Harry_Potter___The_Deathly_Hallows (522854), страница 79

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 79)

— Души? Мы ведь говорили о разумах?

— В случае с Гарри и лордом Вольдемортом одно подразумевает другое.

Дамблдор огляделся, чтобы убедиться, что они вдвоём. Теперь они были неподалёку от Запретного леса, но рядом никого не было видно.

— После того, как ты меня убьёшь, Северус…

— Вы отказываетесь мне всё рассказать, но ждёте от меня этой небольшой услуги! — огрызнулся Снейп, и в этот раз в его худом лице вспыхнул настоящий гнев. — На многое же вы рассчитываете, Дамблдор! Может быть, я уже передумал!

— Ты дал мне слово, Северус. И, раз уж мы заговорили об услугах, которые ты мне должен, по-моему, ты согласился приглядывать за нашим юным другом из Слизерина?

Вид у Снейпа был рассерженный, он явно готов был взбунтоваться. Дамблдор вздохнул.

— Приходи сегодня в мой кабинет, Северус, в одиннадцать, и ты перестанешь сетовать на то, что я тебе не доверяю…

Они снова очутились в кабинете Дамблдора. За окнами было темно; Фоукс молча сидел на своей жёрдочке, а Снейп неподвижно на стуле. Дамблдор ходил вокруг него и говорил:

— Гарри об этом знать не должен, до последнего момента, когда будет нужно, иначе откуда ему взять силы сделать то, что должно быть сделано?

— А что он должен сделать?

— Это останется между Гарри и мной. А теперь слушай внимательно, Северус. Придёт время — после моей смерти — не спорь, не перебивай! Придёт время, когда покажется, что лорд Вольдеморт опасается за жизнь своей змеи.

— Нагини? — спросил ошеломлённый Снейп.

— Именно. Если придёт время, когда лорд Вольдеморт перестанет посылать эту змею исполнять его волю и станет держать её рядом под защитой чар, тогда, думаю, можно будет без опаски рассказать всё Гарри.

— Рассказать ему что?

Дамблдор глубоко вдохнул и закрыл глаза.

— Рассказать ему, что в ночь, когда лорд Вольдеморт пытался его убить и когда Лили выставила между ними собственную жизнь, как щит, смертоносное проклятье отскочило в лорда Вольдеморта, и от его души откололась частичка и уцепилась за единственную живую душу, оставшуюся в разрушенном здании. Часть лорда Вольдеморта живёт в Гарри, и именно она даёт ему способность разговаривать со змеями и эту связь с разумом лорда Вольдеморта, которой он так и не понял. И пока эта частичка души, заброшенная Вольдемортом, связана с Гарри и под его защитой, лорд Вольдеморт не может умереть.

Гарри будто смотрел на собеседников с конца длинного тоннеля — они были так далеко, и эхо их голосов так странно звенело у него в ушах.

— Значит, мальчишка… мальчишка должен умереть? — совершенно спокойно спросил Снейп.

— И это, Северус, должен сделать сам Вольдеморт. Это крайне важно.

Последовала ещё одна долгая пауза. Потом Снейп сказал:

— Я думал… все эти годы… что мы защищаем его ради неё. Ради Лили.

— Мы защищаем его, потому что необходимо было его выучить, вырастить, дать ему попробовать собственные силы, — сказал Дамблдор со всё ещё крепко закрытыми глазами. — Но связь между ними становится всё сильнее, паразитирует. Иногда мне кажется, что он и сам об этом догадывается. Если я его знаю, он устроит всё так, что, когда наконец-то отправится на смерть, Вольдеморту придёт настоящий конец.

Дамблдор открыл глаза. Снейп явно был в ужасе.

— Вы сохраняли ему жизнь, чтобы он мог умереть в нужный момент?

— Спокойно, Северус. Сколько смертей ты видел?

— В последнее время только смерти тех, кого не мог спасти, — сказал Снейп. Он встал. — Вы меня использовали.

— То есть?

— Я шпионю для вас, лгу для вас, для вас подвергаю себя смертельной опасности. И предполагалось, что всё ради безопасности сына Лили Поттер. И вот теперь вы мне говорите, что растили его, как свинью, на убой…

— Надо же, как трогательно, Северус, — серьёзно произнёс Дамблдор. — Тебе, что, в итоге стал небезразличен этот мальчик?

— Он? — крикнул Снейп. — Экспекто патронум!

Из конца его палочки вырвалась серебряная лань. Она опустилась на пол, проскакала по кабинету и вылетела в окно. Дамблдор проводил её взглядом, а когда серебристое сияние растаяло, обернулся к Снейпу. В глазах его стояли слёзы.

— До сих пор?

— Всегда, — сказал Снейп.

И картинка сменилась. Теперь Гарри увидел, как Снейп за директорским столом разговаривает с портретом Дамблдора.

— Тебе придётся выдать Вольдеморту точную дату отъезда Гарри из дома тёти и дяди, — сказал Дамблдор. — Иначе возникнут подозрения, учитывая каким осведомлённым тебя считает Вольдеморт. Но ты должен внушить ему, что ему подсунут обманки; это, я думаю, должно обеспечить Гарри безопасность. Попробуй запутать Мундунгуса Флетчера. И Северус, если тебя вынудят участвовать в погоне, постарайся сыграть свою роль убедительно… Я рассчитываю на то, что ты как можно дольше будешь на хорошем счету у лорда Вольдеморта, иначе Хогвартс останется на произвол Кэрроу…

И вот уже Снейп сидел лицом к лицу с Мундунгусом в незнакомой Гарри таверне. Взгляд Мундунгуса был на удивление бессмысленным, а Снейп сосредоточенно хмурился.

— Ты внушишь Ордену Феникса, — нашёптывал Снейп, — использовать обманки. Оборотное зелье. Одинаковых Поттеров. Только это может сработать. Ты забудешь, что я тебе это внушил. Ты представишь это как собственную идею. Ты понял?

— Я понял, — пробормотал Мундунгус, глядя перед собой невидящими глазами…

И Гарри уже летел рядом со Снейпом на метле в ясной тёмной ночи. С ним были другие пожиратели смерти, а впереди — Люпин и Гарри, а на самом деле Джордж… Один из пожирателей смерти обогнал Снейпа и поднял волшебную палочку, метя прямо в спину Люпину.

— Сектумсемпра! — крикнул Снейп.

Но заклинание, направленное в руку пожирателя смерти, державшую палочку, не попало в цель и задело Джорджа…

А потом Снейп стоял на коленях на полу старой спальни Сириуса. Он читал старой письмо Лили, и с конца его крючковатого носа капали слёзы. На втором листе было всего несколько слов:

«… мог быть другом Геллерту Гриндельвальду. По-моему так она просто слабеет рассудком!

Очень любящая тебя

Лили» .

Снейп взял листок с подписью и любовью Лили и сунул в складки мантии. Потом порвал пополам фотографию, которая тоже была у него в руках, и оставил себе кусок, на котором смеялась Лили, а часть с Джеймсом и Гарри швырнул обратно на пол, под комод…

И вот он уже снова стоял в директорском кабинете, а в портрет на стене поспешно заскочил Финеас Найджеллус.

— Директор! Они встали лагерем в Лесу Дина! Грязнокровка…

— Не говори этого слова!

— … ну, эта девчонка Грейнджер, упомянула об этом месте, открывая сумку, и я услышал!

— Хорошо. Очень хорошо! — воскликнул портрет Дамблдора за директорским креслом. — А теперь, Северус, меч! Не забудь, что взять его можно только по необходимости и с доблестью — и он не должен знать, что его отдаёшь ты! Если вдруг Вольдеморт прочтёт мысли Гарри и увидит, что ты на его стороне…

— И вы всё ещё не собираетесь рассказать мне, почему так важно отдать Поттеру меч? — сказал Снейп, накидывая поверх мантии дорожный плащ.

— Нет. Пожалуй, нет, — ответил портрет Дамблдора. — Он поймёт, что с ним делать. И будь очень осторожен, Северус, после той незадачи с Джорджем Уизли их может не обрадовать твоё появление.

У двери Снейп обернулся.

— Не беспокойтесь, Дамблдор, — холодно сказал он. — У меня есть план…

И вышел из кабинета. А Гарри поднялся из думоотвода, и через несколько мгновений уже лежал на ковре в той самой комнате, дверь которой, казалось, только что закрыл за собой Снейп.

Глава тридцать четвёртая

Снова лес

Наконец-то он узнал правду. Он лежал, прижавшись щекой к пыльном ковру в том самом кабинете, где, как когда-то думал, постигал секрет победы. Теперь Гарри понимал, что ему не суждено выжить. Всё, что от него требовалось - это без лишних эмоций отправиться прямиком в радушные объятия Смерти. Попутно он должен был оборвать оставшиеся связи Волдеморта с жизнью, так что, когда он, в итоге, окажется перед Волдемортом и даже палочки не поднимет в свою защиту, конец будет чистым, и завершится то, что должно было быть выполнено в Годриковой Лощине. Ни один из них не будет жить, ни один не сможет пережить другого.

Он чувствовал, как сильно бьётся в его груди сердце. Удивительно, что в своём страхе перед смертью, оно так мощно пульсировало, отважно поддерживая в нём жизнь. Но ему придётся остановиться, и очень скоро. Его удары были сочтены. На сколько этих ударов хватит времени, когда он поднимется и в последний раз пройдёт по замку, выйдет наружу и уйдёт в лес?

Пока он лежал на полу, под похоронный стук, звучавший внутри, его захлестнула волна ужаса. Умирать - это больно? Все те разы, когда он думал, что это вот-вот произойдёт, и избегал смерти, он никогда не задумывался об этом. Его жажда жизни всегда была гораздо сильнее страха смерти. И всё же сейчас ему не пришло в голову попытаться увернуться, обмануть Волдеморта. Он знал, что это конец, и единственное, что оставалось - это сама смерть.

Если бы он только мог умереть той летней ночью, когда покинул дом номер четыре по Бирючинному проезду, когда палочка с пером благородного феникса спасла его в последний раз! Если бы умер, как Хедвиг, так же быстро, что не понял бы, что случилось! Или бросился бы наперерез палочке, чтобы спасти кого-то любимого… Теперь он завидовал даже смерти своих родителей. Чтобы хладнокровно идти навстречу собственной погибели, требуется смелость иного рода. Он почувствовал, как у него дрожат пальцы, и заставил себя унять их, хотя никто не мог видеть его - все портреты на стенах были пусты.

Медленно, очень медленно он сел, и от этого почувствовал себя более живым и полнее, чем прежде, ощутил своё живое тело. Почему он никогда не понимал раньше, какое это чудо - мозг, нервы и трепещущее сердце? Это всё пойдёт прахом… или, по крайней мере, он покинет своё тело. Его дыхание замедлилось и стало глубже, рот и горло совершенно пересохли, но и глаза также были сухими.

Предательство Дамблдора почти ничего не значило. Разумеется, за этим стоял великий план, но теперь Гарри понимал, что был слишком глуп, чтобы его разглядеть. Он никогда не задавался вопросом, почему Дамблдору было нужно, чтобы он был жив. Сейчас он видел, что длительность его жизни изначально была определена тем, сколько времени требовалось на то, чтобы уничтожить все хоркруксы. Дамблдор поручил ему избавиться от них, и он послушно продолжил обрезать нити, связывавшие с жизнью не только Волдеморта, но и его самого! Как аккуратно, как изящно - и никто больше не пострадает, а если дать опасное задание мальчику, который и так предназначен на убой, то его смерть обернётся не катастрофой, а очередным ударом по Волдеморту.

И Дамблдор знал, что Гарри не уклонится, дойдёт до конца, пусть даже это будет его собственный конец - потому что постарался узнать его получше, так ведь? Дамблдор знал, так же, как Волдеморт, что Гарри не позволит никому умереть за себя, когда обнаружит, что в его власти прекратить это. Он снова увидел перед собой Фреда, Люпина и Тонкс, лежавших в Большом Зале, и у него перехватило дыхание. Смерть была нетерпелива…

Но Дамблдор переоценил его. Он не выполнил задание: змея всё ещё была жива. Даже после того, как Гарри будет убит, останется ещё один хоркрукс, который будет связывать Волдеморта с землёй. Разумеется, это упростит кому-то работу. Он задумался, кто с этим управится… Конечно же, Рон и Гермиона знают, что нужно сделать… Видимо, поэтому Дамблдор хотел, чтобы он поделился с этими двумя… на случай, если он исполнит своё настоящее предназначение немного раньше, чтобы они могли продолжить начатое…

Подобно каплям дождя на холодном окне, эти мысли падали на жёсткую поверхность неопровержимой правды, которая заключалась в том, что он должен умереть. Я должен умереть. Это должно закончиться.

Рон и Гермиона казались очень далеко, будто в другой стране; у него было ощущение, что он давным-давно расстался с ними. Он твёрдо решил, что никаких прощаний и объяснений не будет. Они не могли отправиться туда вместе, а пытаясь остановить его, только зря потратили бы ценное время. Он взглянул на потёртые золотые часы, которые получил на своё семнадцатилетие. От часа, выделенного Волдемортом, истекла почти половина.

Он встал. Его сердце обезумевшей птицей билось в груди. Наверное, оно знало, что ему осталось совсем недолго, наверное, оно хотело успеть сделать все удары, которые должно было сделать за всю жизнь, до того, как всё закончится. Закрывая за собой дверь кабинета, он не стал оглядываться.

Замок был пуст. Он шёл по нему в одиночестве и чувствовал себя призраком, будто уже умер. Люди из портретов всё ещё не вернулись в свои рамки, повсюду было неестественно тихо, будто оставшаяся жизнь сосредоточилась в Большом Зале, заполненном телами погибших и скорбящими.

Гарри накинул плащ-невидимку и спустился вниз по этажам, в конце выйдя на мраморную лестницу, ведущую в холл. Возможно, какая-то часть его надеялась, что его почувствуют, увидят, остановят, но плащ, как всегда, был непроницаем, безупречен, и он легко добрался до входной двери.

Затем на него едва не налетел Невилл. Он был одним из двоих, вносивших в замок тело. Гарри опустил взгляд, и у него снова сжалось всё внутри: Колин Криви, будучи несовершеннолетним, должно быть, тайком пробрался назад, как Малфой, Крэбб и Гойл. Умершим он был совсем маленький.

- Знаешь что, Невилл, я тут сам справлюсь, - сказал Оливер Вуд и, вскинув Колина на плечо, как пожарный, понёс его в Большой Зал.

Характеристики

Список файлов книги