтмотивных комплексов и т.д.).Поэтическими приемами, проблематизирующими «Я», становятся разнообразныедиалогические взаимоотношения между героем и повествователем а, подчас, и«автором» романа, естественно, наделенными разными полномочиями вотношении исповедального завершения.

В романе о художнике все три ипостасичасто предстают как формы, презентующие одно и то же лицо в парадоксальнойидентичности и разуподоблении («Дэниел Мартин» Фаулза, «Беременная вдова»Эмиса). Повествователь, понимающий тщету художественной саморефлексии,часто приходит к попыткам смонтировать свою идентичность из фрагментовсобственных ранних текстов. А «автор» вторгается в свой текст на правахчитателя, сознающего фиктивность конструкции, но опознающего в ней свойособый сюжет, призрак очертаний идентичности.

Эта модель находит себя впоздних текстах Эмиса («Информация», «Беременная вдова») и, отчасти, Исигуро(«Не оставляй меня»).Исследуемаянамижанроваяформаоказываетсявостребованнойбританскими писателями одного поколения, небезразличными к поискамисточников самосознания их героев не только в пережитом личном, но иколлективном опыте.

Так, переживаемый героем кризис, избегание / обнажениеболезненной правды личной истории, осмысляется им в тесной связи с сокрытием/ вынесением на публику травматических сюжетов истории и современности.359Выход за пределы текстового конструирования, весьма характерного дляраннего постмодернистского романа, к репрезентации культурно-историческогоконтекста сообщает романам Эмиса, Барнса, Свифта, Макьюэна, Коу эпическуюполноту, ассоциируемую с реалистической поэтикой. Однако избраннаяповествователемисторическаяметафораболеехарактеризуетязыкегособственных представлений, его личный опыт, нежели реальность фактов.

Впоследниезвучаниядесятилетиявнаблюдаетсяпостмодернистскихтенденцияревизияхусиленияисториикакисповедальногонарратива,чтодемонстрируют романы Барнса, Свифта, Макьюэна, Эмиса. Личная память,сострадание, боль, стыд и вина оказываются больше, чем память коллективная,так или иначе опосредованная идеологическими институтами и гораздо чащестановящаяся объектом конструирования (манипуляции с языком и памятью,превращение истории в симулякр, репрезентацию и пр.).

Явно полемическимпредставляется и роман, обращенный к мрачным эпизодам недавнего прошлого –Второй мировой войне, Холокосту, холодной войне («Белый отель» Томаса,«Стрела времени» Эмиса). Разнообразные исторические метафоры взывают кисториософскомупрочтениюхроникикатастроф(мотивызеркальности,апокалипсические мотивы и пр.).Нередки апокалипсические мотивы, объединяющие философское, личное иострополемическое начала в ряде исповедально-философских романов 1980-2000гг.

И вновь любая историческая модель, поданная как нарратив исповедальногоповествователя (часто ненадежного), превращает постмодернистский текст вэмоционально и этически заряженную рефлексию о личном и историческомопыте как травме, сопротивляющейся вербальному конструированию.Интерпретация современного исповедально-философского романа в той илииной степени соотносится с наблюдениями над его жанровой поэтикой,сочетающей приемы саморефлексии как эскапистского ресурса и лейтмотивнойсвязности как формы исповедального самообнажения.Двойничество персонажей, избранная композиция монтажа воспоминаний,маркерыненадежностиповествования,приемыmise-en-abyme,360повествовательный металепсис, парадоксальность как риторическая стратегия идругие приемы,ассоциируемыеинструментарием,сфункционируютпостмодернистскимкакзнакибегствасаморефлексивнымповествователяотзавершенной концепции «Я» и признания опыта.

С другой стороны, выявлениелейтмотивных парадигм в повествовании позволяет обнаружить специфическуюманифестациюопровергающихподлинностиегоинеизбывностисознательноеупразднениетравматическогоилиопыта,переписываниевэстетизированной исповеди повествователя.Английский роман 1980-2000 гг., рассмотренный с точки зрения анализахудожественных форм исповедально-философского вопрошания, демонстрирует«воскрешение субъекта» в пределе его этических ценностей, эмоциональныхпроявлений и философских взглядов. Представленный в единстве философскоэстетических и структурно-тематических элементов своей жанровой поэтикироман может быть осмыслен как объект связной интерпретации.Исследование значительного корпуса текстов указанного периода сприменением комплексного методологического подхода, сочетающего позициипредложенной жанровой поэтики исповедально-философского романа, позицийфилософско-эстетических дискуссий и научных подходов, проблематизирующихфеномен субъекта в постмодернизме и репрезентацию в нем культурноисторическихреалий,позволяетговоритьобанглийскомисповедально-философском романе 1980-2000 гг.

как о заметном явлении в историианглийского романа на его современном этапе.361БИБЛИОГРАФИЯ3. Аверин, Б. Дар Мнемозины: Романы Набокова в контексте русскойавтобиографической традиции / Б. Аверин. – СПб.: Амфора, 2003. – 400 c.4. Агамбен, Дж. Что остается от Освенцима Архив и свидетель [Электронныйресурс] / Дж. Агамбен // Синий диван.

– 2004. – № 4. – С. 177-204 – Режимдоступа: http://krotov.info.library/01_a/aga/mben.htm.5. Андерсон, Б. Воображаемые сообщества / Б. Андерсон; [пер. с англ.В. Николаева]. – М.: «Канон-Пресс-Ц», «Кучково поле», 2001. – 288 c.6. Арендт, Х. Истоки тоталитаризма / Х. Арендт; [пер. с англ. И.В. Борисовой,Ю.А. Кимелева, А.Д. Ковалева, Ю.Б. Мишкенене, Л.А.

Седова]. – М.:ЦентрКом, 1996. – 272 с.7. Бауман, З. От паломника к туристу / З. Бауман // Социологический журнал.– 1995. – № 4. – С. 133-154.8. Бахтин, М. Герой и позиция автора по отношению к герою в творчествеДостоевского / М. Бахтин; ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, А.А. Пузырей //Психология личности. – М.: Издательство Московского университета, 1982.– 288 с. – С. 262-268.9. Бахтин, М. Проблемы творчества Достоевского. / М.

Бахтин. – 5-е изд., доп.– Киев: «NEXT», 1994. – 509 с.10. Бахтин, М. М. Архитектоника поступка / М. М. Бахтин // Социологическиеисследования. – 1986. – № 2. – C. 5-10.11. Белова, Е. Н. Поэтика романа Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня» (кпроблеме художественного мультикультурализма) : автореф.

дис. … канд.филол. наук : 10.01.03 / Белова Екатерина Николаевна. – Воронеж, 2012. –17 с.12. Бодрийяр, Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийяр; [пер. с фр.С. Н. Зенкина]. – М.: «Добросвет», 2000. – 387 с.36213. Бодрийяр, Ж. Система вещей / Ж. Бодрийяр; [пер. с фр. С.Н. Зенкина]. – М.:Рудомино, 1999. – 224 с.14. Бонафу, П. Рембрандт / П. Бонафу; [пер.