_методичка_ Философия. Киселёв В.Н. 2002 (_методичка_ Философия. Киселёв В.Н. 2002.doc), страница 27

0 Лукасевич Я. Аристотелевская силлогистика с точки зрения современной формальной логики. -.М., 1959. – С. 48.

0 Известная характеристика И. Канта об этой логике является обоснованием содержания общеобразовательного курса логики: 1) традиционная формальная логика с древнейших времен пошла верным путем науки; это видно из того, что со времени Аристотеля ей не приходилось делать ни шагу назад, ни шагу вперед – она кажется наукой вполне законченной и завершенной; 2) границы логики совершенно точно определяются тем, что она есть наука, обстоятельно излагающая и строго доказывающая одни только формальные правила всякого мышления; 3) своими успехами логика обязана определенности своих границ, благодаря которой она отвлекается от всех объектов познания и различий между ними; в ней рассудок имеет дело только с самим собой и со своей формой; 4) логика - преддверие науки вообще, правильное применение основных понятий той или иной науки и суждениях о знаниях наук; 5) логика - философская дисциплина (Кант И. Сочинения. В 8-ми т. Т. 3. - М., 1994. – С. 18-19). То, о чем говорил И. Кант более двухсот лет назад, и является тем фундаментом теоретической культуры, который и определяет достижения, могущество современного человечества.

0 Нелепой, фантастичной у Платона оказалась исключительно конструкция, форма, в которой он воплощает свою философию. Это и неудивительно. Прежние формы, конструкции философии («физика», «логика», «этика») не годятся для того, что так нелепо выразил Платон. Поэтому он и вынужден был творить в формах более подходящие для религии, мифологии, литературы, а не философии. Платон до сих пор считается не только выдающимся философом античности, но и классиком античной литературы, в том числе за его «философские диалоги». Но уже в дальнейшем (у Аристотеля) при исправлении этих недостатков будет создана адекватная форма, философская дисциплина для «платоновской философии» (того содержания, которое открыл Платон).

0 Случай с философией в паре с символической логикой на атланта не похож. Скорей, это персонаж А.С. Пушкина:

«Бедный бес под кобылу подлез,

Поднатужился, поднапружился,

Приподнял кобылу, два шага шагнул.

На третьем упал, ножки протянул».

0 Современную философию душит ее немота по причине того, что предложенная в качестве пищи математическая логика, как было отмечено ранее насильственным путем, застряла в горле философии, не позволяющая ни говорить, ни дышать ей свободно. Философии при этом остается только производить различные манипуляции («размахивать и хлопать руками или крыльями - для философии в образе совы»), демонстрации, инсталляции, акции, - в общем, все то, что является арсеналом художественного искусства, а не философии и науки. Поэтому так пышно и расцвели буйным цветом лопухи постмодернизма на философской почве. Пока застрявшая «кость» в горле философии не будет извлечена, до тех пор философия будет находиться в клиническом состоянии – «пациент скорее мертв, чем жив».

0 На самом деле распределение этих мест определяется не только чистым состоянием философии в этих национальных культурах, а во многом реальным историческим пересечением культур между собой. Да, больше всего в философии исторически мы учились и сотрудничали с немецкой культурой. Сегодня наибольшее влияние на мир оказывает англоязычная культура, в том числе и на отечественную. Но было время, когда французская культура и философия доминировала в том числе и в России. Но история, как и мода, переменчива. На смену «героям вчерашних дней» приходят «современные герои», сегодня они «настоящие герои», а, как известно, «настоящие отважные герои всегда идут в обход» - не вперед, а назад или топчутся на месте (настоящий – означает, как и «в данный момент», так и «подлинный», «стоящий»).

0 Более развернуто эти темы нам довелось рассмотреть в статье «Перспективы философии» (МГУ, М., 2001. – Деп в ИНИОН РАН от 6.12.2001, №56864).

0 «Средневековый университет есть корпорация людей учения, но не ученых в современном смысле слова, ибо целью ученых занятий в средние века вовсе не являлось получение нового знания. Главным смыслом ученых занятий было сохранение и упорядочение имеющегося знания, но отнюдь не его обновление или приращение. Знание надо было бережно хранить, чтобы оно вновь не забылось, как это произошло с античными традициями в эпоху после крушения Римской империи. Наилучшим же средством сохранения знания является обучение. Целям обучения, сохранения, систематизации имеющегося знания и служит средневековый университет» (Сокулер З.С. Знание и власть: наука в обществе модерна. – СПб., 2001. - С. 17).

0 Выше уже отмечалась одна особенность философии в европейской традиции культуры, ее центральное положение в ней: большинство или даже почти все в европейской культуре пронизано теми или иными философскими элементами, которые выступают основаниями их, и христианства, и искусства, и политики, и морали, и идеологии, не говоря уже о всех научных дисциплинах (исторически не философия является наукой, а любая наука есть «определенная философия» ) и т. д. Поэтому попытки привнести в философию что-либо новое из других элементов культуры в действительности является возвращением в нее прежнего своего содержания, и, как правило, в худшем виде. И здесь все происходит по Гегелю: «новое появляется в истории как трагедия, а затем повторяется в ней как фарс». Фарс состоит в том, что попытка привнести новое из нефилософских дисциплин в философию, есть некритическое распространение одной, и поэтому несовершенной (в силу односторонности), прежней философской доктрины в той или иной дисциплине на всю современную философию. Особенно распространился такой способ новаторства над (не в, а именно над) философией в советский период и продолжает господствовать и сегодня, благодаря позитивистки интерпретируему известному положению Ф. Энгельса: «С каждым составляющим эпоху открытием даже в естественноисторической области материализм неизбежно должен изменять свою форму. А с тех пор, как и истории было дано материалистическое объяснение, здесь также открывается новый путь для развития материализма». Советские позитивисты-марксисты под философией понимали только «диалектический материализм » и «исторический материализм » (другие варианты философии если и признавались, то только как ущербные по отношению к ним), а дальше влияние конкретных наук на «философию» они трактовали полностью по А. Конту. Сегодня апелляции к авторитету классиков марксизма нет, но осталась господствующей позитивистская трактовка отношении философии с конкретными дисциплинами (в первую очередь естественнонаучного профиля).

0 Пролеев С.В. История античной философии. – М., 2001. - С. 20.

0 Но это отрицание В.Ф. Асмусом метафизики вернулось к нему в виде отрицания части его творческого наследия, его логики. «Отношение старой профессуры философского факультета к математической логике лучше всего характеризует следующий эпизод. После окончания факультета я несколько лет работал внештатным редактором в журнале «Вопросы философии» и вел в этом журнале отдел логики. В 1971 году Николай Иванович Кондаков издал огромный фолиант – «Логический словарь», и в редакции решили, что рецензию на эту работу должен написать кто-то из крупных логиков. Выбор пал на Валентина Фердинандовича Асмуса. Было решено, чтобы я съездил к нему и сделал соответствующее предложение. Так я и поступил. Но Валентин Фердинандович отказался от этого предложения, заявив буквально следующее: «Знаете, молодой человек, я не являюсь специалистом в области логики. Современная логика – это математическая логика, а я ее не знаю». Вполне возможно, что подлинная причина отказа состояла в другом, но в этом ответе проявилось понимание Валентином Фердинандовичем сути современного состояния дел в логике» (Бочаров В.А. Как это было // Философский факультет Московского государственного университета им. М.Л. Ломоносова: Очерки истории. – М., 2002. - С. 77). Подлинным мотивом отказа Асмуса В.Ф. от рецензии была обида на логиков различных мастей за необоснованную, поверхностную критику его учебника «Логика». «Правоверные марксисты» упрекали Асмуса за отсутствие диалектики в учебнике, но на это можно было не обращать внимания, так как они били мимо цели – учебник был посвящен традиционной формальной (школьной) логике, или, как ее еще иногда называли по сравнению с диалектической логикой, «элементарной математикой», а саму диалектику соответственно «высшей математикой». А символисты (представители математической логики) заявили, что Валентин Фердинандович логики не знает совсем, имея в виду раздел математики. Символисты не осознают до сих пор, что только в результате насильственного уничтожения метафизики в советской философии «плоские и поверхностные завладели ареной философской логики и чванливо на ней расположились» в виде символической логики, а В.Ф. Асмус в свое время сильно приложил руку к уничтожению метафизики. Без творчества Валентина Фердинандовича еще не известно где бы были в отечественной культуре символисты со своей логикой (да и «правоверные марксисты-лененцы» со своей диалектической логикой, трактуя ее как антиметафизику – ни одна конкретно-историческая форма подлинной диалектика вне метафизики не существовала: не любая метафизика является диалектикой, но любая диалектика – это всегда метафизика), на какой свалке, помойки истории (диалектики как антиметафизики уже там оказались, следующие за ними в этом направлении… - не трудно уже догадаться кто). Трагедия Асмуса в истории не нова: «революция пожирает своих творцов», а у истоков «советской культурной революции» в философии и стоял Валентин Фердинандович. История все расставляет по своим местам. Асмус немало способствовал тому, чтобы выпустить злого джина «антиметафизику» на свободу отечественной культуры, после чего сам джин уничтожил своего «освободителя».

0 Такие противоречия («историческая антиисторичность», «то, что критикую, то и проповедую») в философском творчестве советских философов А.Л. Никифоров, например, объясняет так: «По-видимому, читатель обратил внимание на то, что выражение «философия науки» В.А. Лекторский берет в кавычки. Увы, отношение к философии науки у советских философов было двусмысленным: было неясно, куда ее зачислять. С одной стороны, анализ научного знания и научных методов как будто бы философски нейтральное занятие. С другой стороны, западные философы науки, как правило, не были марксистами, следовательно, придерживались «реакционных» философских воззрений, и их следовало критиковать. Когда я писал статью «Философия науки» в «Философский энциклопедический словарь» (М., 1983), мне пришлось обозначать ее «течением в современной буржуазной философии», хотя это, конечно, нонсенс. Тем не менее, прикрываясь кавычками или ярлыками подобного рода, мы все-таки могли заниматься проблемами философии науки и знакомить с ними советского читателя» (Никифоров А.Л. Философия науки: История и методология (учебное пособие). – М., 1998. - С. 12). Вследствие подобного рода манипуляций происходило не только знакомство читателей с немарксистскими философскими позициями, но и обратное – под «марксистской» философией у нас в СССР было все что угодно, но не марксизм: постоянно говорилось и писалось одно, а понималось совершенно другое, не редко совершенно противоположное и противоречащее. И как результат такой коллективной философской деятельности все регулятивные ориентиры в философском творчестве были перевернуты с ног на голову: то, что является подлинно ценным в философии, стали беспощадно третировать, а все пошлое и вульгарное в философии стали возвышать и прославлять до неприличия. Это обстоятельство и является основанием для повсеместного философского нигилизма в современной российской культуре как в среде профессиональных философов, так и среди простых обывателей, пускай и с академическими званиями. Права народная мудрость: «Философская рыба гниет с головы профессиональных философов» .

0 В предисловии и введении к «Большой логике», обсуждая полное изменение в характере философского мышления, Гегель дает следующую характеристику метафизике. Он отмечает, что кантовская философия отказала метафизике (теоретическому разуму) в статусе науки. Содействовали этому популярному учению и выступления новейшей педагогики; для преуспевания теоретическое понимание вредно, существенным является упражнение и практическое образование. Исчезновение интереса к содержанию и форме прежней метафизики привело к тому, что в результате этого, казалось, возникло странное зрелище – «образованный народ без разума, нечто вроде украшенного храма, но без святыни». Но прежняя метафизика имела более возвышенное понятие о мышлении, чем расхожие идеи новейшего времени. Она исходила из того, что истинное в предметах – это то, что познается, предметы возведенные в форму мышления, предметы как мыслимые. Мышление в своих имманентных определениях и истинная природа вещей составляют одно содержание. Логика поэтому составляет собственно метафизику или спекулятивную философию – науку о вещах, постигаемых в мыслях, за которыми признается, что они выражают существенное в вещах.

0 Вот один из образчиков подобной «логики» рассуждения. «Под философской логикой обычно понимается либо модальная логика, либо общая теория выводимости, значения, истины и т. д. Второе понимание представляется более широким, чем первое. В работе предлагается еще более широкая трактовка философской логики: она рассматривается как общая семантика различных логических исчислений, зачастую имеющая неформальный вид. С этих позиций философская логика представляет собой общее направление логических исследований, ориентированных, во-первых, на прояснение семантических оснований формально-логических теорий, во-вторых, на использование этих теорий для экспликации мировоззренческих понятий и анализа некоторых философских тем. Можно даже сказать, что зачастую на ее базе выстраивались целые философские системы (например, на основе специально разработанного исчисления имен была построена всеобъемлющая система Гегеля). Традиционная логика как исторически первая форма логического знания предполагала чисто содержательные системы философской логики, с позиции которых и обосновывались первые формальные теории. В настоящее время господствующие позиции стала занимать другая форма логического знания, представленная математической логикой, т. е. таким направлением формально-логических исследований, в рамках которых эксплицируются дедуктивные, модельные и др. свойства математических теорий. В результате философская логика стала активно математизироваться. Тем не менее ее содержательный (метатеоретический) потенциал не утратил свою актуальность. Многие методы математической логики экстраполируются сейчас на область философской проблематики, возникли целые традиции аналитической философии – философии, имеющей своим предметом изучение возможностей подобной экстраполяции» (Шуман А.Н. Философская логика: Истоки и эволюция. – Минск, 2001 – С. 5-6). И «Ключевая особенность философской логики заключается в том, что ее теория определяется не столько своей метатеоретической частью, сколько формальной. Так, основной критерий периодизации ее истории сводится к различению типа основополагающего исчисления. По этому основанию история философской логики распадается на два больших периода. Первый период составляет становление традиционной логики. В это время единственным типом формальной теории являлось исчисление имен. Начало второму периоду положило бурное развитие математической логики. В качестве формальной теории философской логики стали использовать уже современные логические исчисления, как правило, это теории первого порядка или их расширения. Именно отличие формальных теорий философской логики обусловливает отличие соответствующих метатеорий… Отсюда проистекает та критика «метафизики» и «метафизической логики», с которой обрушились современные философы на предшествующую традицию» (Там же. - С. 345-346).