Автореферат диссертации (Структурный и контекстный анализ в интерпретации трагедий Еврипида), страница 13

«Троянки» Еврипида изображают мифологическуюпредысторию этого противостояния: во времена Троянской войны дорийцы совершилистрашные преступления против троянцев, за которые их ждет неминуемая расплата.Очевидно, расплата, ожидаемая всеми зрителями «Троянок», должна символизировать ихпоражение в новой, сицилийской войне.Я предлагаю видеть в «Троянках» не призыв к миру, а наоборот, пропагандуСицилийского похода. Такое толкование трагедии позволяет ответить на множествовопросов. Становится понятно, почему так много внимания уделяет автор мотивурасплаты за преступления. Более того, теперь можно понять, с какой целью Еврипидотважился на неожиданный композиционный ход – почему он лишил трагедию возмездияглавного ее события, собственно возмездия.

Цель этого приема - заставить зрителейощутить наказание дорийцев как событие предопределенное, но еще не совершившееся, исвязать идею неизбежного возмездия с успехом будущей военной кампании.При том прочтении трагедии, которое я предлагаю, становятся понятны и всеотсылки пьесы к реалиям 5 века. Дорийцы, к которым относятся и сиракузяне, – злодеи ипреступники, троянцы – предки эгестян – добродетельны и несчастны. Похвала Сицилиинужна отнюдь не для того, чтобы отговорить афинян от похода, но чтобы польститьсицилийцам эгестянам, чьи послы, возможно, даже смотрели представление трагедии.Особый, аллегорический смысл получает и пролог, в котором действуют Посейдони Афина: Афина, прежде сочувствовавшая ахейцам и помогавшая им в Троянской войне,теперь, увидев чинимые ими несправедливости и святотатства, ополчается против них.

УЕврипида Афина появляется в четырех трагедиях – в «Просительницах», «Ионе»,«Ифигении в Тавриде» и «Троянках». Во всех этих пьесах Афина выступаетпокровительницей и символом Афин; единственная драма, в которой это ее значение былоне очевидным, это «Троянки». Если, однако, и здесь понять образ Афины в обычном егозначении, смысл пролога окажется абсолютно ясен – город Афины готов вступиться заэгестян и отомстить за их легендарных предков ахейцам-дорийцам.Итак, смысл «Троянок» состоял в том, чтобы связать с мифологической историейпредстоящую Сицилийскую экспедицию – вселить веру в справедливость похода и егоуспех.

Такое использование мифа о падении Трои предвосхищает еще один античныйтекст, также имевший пропагандистский смысл и написанный, по-видимому, не безвлияния «Троянок» – вторую и третью книги «Энеиды» Вергилия. Здесь такжеизображены жестокость и преступления нечестивых ахейцев в Трое, за которые затем ихнастигает неизбежная расплата; из победителей ахейцы превращаются сами в жалкихжертв судьбы. Так же, как и в «Троянках», этот переворот получает у Вергилияаллегорический политический смысл – он отражает неизбежную перемену в судьбеГреции, которая теперь, в эпоху Вергилия, подчинилась господству Рима.Посвящая свою трагедию мифологическому обоснованию и пропагандеСицилийской экспедиции, Еврипид оказывается солидарен с большинством афинскихграждан – тем самым большинством, которое почти одновременно с постановкой пьесыпринимает решение отправить на Сицилию афинский флот.

Возможно, однако, что уЕврипида были и особые причины призывать своих сограждан к походу. В эти годы поэтбыл близко связан с главным вдохновителем этого предприятия – Алкивиадом: в 416 году,34т.е. незадолго до постановки «Троянок», Еврипид сочинил эпиникий в честь победыАлкивиада на Олимпийских играх. Таким образом, выбор темы мог быть обусловленполитическими интересами «партии войны», в которую вместе с Алкивиадом мог входитьи Еврипид.Четвертая глава второго раздела посвящена анализу и интерпретации трагедии«Елена». Изучение тематической структуры «Елены» началось статьей Зольмзена,опубликованной в 1934 году.

39 Зольмзен обратил внимание на то, что в этой пьесеЕврипид неоднократно и намного чаще, чем в других трагедиях, прибегает к дихотомии«слов» и «дел», или «имен» и «лиц», т.е. обозначаемых ими людей (ὀνόµατα – πράγµατα,σώµατα), – дихотомии, передававшей противопоставление мнимой и подлиннойреальности. Сам сюжет специально выбран ради этой антитезы. В обычной версии мифаЕлена оставила своего мужа Менелая и Спарту и уплыла в Трою с троянским царевичемПарисом.

Еврипид следует иной, измененной версии, позволяющей Елену оправдать –версии, которая излагалась до него в знаменитой «Палинодии» («Песни наоборот»)Стесихора. В этом варианте вместо Елены в Трою приплыл лишь ее двойник-подобие(εἴδωλον), и двойник, а не сама Елена, стал причиной Троянской войны. Версия сдвойником заставляет различить истинную реальность («дела») и видимость («слова»,«имена»).Зольмзен рассмотрел только примеры, в которых антитеза «слов» и «дел»выражена непосредственно в словах, в противопоставлении ὄνοµα и σῶµα; все такиепримеры относятся к двойнику Елены. Однако контраст подлинной и мнимой реальностине ограничивается этими случаями – он пронизывает вообще всю трагедию, все ее сценыи все сюжетные ситуации.

Этот контраст выражает главный мотив, определяющий вседвижение драмы – мотив обмана, ошибок и заблуждений.В первых сценах трагедии заблуждение всегда влечет за собой несчастье. Еленаузнает от Тевкра о гибели ахейцев и троянцев, сражавшихся всего лишь за ее призрак.Всеобщее горе от войны, причиной которой стало заблуждение, становится и личнымгорем героини. В первой сцене трагедии она узнает, что несчастье постигло и ее близких –будучи неспособны пережить ее позор, покончили с собой ее мать Леда (134) и, по одномуиз слухов, ее братья Диоскуры (142); наконец, муж Елены Менелай, возвращаясь домой свойны, пропал в море и считается погибшим (132).

Мнимая гибель Менелая, в которуюверит Елена, – еще одно заблуждение, умножающее страдания в первой половинетрагедии.Мотив обмана сплетается с мотивом ошибок в единый комплекс – собственноговоря, практически все заблуждения смертных героев происходят от обмана (ἀπάτη) ихбогами. Само это слово звучит в сцене всеобщего радостного узнавания: когда слугаМенелая видит настоящую Елену и, не сразу понимая причину счастья своего хозяина,спрашивает его: οὐχ ἥδε µόχθων τῶν ἐν Ἰλίῳ βραβεύς; «Разве не она устроила беды вИлионе?» (703) – Менелай в ответ объясняет: οὐχ ἥδε, πρὸς θεῶν δ' ἦµεν ἠπατηµένοι «Нет,не она; нас обманули боги» (704).В одном ряду с этим главным для сюжета обманом стоят и другие примерыковарства. В прологе (17–21) Елена рассказывает о своем зачатии – о том, как Зевсхитростью сочетался с Ледой (δόλιον εὐνὴν ἐξέπραξ', 20), приняв вид лебедя,спасающегося от орла.

В пароде (232–239) Елена вспоминает, как Афродита хотелаковарно (ср. ἅ τε δόλιος ἁ πολυκτόνος Κύπρις, 238) похитить Елену, отдав ее Парису;вместо этого так же коварно схватил ее Гермес, когда она, не подозревая о беде, мирносрывала цветы на лугу – и это коварство сделало ее несчастной, лишило ее доброго имении посеяло смертоносную вражду между греками и троянцами (244–251). Если эти случаиковарства имеют прямое отношение к предыстории событий трагедии, то еще один,неоднократно упоминаемый в пьесе, важен только своим сходством с этими событиями:39Solmsen, F. Ὄνοµα and πρᾶγµα in Euripides' Helen // CR 48, 1934, 119–121.35это тоже обман, приносящий смерть и горе.

Такова история ложного маяка, который зажегна Эвбее Навплий. Навплий желал отомстить ахейцам за гибель своего сына Паламеда инаправил на скалы их корабли, возвращавшиеся из Трои (767; 1126–1131; ср. особ. 1130–1131: Αἰγαίαις τ' ἐνάλοις δόλιον / ἀκταῖς ἀστέρα λάµψας «на эгейском морском берегузажегший коварную звезду»).Во второй половине трагедии главным мотивом, определяющим все сюжетноедвижение, остается обман, но на этот раз к нему прибегают герои, вызывающие нашесочувствие, – Елена и Менелай. Чтобы спастись от египетского царя Феоклимена иубежать из Египта, они разыгрывают перед ним целую сценку.

Менелай притворяетсяслучайно уцелевшим товарищем Менелая, якобы погибшего в кораблекрушении. Еленасообщает Феоклимену, что будто бы готова уступить и стать его женой – но проситпозволения прежде совершить в море погребальный обряд по своему мужу. Феоклимендает им с Менелаем корабль, на котором они отправятся якобы совершать этот обряд, игерои благополучно уплывают на родину.Сцена обмана Феоклимена содержит множество перекличек с первой частью.

Еслив начале первой части Тевкр убедил в смерти Менелая Елену, теперь сам Менелайзаставляет поверить в нее Феоклимена. Подобно тому, как Парису досталась лишь копияЕлены, Феоклимену достается только иллюзорная надежда на брак с ней.40 Лохмотья наМенелае в первой части помешали ему сразу быть узнанным Еленой, а теперь онипомогают ему не быть узнанным Феоклименом41 – поскольку делают более достовернымрассказ о кораблекрушении, в котором Менелай якобы погиб (1079–1980). То же самое«коварство» (δόλος), которое прежде отличало действия богов, теперь характеризуетобманные речи Менелая (δόλιος οἶκτος, 1542): коварные похищения девушек богами илипо воле богов сменяются новым коварным похищением – Елены Менелаем (ср. словаФеоклимена, боящегося, что этот заплывший в их страну эллин κλοπαῖς θηρώµενον Ἑλένην«коварно охотится за Еленой», 1175), только коварство обращено уже не против девушки,а против претендовавшего на нее злого варварского царя.