Е.Ю. Скарлыгина - Журналистика русской эмиграции - 1960-1980-е годы (975681), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

«А-Я» - иллюстративное периодическое издание, которое позиционировало себя как «журнал современного русского искусства». Нелегально готовился в СССР и издавался в Париже с 1979 по 1986 год. Редакторы: Александр Сидоров (под псевдонимом «Алексей Алексеев», Москва), Игорь Шелковский (Париж). Распространением журнала в США занимался Александр Косолапов (Нью-Йорк). Всего вышло 8 номеров. Первый номер имел тираж 7000 экз., в дальнейшем – 3000 экз. Использовалась цветная и черно-белая печать. Русский текст сопровождался параллельным текстом на французском и английском языках. Журнал позволил открыть всему миру имена тех художников, которые относились к неофициальному, нонконформистскому искусству в СССР. Это Эрик Булатов и Олег Васильев, Илья Кабаков, Дмитрий Пригов, Вагрич Бахчанян, Виталий Комар и Александр Меламид и многие, многие другие. В 1986 году выпуск журнала был прекращён в связи с радикальными политическими переменами в жизни страны. В 2004 году в Москве было выпущено репринтное издание всех номеров журнала.

«Беседа» - религиозно-философский журнал малого формата, объемом около 250 страниц. Главный редактор – известный представитель «самиздата» в СССР Татьяна Горичева, выпускавшая в Ленинграде совместно с поэтом В.Кривулиным машинописный журнал «37». В 1979 году эмигрировала. Журнал «Беседа» издавался в Париже при участии Б.Гройса (Кёльн), имел выходные данные Ленинград-Париж. Вышло 11 номеров (1983-1993). Поддерживался швейцарской религиозной организацией «Вера во втором мире», которая заботилась о жизни церкви в восточно-европейских странах. Имел литературно-богословский раздел, публиковал статьи по вопросам религиозной жизни и интервью с ведущими западноевропейскими богословами. Среди авторов – О.Клеман, Б.Гройс, Ж.Батай, Е.Шварц, Ю.Мамлеев, В.Лосская, И.Бурихин, В.Аксючиц, А.Жолковский и другие.

«Мария» - журнал российского независимого женского религиозного клуба «Мария», созданного в Ленинграде русским феминистским движением. Первоначально выходил в самиздате машинописным способом. После того, как большинство сотрудниц оказались на Западе, стал издаваться во Франкфурте-на-Майне. Вышло шесть номеров (май 1980 - март 1982). Сотрудницы и соредакторы – Татьяна Горичева, Анна Малаховская, поэтесса Юлия Вознесенская. Имел литературный и религиозный разделы, раздел дискуссий. Содержание не сводилось к феминистской проблематике.

Среди периодических изданий русской диаспоры в США непременно следует назвать газету «Новый американец» , первый номер которой вышел 8.02.1980 в Нью-Йорке. Инициатива её создания принадлежала Сергею Довлатову, который стал главным редактором, начиная с № 13. Газета просуществовала два года, адресована была именно «третьей волне» эмиграции и имела остро полемическую направленность по отношению к «Новому русскому слову» (старейшей газете русской диаспоры) и её знаменитому редактору – Андрею Седых. В библиотеках России не существует, к сожалению, не только полного комплекта, но даже отдельных номеров этого издания. Статьи, написанные Сергеем Довлатовым для «Нового американца», собраны в книге: Довлатов С. Речь без повода… или Колонки редактора. – М.: Махаон, 2006.

Появление в 1970-е годы на Западе большой группы эмигрантов из СССР, среди которых значительную часть составляли литераторы и журналисты, не могло не сказаться и на деятельности старейшей русской газеты в Европе - «Русская мысль» ⁵ (издается с 1947 года в Париже). В 1970-80-е годы эта газета по сути превратилась в издание третьей «волны» эмиграции, и многие представители «третьих» стали штатными и внештатными сотрудниками издания. «Русской мысли» также посвящена специальная глава данного учебного пособия.

Среди нерегулярных изданий следует назвать, кроме того, журналы «Мулета» и «Ковчег», а также альманах «Аполлон-77» ⁶. Все они были связаны с традицией русского авангарда, при этом «Мулета» имел выраженный скандально-эпатажный характер. С точки зрения истории искусства наибольшую ценность представляет альманах «Аполлон-77», который переиздан в постсоветской России.

Альманах был задуман в конце 1975 года художником Михаилом Шемякиным, который хотел издать тексты многих неизданных петербургских поэтов, прозаиков, художников.

Как подчеркивал Вас.Бетаки, название было взято не столько как продолжение традиции, сколько в полемических целях: если классический Аполлон – это прежде всего гармоничность и красота, то Аполлон Шемякина – человек с завязанным ртом, да ещё и с содранной кожей. Таков, по представлению художника, символ искусства советской эпохи.

Альманах открывался приветствием Владимира Максимова - создателя и редактора журнала «Континент». Рядом с ним помещалось приветствие альманаху от писателя, тоже шестидесятника, но уже «авангардиста» Владимира Марамзина.

Открывался альманах материалами о художнике Павле Филонове и его собственными сочинениями, затем следовали публикации поэтов «ОБЭРИУ»: А.Введенского, Д.Хармса и К.Вагинова. Далее – стихи поэтов группы «Конкрет», среди которых поэт Генрих Сапгир, а также Вагрич Бахчанян (художник, автор прозаических абсурдистских и шуточных текстов). Затем помещались десять стихотворений Э.Лимонова, стихи Всеволода Некрасова, Владислава Лёна, Евгения Кропивницкого (группа «Лионозово»), а также стихи Игоря Бурихина с предисловием В.Марамзина.

Кроме того, в «Аполлоне» были опубликованы 26 стихотворений интересного и значительного поэта ленинградского самиздата – Роальда Мандельштама.

Печататались также абсурдистские стихи Анри Волохонского и Леонида Аронзона; стихи Виктора Кривулина и Олега Охапкина; Константина Кузьминского и Алексея Цветкова; шуточные и сатирические стихи В.Гаврильчика из так и не вышедшего сборника «Бляха муха – изделие духа»; стихи Владмимира Уфлянда и Виктора Ширали.

Далее – снова абсурдисты: Владимир Эрль, Алексей Хвостенко, Аркадий Драгомощенко. Интересны публикации ранее не печатавшихся «кафельных пейзажей» Михаила Кузмина (из архива профессора Джона Малмстада).

Раздел прозы представлен именами Владимира Марамзина, Павла Радзиевского, Юрия Мамлеева (с иллюстрациями Михаила Шемякина), Аркадия Ровнера и Евгения Герфа.

Раздел живописи – наиболее богатый и представительный в этом альманахе: А.Тышлер, Илья Кабаков, О.Рабин, иллюстрации М.Шемякина к книге Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Завершается этот огромный том (размер А: 40х25см, 400 страниц на мелованной бумаге) фотографией «Русского музея в Изгнании», организованного А.Глезером при помощи всех русских художников-эмигрантов».

Разумеется, представители «третьей волны» эмиграции печатались и в других изданиях русской диаспоры, которые возникли еще в 1940-50-е годы: в «Новом журнале», «Гранях», «Посеве», журналах «Вече» и «Голос зарубежья», в «Вестнике РХД». Но важно подчеркнуть, что Третья эмиграция сумела основать за рубежом значительное количество новых периодических изданий и создать собственное медийное пространство.

Примечания:

i1. См. подробнее об этом журнале: Скарлыгина Е.Ю. Русский «толстый» журнал в эмиграции: «Континент» В.Максимова // Вестник МГУ.Серия 10: Журналистика. 2004, № 4. С.89-98; Скарлыгина Е.Ю. Неисследованный континент (о журнале «Континент» В.Максимова) // Общественные науки и современность. 2007, № 6. С.162-171.

2. См.: Архангельский А. Прогулки в свободу и обратно (о журнале «Синтаксис») // Toronto Slavic Quarterly. University of Toronto. № 15. http://www.utoronto.ca/tsq/15/arhangelsky15.shtml

3. См. статью об этом издании: Скарлыгина Е.Ю. Литературный журнал в эмиграции: парижское «Эхо» // Вестник МГУ. Серия 10. Журналистика. 2004, №6. С.16-25.

4. Хазанов Б. «За тех, кто далеко...» // Знамя. 1998, №3. С.165.

5. См.: Скарлыгина Е.Ю. «Русская мысль» и третья русская эмиграция // Вестник МГУ. Серия 10. Журналистика. 2008, №1. С.121-129.

6. Подробнее об этом альманахе см.: Бетаки Вас. «Аполлон-77» // Звезда, 1992. С.206-207.

Глава I. Третья русская эмиграция в контексте отечественной культуры 1960-80-х годов и культуры русского зарубежья

На фоне огромного числа монографий и статей, посвященных культуре русского зарубежья, бросается в глаза преобладание работ, в которых исследуется первая, послереволюционная волна русской эмиграции. Так сложилось исторически – и тому есть объективные причины, связанные с поистине великим вкладом литераторов, философов, историков и деятелей искусства послереволюционной эмиграции в сокровищницу национальной культуры. Что же касается «третьей волны», то она по-прежнему занимает в исследованиях абсолютно маргинальное положение, а в совокупности, как целостное явление, до сих пор мало изучена. Достаточно сказать, что не существует ни одной обобщающей монографии на эту тему ¹, что в девяти выпусках альманаха «Диаспора» отсутствуют публикации, связанные с «третьей волной», что энциклопедический справочник «Литературное зарубежье России», подготовленный в ИНИОН РАН и изданный в 2006 году, полностью игнорирует третью русскую эмиграцию.

Вспомним, как много писала российская пресса в конце 1980-х годов об эмигрантах «третьей волны», как часто брали у них интервью, приглашали на читательские встречи, какими огромными тиражами издавались их произведения. В начале 1990-х сложилась весьма парадоксальная ситуация: отъезд в эмиграцию стал изображаться в нашей печати как особая доблесть, а эмигранты подавались как фигуры более значимые для русской культуры, чем те, кто оставался на родине (и даже лучшие из них – такие, как В. Астафьев, В. Шукшин, А. Битов, Б.Окуджава, Ю. Трифонов, Ф.Искандер).

В так называемые «нулевые» годы об эмигрантах «третьей волны» практически не пишут и не говорят; широкий интерес к ним угас, и рассуждать имеет смысл лишь об известности отдельных фигур. Скажем, Вас.Аксенов, И. Бродский и С. Довлатов обрели после смерти статус классиков, о них уже написаны диссертации и монографии. Что же касается произведений Вик. Некрасова, А. Галича, Н.Коржавина, А.Синявского, Г.Владимова, Юза Алешковского, Саши Соколова, В.Войновича, то они по праву осознаются как неотъемлемая часть русской литературы ХХ века, которая по чисто идеологическим причинам находилась два десятилетия под запретом, а теперь полностью вернулась к отечественному читателю. Русской культуре, вытесненной в 1970-80-е годы в подполье и на Запад, «запасная площадка» эмиграции больше не нужна. Однако не стоит забывать, что роль такой запасной площадки была весьма значительна, а порой и спасительна.

В известной речи «Миссия русской эмиграции», произнесенной в Париже 16 февраля 1924 года, И. Бунин говорил: «Мы так или иначе не приняли жизни, воцарившейся с некоторых пор в России, были в том или ином несогласии, в той или иной борьбе с этой жизнью и, убедившись, что дальнейшее сопротивление наше грозит нам лишь бесплодной, бессмысленной гибелью, ушли на чужбину. <… > Сотни тысяч из нашей среды восстали вполне сознательно и действенно против врага, ныне столицу свою имеющего в России, но притязающего на мировое владычество, сотни тысяч противоборствовали ему всячески, в полную меру своих сил…<...>Поистине действуем мы от имени России подъяремной, страждущей, но все же не до конца покоренной» ² . Полвека спустя позиция Бунина оказалась мировоззренчески очень близка представителям старшего поколения третьей эмиграции: их целью стало разоблачение коммунистической идеологии, все та же убежденная и настойчивая борьба с мировой экспансией коммунизма. У многих из них был собственный, биографический опыт политических репрессий со стороны КГБ: А.Синявский отсидел 7 лет в лагере; А.Солженицын (который открещивался от третьей эмиграции, но исторически ей принадлежал) также прошел тюрьму и лагерь, был насильственно выслан с родины. А.Галича, В.Максимова, В.Некрасова, А.Зиновьева, В.Войновича, Г.Владимова власти изощренно травили и откровенно «выдавливали» из страны. «Третью волну» эмиграции неслучайно называют еще и «диссидентской». Имена В.Буковского, А.Амальрика, А.Гинзбурга, Э.Кузнецова, В.Чалидзе, П.Литвинова и многих других правозащитников не менее важны в общем контексте третьей эмиграции, чем собственно писательские или поэтические, да и большинство диссидентов считали себя литераторами ³.

Сегодня эмиграция «третьей волны» почти не осознается как некое целое, как человеческое и творческое сообщество. Между тем в середине 1970-х, когда А.Солженицын и В.Максимов, А.Синявский и Вик.Некрасов, А.Галич и Н.Коржавин вместе участвовали в создании первых номеров журнала «Континент», это чувство единства, ощущение общей судьбы, безусловно, существовало. Осенью 1974 года В.Максимов подчеркивал в одном из личных писем: «Что же касается нашего журнала, то нам не до авантюр. Вокруг него собрались серьезные люди с серьезными намерениями и столь же серьезными именами. Для нас это дело жизни, а не попытка самоутвердиться. У членов нашей редколлегии достаточно почетный возраст и широкая мировая известность (от Солженицына и Сахарова до Ионеско и Силоне), чтобы отдавать себе отчет, под чем они подписываются» ⁴ . Год спустя редактор «Континента» писал Роману Гулю от имени сплоченного «мы»: «Поймите же наконец, многоуважаемый Роман Борисович. Наш журнал спокойно будет существовать самостоятельно, что бы о нем ни говорили в нынешней эмигрантской среде. Повторяю, у нас достаточно для этого авторитета внутри России (беззаветность Сахарова и шесть с половиной лет каторжных лагерей Синявского чего-нибудь да стоят!), а также профессиональной репутации (большинство из нас имеет серьезного и стабильного читателя, как на родине, так и за рубежом). Мы делаем журнал в основном не для эмиграции, а для России и Восточной Европы и уже получаем огромное число откликов оттуда» ⁵ .

Значимость идеологической составляющей в среде всех волн русской эмиграции представляется совершенно естественной: культурное противостояние советскому режиму было тесно связано с политическим. К идеологическим распрям интеллигенции дореволюционной России (которые продолжились в среде эмигрантов «первой волны») добавился идейный раскол интеллигенции послесталинского, «оттепельного» СССР. Те, кто в СССР совместно и убежденно боролись против коммунистической власти, в эмиграции зачастую оказывались по разные стороны баррикад. Ни о каком единстве «третьей волны», особенно в её политическом изводе, не могло быть и речи. И это тем более поразительно, что необходимость борьбы за освобождение России от тоталитарного коммунистического режима признавали в равной мере все: от А.Солженицына и В.Максимова – до В.Чалидзе, П.Литвинова, Б.Шрагина и К.Любарского.

Принято говорить даже об излишней политизированности третьей русской эмиграции, создававшей по преимуществу социально направленные тексты. Весьма показательно, что в докторской диссертации Н.Хрусталевой «Психология эмиграции» среди основных характеристик представителей «третьей волны» под номером один значится: «Идеологизация жизненных целей и политизированность ценностных ориентаций эмигрантов» ⁶. Действительно, старшее поколение (В.Максимов, А.Галич, Вик.Некрасов, Н.Коржавин, А.Зиновьев, В.Войнович) во главу угла ставило общественную значимость текста, его идейную составляющую. Однако младшие – Саша Соколов, А.Хвостенко, А.Волохонский, А.Цветков, И.Бурихин, Э.Лимонов (как поэт), Дм. Савицкий, Ю.Милославский были заняты по преимуществу вопросами формы, стиля и языка. В эстетическом плане «шестидесятники» - и более младшие, особенно те, кто вырос в среде неофициальной культуры (от московских «смогистов» до ленинградского «андеграунда»), отошли друг от друга довольно далеко. Младшие ставили перед собой по преимуществу эстетические, творческие задачи и уезжали в эмиграцию, главным образом, для того, чтобы обрести читательскую аудиторию, иметь возможность печататься. Это было уже не изгнание, а собственный выбор.

Касаясь вопроса о политизации, пагубной для настоящей литературы, Василий Аксенов подчеркивал на одном из эмигрантских форумов: «Увы, диссидентщина – это не литература. Политическое диссидентство – это еще не критерий художественности. <...> Говоря о литературе соцреализма как о литературе графоманов, мы все-таки должны и вокруг себя оглянуться: как бы не возникло нечто противоположное, но похожее. Советская литература рождает антисоветскую литературу, которая иной раз выглядит, как ее зеркальное отражение. Я бы сказал, что истинная единая русская литература – это и не советская, и не антисоветская, но внесоветская литература» ⁷.

Характеристики

Список файлов книги