20-21 (815687), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Существуют понятия, которые являются образами реальных унверсатов, имеют во внешнем мире корреляты. Это, если можно так выразиться реальные понятия, понятия-образы. Но существуют и такие понятия, которые коррелятов в объективном мире не имеют. Их содержанием являются такие вещи для нас, которым не соответствуют никакие вещи в себе. Их можно назвать фантомными понятиями, мыслительными квазиобразами. Примеры их: «бог», «боги», «лешие», «домовые», «дриады», «кентавры», «флогистон», «эфир» и т. п. и т. д.

Но если понятия, сами по себе взятые, не являются мыслекартинами, то без них не могут ни возникнуть, ни существовать никакие вообще мыслительные картины мира. Ведь именно они представляют собой тот строительный материал, из которого создаются и из которого состоят все до единого мыслекартины, начиная с простейших и кончая самими сложными. Все мыслекартины являются системами понятий.

Таким образом, истина есть не всякое соответствие между миром и познанием, а соответствие между миром и его мысленной картиной, или, что то же самое, соответствие между миром и утверждающе-объясняющим мышлением. Противоположностью истины является заблуждение.

В заключение можно заметить, что объектом познания может быть и является не только объективный мир, но и само познание. Когда познание выступает в роли познаваемого, предмета познания, то отношение между ним и знанием о нем, которое может быть только мыслительным, в принципе ничем не отличается от отношения между миром и мышлением.

3. Истина, истинное, истинность

3. Истина, истинное, истинность

Когда обращаются к рассматриваемой проблеме, то обычно употребляют три термина: «истина» , «истинное » и «истинность ». Обычно их используют как синонимы, не проводя между ними различия. А между тем, на мой взгляд, это неверно, по крайней мере, тогда, когда имеется в виду классическое определение и тем самым классическая теория истины. В последнем случае все эти три словопонятия имеют, хотя и близкие, но, тем не менее, различные смыслы.

Главным в этой терминологической триаде является понятие истины. Но при создании классической теории истины исходным было самое конкретное из всех трех названных словопонятий — понятие истинного.

Как истинные были охарактеризованы такие мыслетворения, содержание которых совпадало с объективной реальностью. Слово «истинное» стало обозначать мыслетворение, находящееся в соответствии с миром, соответствующее ему. Мыслетворения не соответствующие реальному положению вещей получили название ложных или заблуждений.

Слово «истинное» используется в качестве прилагательного для характеристики строго определенного, конкретного истинонесущего мыслетворения. Основание для такой характеристики дает наличие у этого мыслетворения особого признака, для обозначения которого применяется слово «истинность». Истинность есть такой признак мыслетворения, наличие которого дает основание называть его истинным.

Слова «заблуждение», «ложное», «ложность» не имеют самостоятельного смысла. Ложность — отсутствие у мыслетворения, в принципе способного быть истинным, признака, который именуется истинностью.

Словопонятие «ложное» применяется для обозначения мыслетворения не соответствующего действительности, является антиподом словопонятия «истинное». Несколько иначе обстоит дело со словом «заблуждение». Оно имеет два смысла. Один — тот же самый, что у слова «ложное». Другой — несоответствие между миром и сознанием. Здесь оно — антипод слову не «истинное», а «истина». Но, в общем и целом, использование слов «заблуждение» и «ложное» как синонимов не влечет никаких неприятных последствий.

Иначе, хотя и не обязательно всегда, обстоит дело с отождествлением смысла слов «истина» и «истинное». Подмена истины истинным может привести к серьезным ошибкам в трактовке понятия истины. И это вполне понятно. Ведь, если истина объективна и только объективна, то истинное, будучи мыслетворением, т.е. явлением сознания, всегда не только объективно, но обязательно и субъективно.

Это можно наглядно видеть на примере работы известного болгарского философа-марксиста Тодора Павлова (1890–1977) «Теория отражения. Основные вопросы теории познания диалектического материализма» (М., 1949; Избранные философские произведения. Т. 3. М., 1962).

Подмена понятия истины понятием истинного приводит автора к пониманию истины как сознания. Но последнее не всегда и не во всём является истинным. Отсюда его определение истины не просто как сознания, а как высшей его формы.

Но сознание всегда не только объективно, но обязательно и субъективно. Отсюда с неизбежностью следует вывод, что истина всегда не только объективна, но и субъективна.

Т. Павлов писал, что в научно-философское определение истины непременно должно быть включено в качестве момента указание на «характер всякой истины (или — что то же самое — всякого верного или истинного мышления) как особой формы, именно как человечески сознательной субъективной формы отражения вообще…» ⁸

В названой выше его книге имеется целый раздел под названием «Объективность и субъективность истины» ⁹.

Такие откровения встречаются в марксистской литературе редко. Но довольно часто в ней суждения характеризуются не как истинные, а как истины. Это встречается, например, в монографии польского философа Адама Шаффа (1913–2006) «Некоторые проблемы марксистско-ленинской теории истины» (М., 1953). ¹⁰

Если до конца последовательно придерживаться подобного рода взгляда, то можно прийти к выводу не только о наличии в истине субъективного, но и полной ее субъективности.

Ведь любое суждение, любое истинонесущее мыслетворение создается людьми. И если считать его не просто истинным, как это обстоит на самом деле, а самой истиной, то получается, что люди способны создавать и создают истину.

Да, конечно, люди способны создавать и создают любые мыслетворения, включая и истинные. Но они не могут создавать истинность этих мыслетворений. Она либо возникает, либо не возникает. Обладает ли или не обладает то или иное мыслетворение признаком, который обозначается как истинность, зависит не от воли и желания человека, создавшего мыслетворение, а от отношения, возникшего между этим мыслетворением и объективным миром. Если между ними существует соответствие, то тогда мыслетворение обладает признаком, именуемым истинностью, и соответственно является истинным. Если соответствия нет, то у него отсутствует признак, называемый истинностью, и оно, соответственно, является ложным.

Таким образом, с позиции материалистической концепции, истина есть определенное отношение между тем или иным истинонесущим мыслетворением и объективным миром, а именно отношение соответствия между ними, предполагающее совпадение содержания мыслетворения с объективным миром. Истинность есть признак мыслетворения, состоящий в его соответствии объективному миру, истинное — характеристика этого мыслетворения, обусловленная наличием у мыслетворения такого признака.

Т. Павлов и А. Шафф не были одиноки. Не менее их путались в вопросе о природе истины и некоторые советские философы, считавшие себя диалектическими материалистами.

Пример — определение истины, данным в самом авторитетном издании того времени — пятитомной «Философской энциклопедии». «ИСТИНА, — писали Игорь Сергеевич Нарский (1920–1993) и Теодор Ильич. Ойзерман (1914–2017), — адекватное отражение объективной реальности познающим субъектом, воспроизводящее познаваемый предмет так, как он существует вне и независимо от сознания; объективное содержание человеческих ощущений, представлений, понятий суждений, умозаключений, теорий, проверенных общественной практикой» ¹¹.

Практические такое же, почти слово в слово, определение истины давалось членом-корреспондентом АН СССР Александром Георгиевичем Спиркиным (1919–2004) в последнем советском «Философском энциклопедическом словаре» (1989)¹².

Как видно из приведенного, авторы не пользовались понятием соответствия и не проводили различия между истиной, истинностью и истинным. Результат плачевный. Вопреки авторам, истина не есть отражение объективного мира, он отражается не в истине, а в ощущениях, восприятиях, представлениях и мыслетворениях, причем не ко всем из них применимо понятие истинности: как истинные или ложные не могут быть охарактеризованы ни чувственные образы мира, ни понятия. Истина не есть и объективное содержание образов мира, это объективное содержание есть не что иное, как вещи для нас.

Таким образом, отражением объективного мира является вовсе не истина, а истинонесущее мыслетворение, находящиеся в соответствии с действительностью.

Это мыслетворение всегда не только объективно, но и субъективно, причем не обязательно только по форме. Субъективные моменты могут присутствовать и в их содержании. Именно с этим связано утверждение некоторых философов, считающих себя материалистами, что в истине есть «субъективное начало» ¹³. В действительности же субъективное может быть только в истинном мыслетворении, но не в истине самой по себе.

На основании определений истины, подобных тем, что были даны И. С. Нарским, Т. И. Ойзерманом и А. Г. Спиркиным, известным специалистом по «философии науки» Еленой Аркадьевной Мамчур были сделаны выводы, что существовала особая концепция истины, называемая корреспондентской, в которой истина трактовалась как отражение реальности, что эта концепция с неизбежностью вытекала из теории отражения и что она-то и господствовала в советской философской науке¹⁴. А далее она обрушивается с критикой на эту концепцию, объявляя ее несостоятельной.

В сказанном Е. А. Мамчур есть доля истины. Она состоит в том, что действительно были советские философы, считавшие себя марксистами, которые склонялись ко взгляду на истину как на отражение. И это, пожалуй, всё. Трудно назвать такую позицию особой концепцией. Она даже собственного названия не имела. И, во всяком случае, она не господствовала ни в советской философии, ни в марксистской философии в целом. Марксисты в подавляющем большинстве своем всегда придерживались понимания истины как соответствия между сознанием и миром. Такое воззрение полностью согласовывалось с теорий отражения. Именно такое, и никакое другое понимание истины отстаивалось в трудах основоположников марксизма и в работах В. И. Ленина. Если кто-то из людей, считавших себя марксистами, и понимал истину как отражение, то сторонники теории отражения ответственности за это не несут. Поэтому вся критика Е. А. Мамчур бьет мимо цели.

Ее работа свидетельствует о том, что автор не обладает должным объемом знаний в той области, о которой он взялся судить, что вылилось в непонимание рассматриваемых проблем.

Но, что еще хуже, Е. А. Мамчур приписывает критикуемым ею лицам взгляды, которых они никогда не придерживались. Она, например, уверяет, что В. И. Ленин определял знание как нечто, совсем независимое от человека и человечества. При этом она ссылки не дает, и понятно почему: подобного вздора у В. И. Ленина нет и в помине. Великий мыслитель писал о независимости от человека и человечества не знаний, а истины, которую отнюдь не отождествлял со знаниями.

И совсем удивительно, когда Е. М. Мамчур, отвергая концепцию истины, которую она именует корреспондентской, противопоставляет ей понимание истины как соответствия между сознанием и миром, видимо даже и не подозревая, что именно оно-то и именуется во всей философской литературе корреспондентской теорией истины.

Но если некоторые философы, считавшие себя марксистами, может быть, и действительно приходили к пониманию истины как особого рода отражения объективного мира, т. е. как особого рода состояния человеческого сознания, то другие, исходя из тезиса об объективности истины, склонялись к ее трактовке как самого объективного мира. Такое, если и не понимание, то определение истины встречается в работах Иосифа Дицгена (1828–1888). «Вселенная, — писал он в „Экскурсии социалиста в область теории познания“, — тождественна природе, мировому целому и абсолютной истине… Есть лишь неделимая, универсальная и всеобщая природа — мир, или истина…То, что мы познаем, суть истины, относительные истины, или явления природы» ¹⁵. К взгляду на истину как на объективный мир склонялся довольно известный в свое время советский философ Зиновий Яковлевич Белецкий (1901–1969)¹⁶. Видный современный философ Лев Константинович Науменко в разделе своей книге «„Наше“ и „мое“. Диалектика гуманистического материализма», в котором рассматриваются взгляды Эвальда Васильевича Ильенкова (1924–1979), пишет: «Для Ильенкова идеальное связано не только с субъектом мысли, с „Я“ и его активностью, но прежде всего с истиной, т. е. объективной реальностью » ¹⁷. Трудно сказать имеем ли мы тут дело со взглядом автора на истину или лишь с не неудачной формулировкой.

В действительности же истина не есть ни сознание, ни объективный мир, а определенное отношение между ними, а именно такое их соответствие, которое есть совпадение, или, что то же самое, такое их совпадение, которое есть соответствие.

4. Заблуждение и ложь. Истина и правда. Ошибки и ошибочность

Характеристики

Список файлов лекций