Диссертация (972160), страница 9
Текст из файла (страница 9)
Сочинения в четырех томах. Т. 2. СПб.: Издательствово Санкт-Петербургскогоуниверситета; Издательство Олега Абышко, 2007. С. 608.96Обычно дается такая характеристика высших родов сущего: бытие, движение, покой,тождество, различие. Как мы видим, бытие Лосев понимает как единичность, подчеркиваяиндивидуальность эйдоса-вещи.97Лосев А.Ф. Са́мое Само́ // А.Ф. Лосев. Миф – Число – Сущность. М.: Мысль, 1994. C. 523.949538С.С. Хоружий именует лосевскую эйдологию символогией98. Он указывает, чтосимвол у Лосева есть двуединый эйдос, выраженность его, «глагольность»(сообщимость себя посредством логоса) есть миф, максимальная обобщенностьи прожитость осмысленной эйдетики.
Но это не мифопоэтика о богах и героях,а вся совокупность осмысления наличного бытия (налично данной эйдетики).Лосев называет мифом все те выразительно-предикативные характеристики,которые получает смысл в своей предметной данности, т.е. лик ноэматическоговыражения.Мы видим, что проблема единого трансформируется у Платона в учениеоб эйдосе как ставшей смысловой единице. На основе работы «Историяантичной эстетики» можно выделить выявленные Лосевым важнейшиемоменты, характеризующие античную генологическую традицию, носящиеаксиоматический характер и на всю последующую платоническую мысль.Во-первых,этомонизмидеииматерии,противопоставленныйхрестоматийным представлениям о «мире идей» как субстанциализованной,гипостазированной «реальной» действительности абстракции (Целлер).
Лосевнастаивает на том, что античная классика, следуя интуициям досократиковпровозглашает единство мира, а, следовательно и единство идеального иреального в нем, которое находится в рамках диалектического созерцания вположении тождества в различии. Ипотесы99, идеальные умные единицы,схваченные умом, выражаются или конституируются в сознании как миф.Связанная с этим феноменолого-диалектическим процессом ноология100 (илиучение об уме) также не предполагает гносеологического разрыва, посколькупроцесс восприятия двунаправлен, коммуникативен.Во-вторых, в этой связи необходимо подчеркнуть, что Лосева в эйдетикеПлатона интересует не сам факт ее наличия, но ее способность к со-общениюсамой себя и ее самотождественность. Эйдетика Платона показываетсяХоружий С.С.Арьергардный бой // С.С.
Хоружий. После перерыва. Пути русскойфилософии. СПб.: Алетейя, 1994. С. 208-253.99Греч. ύπόθεσις - основа, принцип.100Др. греч. νοῦς - ум.3998Лосевым как иерархийно-структурная система, символическим образомсвязанная с первопринципом. Последний же, что важно, оказывается по тустрону сущности101. Этот подчеркнуто генологический аспект, очевидно,исходит из авторитетных Лосеву неоплатонических комментариев Платона,которыеважнымсчиталиапофатизмЕдиного.До-бытийныйхарактерантичного платонизма подробно параллельно с Лосевым разрабатывался у Э.Виллера102, хотя не является единственной трактовкой.
Так, например,современный исследователь А. Гагинский отрицает генологическое толкованиеЕдиного Платона, подчеркивая его первично-бытийный статус103. В целом,тенденция генологического, то есть акцентированного через проблему Единого,прочтения античной философии положена в основу не только работнеоплатоников и лосевских комментариев к ним. В XX веке и на Западе сталиобращаться к проблеме генологии как альтернативы классической онтогносеологии104 и новому прочтению античности.В-третьих, Лосев выделяет в мысли Платона две неотъемлемыесоставляющие. С одной стороны, Платон создает систему «социальную», тоесть сугубо прикладную к вещам, и этот тезис является для Лосевапринципиальным. Недаром он заканчивает свои «Очерки античного символизмаи мифологии», посвященные с виду совершенно спекулятивным вопросам,именнопрактико-ориентированнойсоставляющейплатонизма.Лосевпоказывает, как платоновская теория идей в дальнейшем сказывается на егоантропологии, этике, эстетике и политологии.
С другой же стороны, для Лосеваочень важен язык изложения Платона, потому что он строит свою мысль поEpekeina tis ousias, ἐπέκεινα τῆς οὐσίας.Виллер Э. Учение о едином в античности и средневековье: Антология текстов. 667 с.103См.: Гагинский А. Бытие и единое у Платона // Платоновские исследования. М., СПб.:РТГУ-РХГА, 2014. С. 89-108, где автор отождествляет единое и бытие, делая генологиюравной онтологии и подчеркивая фиктивность самостоятельного значения категории единого.104См. например: Кулубарицис Л.
Как еще можно осваивать философию античности //Философско-литературный журнал Логос, 2011. № 4 (83). С. 45-62; Wyller E. PlatonsParmenides in seinem Zusammenhang mit Symposion und Politeia: Interpretationen zurPlatonischen Henologie. Aschehoug, Oslo 1960.40101102типу стратуарно изваянных конструкций105, а если касаться самой теорииидей, по словам Лосева, «термин "идея" Платон понимает просто как методосмысления вещи, или, точнее, метод смыслового конструирования вещи»106.Это важно понимать при чтении, к примеру, «Парменида», который балансируетнаграни«логическогоупражнения»иметасистемыосмыслениядействительности, исходя из разных аспектов выражения смысла.При этом сами гипотезы, касающиеся одного и иного это вариантыразвертывания смыслового одного, абсолютно равнозначные с диалектическойточки зрения.
Приведем фрагмент из комментариев Лосева на диалоги Платона,касающихся этого аспекта рассмотрения логики платоновской генологии: «сточки зрения Платона, все 8 диалектических позиций, или, как он говорит,гипотез (135е – 136b, 137b), использованных здесь Платоном (I Аа. b; Ва, b; IIАа b; Ва, b), совершенно одинаково необходимы и при всей своей сложности иразветвленности представляют собой единое целое, но только данное в разныхаспектах… всякое какое бы то ни было одно обязательно порождает и своюсобственную структуру, и структуру всего иного, чему оно противоположно и счем оно сравнивается»107.Генология затрагивает весь фактический универсум, давая вещамсущностную наполненность и ипостасно-индивидуальное измерение.
Это несвойство только Первоначала как некой базовой смысловой субстанции, этосвойство любого смысла, а, значит, свойство любой вещи. Знание, такимобразом, структурировано по типу восхождения к апофатической простоте,которая есть несводимая ни на что бесконечность, в том числе бесконечностьвозможностей развертывания эйдетической наполненности через призмусознания. При всех трансформациях Единое остается собой, неизменноменяющимся.Термин плотиновский, который писал о «мире идей»: «Все вещи Там, словно статуи,видимые собой и благодаря себе» (Плотин. Пятая эннеада.
СПб.: Издательство ОлегаАбышко, 2005. С. 219).106Лосев А.Ф. Дерзание духа. М.: Политиздат, 1988. С. 206.107Платон. Сочинения в четырех томах. Т. 2. С. 608.41105Трактовка Лосевым платонизма довольно оригинальна, в первую очередь,своим приближением к ее неоплатоническому осмыслению. Но и это, внешне,пожалуй, самая очевидная черта его антиковедческих штудий оказываетсядалеко не исчерпывающей. Лосев сам, указывая на собственную теретическуюбазу построения концепции античного символизма, называет ряд имен, средикоторых о.
Павел Флоренский в его понимании символа, Фр. Ницше какмыслитель, вскрывший специфику «образа античной души», а такженеокантианцы (Наторп, Винкельман), немецкая классика (Гегель, Шеллинг) ит.д108. Как видим «арсенал» методов и подходов, которые берет на вооружениеЛосев довольно внушительный, что, наверное, во многом и определяетспецифику его платонизма. Как бы предчувствуя критику, он совершенносправедливо отмечает, что каждая эпоха характеризуется собственным«Платоном» и никакого объективного толкования античности как-таковой бытьне может: «Нужно быть очень наивным и неглубоким историком философии,чтобы объявлять свое понимание античного платонизма чем-то абсолютно«объективным» и вневременным. <…> Все понимания платонизма одинаковохороши, и в то же время мое понимание — наилучшее, уже по одному тому,что оно последнее и новейшее понимание… только потому, что оно естьпоследний диалектический продукт историко-философской мысли»109.Эта самая историко-философская «честность» дает Лосеву возможностьиспользования наиболее актуальных для его времени набора методов.Л.А.
Гоготишвили, проводя анализ собственно лосевского языка повествования,замечает одну важную деталь в отношении формирования образа платоноаристотелевой философии110. Она, не без оснований, обращает внимание насходствосуществаихспораобидеяхссоответствующимспоромфеноменологов и неокантианцев ХХ века по поводу статуса эйдоса. ИнтересноЛосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. С. 684-694.Там же. С.
686.110Гоготишвили Л. А. «Эйдетический язык» (реконструкция и интерпретация радикальнойфеноменологической новации А. Ф. Лосева) // Л.А. Гоготишвили. Непрямое говорение. М.:Языки славянских культур, 2006. С. 220-415.42108109и то, что сам Лосев подчеркнуто синтезирует и Платона, и Аристотеля, ифеноменологию, и неокантианство, создавая феноменолого-трансцендентальнодиалектический метод, где диалектика тот связующе важный элемент, которыйслужит фактором примирения и расширения указанных течений в синтезевыразительной динамичной генологии неоплатонизма.Позиция Лосева по отношению к Аристотелю интересна тем, что, он неподразделяет платоно-аристотелеву философию на два условно враждующихлагеря диалектиков и логиков.
Он объединяет идеалистические дискурсыПлатона и Аристотеля при всех методологических различиях, рассматриваяметафизику Аристотеля формально-логическим продолжением платоновскогоидеализма.Исходя из позиции платонического основания аристотелизма, Лосевставит задачу сравнительного анализа философских систем учителя и ученика сцелью их размежевания как способа нахождения специфики первого. Критерий,который выбирает Лосев свойственен всей его плодотворной антиковедческойработе – неоплатонический характер прочтения античности. Поэтому и кАристотелю он подходит с фундаментальными категориями неоплатоническойфилософии, тем самым выявляя глубину расхождения с классическимплатонизмом.Категория единого у Аристотеля существенно трансформируется и теряетстатус ведущей. Можно даже сказать о том, что если платонизм, как отмечалЛосев, это философия Единого, то философия Аристотеля – это философияУма. Поэтому единое здесь теряет свой онтологический статус, сильноидеализируется и обретает качество акциденции.