Tretiyi_Glaz_Almaz (522848), страница 23

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 23)

– Значит, это единственный экземпляр? – мирно спросила Лиза.

– Исправленный, дополненный, готовый к отправке в комитет по Нобелевским премиям, – сказал Владимир, – ты сейчас держишь рукописный и отпечатанный варианты.

Тут до моего носа добрался неприятный, чем‑то знакомый запах, но я не успела ни удивиться, ни сообразить, что за аромат витает на кухне, потому что Лиза воскликнула:

– Где Варя?

– Не знаю, – опять ушел от ответа Мерзкий.

– Ладно, – кивнула Лиза, поставила поднос на пол, вынула зажигалку и повторила:

– Где Варя?

– Не знаю!

– Не скажешь?

– Нет! Вернее, хотел бы, но я не знаю.

Елизавета чиркнула колесиком зажигалки.

– В последний раз: где Варя? Говори, или лишишься дерьма, которое называешь книгой.

В ту же секунду я сообразила, что в кухне пахнет бензином, и крикнула:

– Не делай этого.

– Не знаю, – машинально ответил не слишком сообразительный Владимир.

– Стой, – завопила я, но Лиза уже сунула зажигалку в гору бумаги, вспыхнуло пламя.

– Книга! – бросился к подносу Владимир.

Елизавета преградила любовнику путь.

– Где Варя? Где?

Писатель вцепился в нее, Лиза оказалась сильнее, они стали бороться. Я в панике заметалась по кухне, схватила полотенце, ударила им по горящим листам, но сбить пламя не удалось, наоборот, оно заплясало еще веселей. Не обращая внимания на дерущихся Лизу и Владимира, я подскочила к раковине, налила чашку воды, вылила ее на огонь, наполнила вторую, вылила… Писателю удалось отшвырнуть Лизу, она пошатнулась, ударилась головой о балконную дверь и заплакала. Владимир упал на колени возле руин рукописи и попытался вытащить часть листов. Огонь погас, но от романа практически ничего не осталось, то, что не уничтожило пламя, испортила вода. Чернила расплылись и превратились в нечитаемые потеки, а напечатанный вариант сгорел целиком.

В кухне повисла тишина, воздух сгустился до такой степени, что его, казалось, можно было резать ножом.

– Книга, книга, книга, – мерно повторял Владимир.

– Это тебе за Варю, – жестко сказала Лиза. – Где она? Отвечай!

Я уставилась на Гинзбург. Большей глупости и не придумаешь! Теперь графоман не раскроет рта, Елизавета лишила его самого дорогого – рукописи.

– Таблетки, – вдруг сказал писатель, – дайте мне лекарство! Оно там… на столе… я не успел принять.

Я схватила две желатиновые капсулы, которые мирно лежали на столешнице.

– Нет, – взвизгнула Лиза и попыталась мне помешать, – он должен сказать, где моя дочь, или пусть подыхает!

– С ума сошла! – возмутилась я. – Он нам нужен живой и здоровый! Иначе все нити будут оборваны.

Лиза передернула плечами, я протянула графоману пилюли.

– Глотайте.

Мерзкий покорно сунул в рот лекарство, потом вдруг сказал:

– Но оно же сладкое!

– Рада за вас, – я решила наладить контакт, – вы можете говорить?

– Хочу спать, – прошептал Владимир, – голова кружится.

– А теперь постели ему простынку и взбей подушку, – съязвила Лиза.

Я помогла Владимиру встать, отвела его в комнату, уложила на диван и вернулась на кухню. Лиза сидела, положив голову на сложенные на столе руки.

– Позаботилась о гниде? – глухо спросила она.

Я открыла шкафчик под мойкой, нашла там почти лысый веник, грязный совок и стала заметать останки рукописи.

– Еще и убираешься, – закашляла Лиза.

– Хочешь найти Варю? – спросила я.

Лиза подняла голову.

– Издеваешься?

– Конечно, нет. Но только ты сделала огромное количество ошибок. Зачем сожгла рукопись?

– В отместку! Он не сказал, где девочка!

Я ссыпала обгорелые обрывки в помойное ведро.

– Владимир написал роман! Ни в коем случае нельзя было сжигать его труд!

Елизавета выпрямилась.

– Он сумасшедший. Но какой‑то непонятный, психи они ведь всегда психи! А Володя, когда у нас разгорелся роман, был милым, нежным, очень заботливым…

Лиза стала рассказывать, я поставила веник на место. Все равно из квартиры нельзя уйти, пока Мерзкий не проснется, я буду слушать.

У Владимира не было денег, на его фоне Лиза казалась владелицей несметных богатств. Я‑то уже знала, что ее финансовое положение было шатким, но она могла повести Мерзкого в ресторан, купить ему рубашку и заплатить за такси. Впрочем, по трактирам они не ходили – Лиза боялась встретить знакомых. Как правило, свидания протекали одинаково. Она приезжала к Володе, в двух шагах от дома Мерзкого находилась пиццерия, Гинзбург покупала там лепешку с сыром, а в супермаркете брала бутылочку недорогого вина, и парочка устраивала романтический ужин до полуночи. Юрий не очень‑то занимался женой, он был не ревнив и поверил, что супруга ходит в фитнес‑центр, зависает там на пять‑шесть часов.

– Дорогой, мне надо хорошо выглядеть, – объясняла Лиза, – по жене люди судят о муже! А я стала расплываться, значит, нужны тренажеры, сауна, массаж, водорослевые обертывания…

– Хорошо, – устало кивал муж.

Гинзбург был очень занят и искренне обрадовался тому, что жена нашла себе применение, ворочает гантели – и счастлива. За день Юре приходилось общаться с таким огромным количеством народа, что вечером у него было только одно желание: тупо свалиться в кровать и уставиться в телик. Беседовать с Лизой не хотелось. До знакомства с Володей Елизавета встречала Юру на пороге, сама подавала ему ужин и щебетала:

– Милый, расскажи, как день прошел?

Юра, не желавший заново переживать суету, отделывался мрачным:

– Нормально.

– А если поподробнее? – настаивала Лиза.

– Все хорошо, успокойся, – огрызался муж.

Елизавета обижалась, надувалась, шмыгала носом и заводила:

– Ты меня совсем не любишь, я тебе не нужна, не хочешь делиться со мной своими переживаниями…

Юра злился, и начинался скандал, вместо тихого семейного вечера Гинзбург получал масштабную войну. Сидевшей дома Лизе некуда было девать накопленную энергию, вот она и расходовала ее в истериках. Понимаете теперь, почему Юрий обрадовался, когда жена увлеклась фитнесом? У супругов уже давно были раздельные спальни, Юра мирно смотрел телик и клевал носом. Он был абсолютно уверен: Лиза сошла с беговой дорожки и в это время лежит на массажном столе. Мысль о том, что его обманывают, не приходила Гинзбургу в голову.

А вот Владимир был другой, он тонко чувствовал настроение Лизы. Юра преспокойно ломал человеческие судьбы, отказывался от тех, кто плохо работал, был жесток с окружающими. Володя умилялся закату и мог заплакать при виде бездомного котенка. Юра не любовался природой и ел на ходу. Владимир часами рассматривал цветок и вкушал пиццу, как амброзию, наслаждался дешевым фаст‑фудом по сорок минут. Муж Лизы пытался заработать, крутился белкой в колесе, любовник не испытывал никаких материальных желаний, ему было наплевать, что надевать и где жить. Юра ездил на «Бентли» или «Порше», один раз ему пришлось сесть на «БМВ», и тогда Гинзбург почувствовал себя униженным. Володя пользовался метро и совершенно спокойно мок под дождем, ожидая маршрутку. Трудно было найти более полярных людей. Лиза накушалась с Юрой кислого, и ее потянуло на сладкое, а роль конфеты играл Володя.

Через три месяца незамутненного счастья Мерзкий сказал:

– Дорогая, я хочу на тебе жениться!

Лиза растерялась – ее полностью устраивало положение вещей, а любовник продолжал:

– Представляешь, какое счастье у нас впереди? Тебе не придется уезжать на ночь, будем жить в моей квартире, обожать друг друга, как Абеляр и Элоиза!

Елизавета посмотрела на обшарпанные стены, старую мебель и вздрогнула. Поселиться здесь? Навсегда? Сменить двухэтажный особняк на Рублевке на эту однокомнатную халупу, с окнами на безумный проспект?

– Я буду писать свою великую книгу, – не замечая вытянувшегося лица любовницы, частил Владимир, – ты сядешь рядом, поможешь добрым советом!

– А откуда возьмутся деньги на жизнь? – Лиза вернула Мерзкого с небес на землю.

– Деньги? – поразился Володя. – Много ли нам надо? Одной пиццы на день хватит, ты ее принесешь, и мы сыты!

Лизе стало смешно: хотелось поинтересоваться у писателя, где она раздобудет средства на фаст‑фуд? Даром даже кусочка хлеба не отрежут. Но она решила не накалять обстановку.

– Ты нарисовал замечательную картину, – улыбнулась она, – но как же Барба?

– Кто? – изумился Володя.

– Моя дочь, Варя, – напомнила Лиза, – она не может остаться без матери.

– Я готов полюбить девочку! – воскликнул Володя. – В моей квартире места всем хватит, Варя может спать на кухне, на раскладушке. Познакомь нас!

И Лиза, сама не понимая почему, решилась на авантюру. Встречу обставили, как в шпионском фильме. Лиза с Варей приехали в зоопарк любоваться на животных, около вольера с белыми медведями их окликнул мужчина.

– Володя! – фальшиво изумилась Лиза и сказала Варе: – Представляешь, этот дядя – мой одноклассник.

– Ну его на фиг, – заявила девочка, – я хочу гулять только с тобой.

Мерзкий сделал вид, что не слышит хамства, а Лиза отвела дочь в сторону и сурово сказала:

– Веди себя прилично!

– Ладно, – кивнула Варя, – купи мне мороженое!

Мать купила ей эскимо, а девочка «случайно» уронила его на писателя, потом она пролила на Владимира колу, пару раз пихнула его, показала язык, затем внезапно стала милой, схватила его за руку и сказала:

– Хотите, расскажу про моего папу? Они с мамой очень‑очень друг друга любят! Целыми днями целуются и занимаются сексом!

Владимир побагровел, а Лиза остолбенела, потом воскликнула:

– Барба! Что ты говоришь?

– Нормально, мам, – засмеялась нахалка, – я уже взрослая, родители должны заниматься сексом, нам об этом на уроках по семейной этике училка рассказывала.

В общем, совместный поход в зоопарк не удался, и после него отношения Лизы и Владимира испортились. Писатель начал ревновать любовницу, а та поняла: ее Ромео – неудачник, способный только на болтовню и вздохи.

Глава 20

Окончательное решение уйти от Владимира Лиза приняла после того, как он засел писать «великий роман». Теперь их свидания проходили так: Лиза по‑прежнему приносила вино и пиццу, но вместо того, чтобы заняться сексом, писатель зачитывал ей главы из нетленки. Лиза зевала, один раз заснула, чем вызвала гнев Мерзкого. Володя изо всей силы ущипнул любовницу, а когда та открыла глаза, прошипел:

– Я читаю вслух свой великий роман!

И Лизе стало понятно: конфетно‑букетная стадия завершена. Мерзкий считает ее своей женой, а в качестве супруга он ей совсем не нужен. Кстати, Володя был ипохондриком, принимал большое количество лекарств, при легком покашливании трагически заявлял:

– У меня рак легких. Все симптомы налицо. Господи, дай мне сил закончить великую книгу. «Десять негритят» должны дойти до читателя!

После своей пламенной речи Мерзкий хватался за таблетки, у него дома был немалый запас препаратов на все случаи жизни.

Лиза сначала посмеивалась над чудачествами любовника, но постепенно ей стало понятно – поведение Володи свидетельствует о его психических проблемах. Окончательный разрыв у них произошел зимой. Владимир, как всегда, прочитав очередную главу, спросил:

– Ну как?

– Гениально, – ответила Лиза, – милый, иди ко мне.

– Это все, что ты можешь сказать? – возмутился Володя. – Единственное, что нашлось у тебя в ответ на мои труды?

– Потрясающе здорово, – зевнула Лиза. – Давай ляжем в кроватку?

– Я жду от тебя конструктивной критики, – не успокаивался графоман, – абстрактные замечания мне неинтересны. Как тебе образ главной героини?

Елизавета решила пойти навстречу Володе.

– Слегка расплывчат, – призналась она, – есть недочеты!

– Какие? – со странным выражением лица осведомился Володя.

– В начале главы она блондинка, а в середине брюнетка, – справедливо заметила Лиза, – еще ты постоянно говоришь, что у нее большая грудь, а потом описываешь крохотный лифчик, который умилил ее партнера. Нестыковочка.

– Издеваешься? – заорал Мерзкий. – Тебе нравится говорить мне гадости? В моей книге нет нестыковок. Я так задумал. Тебе этого не понять! Убирайся вон! Дура!

Лиза вскочила.

– Ну хватит, – отрезала она, – надоел! Больше не звони мне.

– Не собираюсь иметь дело с существом без сердца, – не остался в долгу Владимир.

Гинзбург убежала домой. На следующий день писатель позвонил любовнице и застонал:

– Дорогая, мы совершили трагическую ошибку, скорее приезжай!

– И не подумаю, – ответила Елизавета.

– Я тоскую, – захныкал Володя.

– Скоро утешишься, – не дрогнула она.

– Милая, неужели ты не вернешься? – ныл графоман.

В подобном духе они проговорили четверть часа, и в конце концов Володя сказал:

– Я есть хочу!

– Приятного аппетита! – пожелала Лиза.

– У меня продуктов нет!

– Купи пиццу, – с нескрываемым злорадством предложила Лиза, – наверное, тебе неизвестно, но за углом есть забегаловка.

– А где взять деньги? – откровенно спросил прозаик.

Характеристики

Список файлов книги