Harry_Potter___The_Deathly_Hallows (522854), страница 38

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 38)

Джеймс Поттер, родился 27 марта 1960, умер 31 октября 1981

Лили Поттер, родилась 30 января 1960, умерла 31 октября 1981

Последний враг, которого нужно уничтожить, — смерть.

Гарри медленно прочел слова, как будто у него была одна единственная возможность, понять их смысл, Последнюю фразу он произнес вслух.

«Последний враг, которого нужно уничтожить, — смерть…» Ужасная мысль пришла ему в голову, рождая панику.

— Разве это не девиз пожирателей смерти? Почему это здесь?

— Это не значит, уничтожить смерть так, как это делают пожиратели смерти, Гарри, — мягко сказала Гермиона. — Это значит… Понимаешь… Жить по ту сторону смерти. Жить после смерти.

«Но они не живут,» — подумал Гарри. — «Они ушли». Пустые слова не могли изменить того, что останки его родителей покоятся под снегом и камнями, безразличные, незнающие. Он не смог сдержать горячих слез, они текли по лицу и тут же замерзали, какой смысл вытирать их или скрывать? Он плакал, крепко сжав губы, глядя вниз. Снег скрывал место, где лежали останки Лили и Джеймса, теперь это наверняка лишь кости или пыль, которым все равно, что совсем рядом стоит их сын, что его сердце бьется, что он жив благодаря их жертве и в этот момент почти готов уснуть под снегом рядом сними.

Гермиона снова взяла его за руку и крепко сжала ее. Он не мог смотреть на нее, но пожал ей руку в ответ, глубоко вдыхая ночной воздух, пытаясь собраться, взять себя в руки. Нужно было принести им что-нибудь, но он не подумал об этом, все растения на кладбище были без листьев и замерзли. Но Гермиона подняла палочку, нарисовала ей круг в воздухе, и перед ними расцвел венок из морозника — рождественской розы. Гарри поймал его и возложил на могилу родителей.

Как только он встал, ему захотелось уйти: он просто больше не мог стоять там. Он положил руку на плечо Гермионы, а она обняла его за талию, в тишине они развернулись и пошли прочь, по снегу, мимо матери и сестры Дамблдора, обратно, к темной церкви и невидимым в темноте воротам кладбища.

Глава семнадцатая

Секрет Батильды

— Гарри, стой.

— Что такое?

Они только что дошли до могилы неизвестного родственника Абботов.

— Там кто-то есть. За нами кто-то наблюдает, я точно знаю. Вон там, за кустами.

Они застыли на месте, прижавшись друг к другу, вглядываясь в густые чёрные тени на краю кладбища. Гарри ничего не видел.

— Ты уверена?

— Я видела, там что-то двигалось. Честное слово, видела…

Она отпустила его, чтобы освободить руку для колдовства.

— Мы же магглы, — напомнил Гарри.

— Магглы, которые минуту назад положили цветы на могилу твоих родителей? Гарри, я уверена, там кто-то есть!

Гарри вспомнил «Историю магии»: на кладбище, должно быть, полно призраков, может быть…? Но тут он услышал шорох и заметил лёгкий вихрь потревоженного снега в тех кустах, куда показывала Гермиона. Призраки не могут вздымать снег.

— Это просто кошка, — немного помолчав, произнёс Гарри, — или птица. Будь там пожиратель смерти, нас бы уже не было в живых. Но всё равно, давай выберемся отсюда, и тогда можно будет снова надеть плащ.

Они то и дело оборачивались, пока пробирались к выходу с кладбища. На самом деле Гарри не был так оптимистичен, каким старался казаться, успокаивая Гермиону, и был рад, когда они оказались у калитки и вышли на скользкий тротуар. Они снова натянули на себя плащ-невидимку. В баре прибавилось народу, сейчас там на множество голосов распевали тот самый рождественский гимн, который они слышали, подходя к церкви. На какой-то миг Гарри подумал, не спрятаться ли им там, но прежде чем он успел что-то сказать, Гермиона тихо произнесла: «Идём туда» и потащила его по тёмной улице, уводя прочь из деревни, в сторону, противоположную той, откуда они пришли. Гарри различал место, где дома кончались и улочка снова переходила в открытую местность. Они шагали так быстро, насколько позволяла осторожность, проходя всё новые и новые окна, где сверкали разноцветные огни и за занавесками темнели очертания рождественских ёлок.

— И как же нам найти дом Батильды? — спросила Гермиона. Она слегка дрожала и всё время оглядывалась через плечо. — Гарри, как ты думаешь? Гарри!

Она тянула его за руку, но Гарри ничего не замечал. Он смотрел на то, что возвышалось, темнея, в самом конце этого ряда домов. В следующее мгновение он устремился вперёд, таща за собой Гермиону, которая слегка оскальзывалась на льду.

— Гарри…

— Смотри… Гермиона, посмотри сюда!

— Я не… О-оо!

Он был виден — чары доверия, конечно, разрушились со смертью Джеймса и Лили. Живая изгородь разрослась и одичала за шестнадцать лет с тех пор, как Хагрид вытащил Гарри из-под каменных обломков — теперь они валялись разбросанные в траве, доходившей до пояса. Дом был почти цел, только полностью скрыт под снегом и тёмным плющом, но справа верхний этаж как будто разнесло взрывом — Гарри подумал, что именно туда ударило отражённое заклятие. Они с Гермионой стояли у калитки, вглядываясь в руины, оставшиеся от дома, когда-то, наверное, точно такого же, как те, что стояли рядом.

— Интересно, почему его не восстановили? — шёпотом спросила Гермиона.

— Может, его нельзя восстановить? — ответил Гарри. — Может, это как раны от тёмной магии — ничего уже не исправить?

Он тихонько высвободил руку из-под плаща и взялся за калитку, заснеженную и сильно проржавевшую — не потому, что хотел её открыть, а просто чтобы почувствовать себя частью этого дома.

— Ты что, хочешь войти? Там, кажется, опасно, он может… ой, Гарри, смотри!

Видимо, это случилось от его прикосновения к калитке. Прямо из земли, сквозь переплетение бурьяна и крапивы, словно причудливый, мгновенно распустившийся цветок, перед ними выросла табличка. На ней золотыми буквами по дереву было написано:

На этом месте, вечером 31 октября 1981 года

расстались с жизнью Лили и Джеймс Поттеры.

Их сын Гарри — единственный в мире волшебник,

который остался жив после смертоносного проклятия.

Этот дом, невидимый для магглов,

останется разрушенным в память о Поттерах

и как напоминание о злодействе,

погубившем их семью.

И вокруг этих аккуратно выписанных слов всё сплошь было покрыто посланиями от волшебников и волшебниц, которые приезжали посмотреть на место, где спасся Мальчик, Который Выжил. Кто-то просто подписал своё имя вечными чернилами, кто-то вырезал на деревянной поверхности свои инициалы, а другие оставили пожелания. Самые свежие из них ярко блестели поверх шестнадцатилетнего слоя магического граффити, и во всех говорилось примерно одно и то же:

Удачи тебе, Гарри, где бы ты ни был.

Гарри, если ты это читаешь, знай: мы с тобой!

Да здравствует Гарри Поттер!

— Вовсе не обязательно было исписывать табличку! — возмущённо проговорила Гермиона.

Но Гарри просиял:

— Это здорово! Я рад, что они это делают, и…

Внезапно он замолк. К ним ковыляла по дорожке плотно закутанная фигура, её силуэт выделялся на фоне яркого света фонарей дальней площади. Гарри показалось, хотя судить тут было трудно, что фигура женская. Она двигалась медленно, возможно, боясь поскользнуться на заснеженной дороге. Сгорбленная спина, тучность, шаркающая походка — всё производило впечатление глубокой старости. Они молча смотрели, как она приближается. Гарри ждал, не свернёт ли она в какой-нибудь из домов, мимо которых шла, но интуитивно знал: она этого не сделает. Наконец, не доходя нескольких ярдов, она остановилась — стояла посреди обледеневшей дороги и смотрела на них.

Гермиона ущипнула его за руку, но это было излишне. Почти никаких шансов, что старуха — маггл: она стояла, уставившись на дом, который должен быть совершенно невидимым для неё, если она не волшебница. Но даже если предположить, что она волшебница, её поведение всё равно казалось странным: кто выйдет из дома в такой холодный вечер, чтобы просто взглянуть на старые развалины? Кроме того, по всем обычным магическим правилам она не должна была видеть их с Гермионой, но при этом у Гарри было очень странное ощущение: она знает, что они здесь, и знает, кто они. Едва он пришёл к этому тревожному заключению, она подняла руку в перчатке и поманила их.

Гермиона теснее придвинулась к нему под плащом, прижавшись плечом к его плечу:

— Как она узнала?

Он покачал головой. Старуха поманила ещё раз, более настойчиво. Гарри мог бы назвать тысячи причин не повиноваться зову, но его подозрение о том, кто она такая, становилось сильнее с каждой секундой, что они стояли на пустой улице, глядя друг на друга.

Может быть, она ждала его все эти долгие месяцы? Может, Дамблдор велел ей ждать, сказал ей, что Гарри рано или поздно придёт? Разве не могло быть, что это она двигалась среди кладбищенских теней, а потом шла за ними до этого места? Даже то, что она ощущала их присутствие, предполагало некие дамблдоровские способности, с которыми он никогда раньше не сталкивался.

В конце концов Гарри заговорил, заставив Гермиону ахнуть и подскочить на месте.

— Вы Батильда?

Закутанная фигура кивнула и снова поманила рукой.

Гарри переглянулся под плащом с Гермионой. Он поднял брови, Гермиона ответила едва заметным нервным кивком.

Они шагнули к женщине, и она сейчас же повернулась и заковыляла назад, в ту сторону, откуда они пришли. Миновав несколько домов, она свернула в калитку. Они прошли за ней по главной дорожке через сад, почти такой же заросший, как тот, где они только что побывали. У входной двери она немного замешкалась с ключом, наконец отперла её и отступила, чтобы впустить их внутрь.

От неё плохо пахло — а может быть, во всём её доме; Гарри поморщился. Они боком протиснулись мимо неё и сняли плащ-невидимку. Теперь, когда старуха была близко, он увидел, какая она маленькая: согнувшаяся под тяжестью лет, она едва доставала ему до груди. Она затворила за ними дверь — её пальцы, посиневшие, в крапинках, выделялись на фоне облупившейся краски — потом повернулась и уставилась Гарри в лицо. Её глаза были мутные от катаракты и тонули в складках прозрачной кожи, всё лицо испещрено лопнувшими сосудами и старческими коричневыми пятнами. Он засомневался, видит ли она его вообще; впрочем, если и видит, то в облике лысоватого маггла, чью внешность он присвоил обманом.

Запах старости, пыли, грязной одежды и несвежей еды стал сильнее, когда она размотала побитую молью чёрную шаль, открыв голову с редкими белыми волосами, сквозь которые просвечивал череп.

— Батильда? — снова позвал Гарри.

Она опять кивнула. Гарри вдруг ощутил кожей присутствие медальона: пробудилось то, что было внутри его и порой стучало или тикало, он чувствовал, как оно пульсирует под холодной поверхностью золота. Неужели оно знает, догадывается, что оружие, которое уничтожит его, уже близко?

Батильда прошаркала мимо них, оттеснив Гермиону в сторону, словно не замечая её, и скрылась, судя по всему, в гостиной.

— Гарри, я думаю, не стоит, — шепнула Гермиона.

— Да посмотри, какая она маленькая, думаю, мы её легко одолеем, если что, — ответил Гарри. — И ещё, послушай, я забыл тебе сказать: я знал, что она не в себе. Мюриэль сказала, что она спятила.

— Сюда! — позвала Батильда из соседней комнаты.

Гермиона вздрогнула и вцепилась в руку Гарри.

— Всё нормально, — произнёс он успокаивающе и первым прошёл в гостиную.

Батильда нетвёрдыми шагами ходила по комнате, зажигая свечи, но всё равно было очень темно, не говоря уже о том, что ужасно грязно. Толстый слой пыли скрипел под ногами, и кроме запаха сырости и плесени Гарри улавливал другой, похуже, вроде протухшего мяса. Интересно, когда кто-нибудь в последний раз навещал дом Батильды, проверить, как она справляется. И ещё она как будто забыла, что умеет колдовать — неуклюже зажигала свечи вручную, её болтающаяся кружевная манжета ежеминутно угрожала загореться.

— Давайте я, — предложил Гарри и забрал у неё спички. Она стояла и смотрела, как он зажигает оставшиеся огарки свечей — они были по всей комнате, на блюдцах, которые кое-как держались на стопках книг и приставных столиках с грудами треснутых, заплесневелых чашек.

Последняя свеча, которую нашёл Гарри, стояла на комоде с полукруглым верхом, уставленным множеством фотографий. Пламя ожило, заплясало, отразилось, дрожа, в пыльном стекле и серебряных рамках. На фотографиях можно было уловить едва заметное движение. Пока Батильда возилась с дровами для камина, он тихо произнёс: «Тергео» — фотографии очистились от пыли, и сразу стало видно, что полдюжины самых больших и богато украшенных рамок были пусты. Кто их убрал — сама Батильда или кто-то другой? Потом его внимание привлекла одна фотография почти в самом заднем ряду, и он быстро схватил её.

Это был вор с золотистыми волосами и весёлым лицом, молодой человек, что сидел на подоконнике Грегоровича, а теперь лениво улыбался Гарри из серебряной рамки. И он сразу же вспомнил, где раньше видел этого юношу: в книге «Жизнь и ложь Альбуса Дамблдора», рука об руку с Дамблдором-подростком, и все пропавшие фотографии, наверное, тоже там, в книге Риты.

— Миссис… мисс… Бэгшот! — позвал он. Его голос слегка дрожал. — Кто это?

Характеристики

Список файлов книги