Tretiyi_Glaz_Almaz (522848), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Ситуация изменилась. Теперь Лукашина прибегала к Мирошниченко, по‑хозяйски распахивала холодильник, вытаскивала кастрюльки, наедалась до отвала, падала на диван и вздыхала:
– Хорошо‑то как! Тишина.
– У вас весело, – однажды сказала Ира, – а у нас тоска.
Света свесилась с дивана.
– Ты когда‑нибудь жила вчетвером в одной комнате?
– Нет, – призналась подруга.
– Вот и молчи, – отрезала Лукашина, – лучше быть единственным ребенком в семье, а не вороной в стае.
Глава 16
На лето мама отправляла Иру к бабушке в деревню, в дружбе с Лукашиной наступал трехмесячный перерыв. Но первого сентября все начиналось заново. Вот только когда Мирошниченко пошла в девятый класс, Света почему‑то не явилась на торжественную линейку.
После уроков Ира побежала к Лукашиным, дверь ей открыла Нина.
– Что тебе? – неприветливо спросила она.
– Света в школу не пришла.
– И что? Она заболела. В больницу попала!
– Ой! – испугалась Ира. – Куда? Я хочу навестить ее!
– Кто там дверь открытой держит? – прозвучал гневный голос, и в коридор выплыла Тельма. – Нинка, чего бездельничаешь? Белье недостирано.
– Не командуй, – огрызнулась девочка.
– Сейчас тебя накажу! – пригрозила Тельма. – Вот Сережа придет – выпорет! Будешь знать, как мне хамить!
Ира растерянно заморгала. Тельма была у Лукашиных приживалкой, она никогда не открывала рта, казалась немой, носила мешкообразное серое платье, волосы стягивала на затылке черной «аптекарской» резинкой и выглядела старухой. А сейчас в прихожей стояла вполне симпатичная блондинка в обтягивающем сарафане. У Тельмы обнаружились и грудь, и бедра, на старуху она теперь совсем не походила.
– Зачем пришла? – зло спросила Тельма у Ирочки.
– К Свете… – растерянно ответила та.
– Незваный гость хуже татарина, – отрезала Тельма, – до свидания. И не шляйся сюда! Без тебя хлопот не оберешься.
Ира побежала по лестнице вниз. Как она искала адрес клиники, в которой лежала Света, это отдельная история, но в конце концов Ира разузнала ее координаты и поехала к подруге.
Света лежала в восьмиместной палате, выглядела ужасно и мало обрадовалась при виде Иры.
– Это ты? – вяло сказала одноклассница. – Ну, привет!
– Что случилось? – спросила Ира.
– Болею.
– Чем?
– Ерунда, – отмахнулась Лукашина, – голова ноет.
– Тельма покрасилась в блондинку, – хихикнула Ира, – чума!
– Знаю, – совсем помрачнела Светка, – она теперь вместо Златки, они поженились.
– Кто с кем? – не поняла Ира.
Светка встала, накинула халат и, приказав:
– Иди за мной, – побежала в парк, окружавший клинику.
Сев на скамейку, Света спросила:
– Ты что, ничего не поняла? Про нашу семью?
– Нет, – покачала головой Ира и добавила: – Вроде нормальные люди, только детей много!
Светка захохотала.
– Ой, ты и дура! И все доченьки одного возраста?
Ира разинула рот. Действительно!
– И че? Так бывает? – продолжала веселиться подруга. – Хоть девять месяцев разницы положено!
– Ну, вообще! – пролепетала Ира. – Так вы кто друг другу?
Света сложила руки на коленях.
– Злата и Серега – муж с женой. Она на всю голову больная была! В Бога верила! К попу вечно таскалась! У нее отец в церковном хоре работал, ну, этим, вроде дирижером.
– Регентом, – поправила более образованная Ира.
– Хочешь правду знать – слушай, не умничай, – обозлилась Света, – а нет, так я замолчу.
– Все, все, – замахала руками Ира, – извини.
Злата выросла в небольшом подмосковном местечке, воспитывалась верующими родителями и нашла мужа себе под стать. Сергей тоже посещал службы, не пил, не курил, не ругался. Жили молодые счастливо, у них была хорошая трехкомнатная квартира и неплохой достаток. Злата и Сергей сильно отличались от людей своего возраста, они соблюдали пост и пытались не грешить, по воскресеньям непременно посещали службу, друзей не имели. Сергей, когда мог, пел в хоре, у него был красивый тенор. Одна беда – у молодых никак не получался ребенок, а оба хотели иметь большую семью, и дочек не меньше трех. Через год бесплодных попыток они сходили к доктору, им провели все обследования, и выяснилось: здоровья у супругов через край, с медицинской точки зрения никаких препятствий к зачатию нет.
– Почему же я не могу забеременеть? – заплакала Злата.
– Такое бывает, – ответил врач, – Бог не дает.
Оставим последнее заявление на совести доктора, скорей всего, в обследованиях была неточность, опытный специалист посоветовал бы Лукашиным еще раз сдать анализы, но Злате и Сергею не повезло с лекарем. Заявление о Божьей немилости было воспринято религиозными людьми как руководство к действию. Они поехали по монастырям, молились у положенных икон, просили даровать им хоть одну дочь, но толку не было.
В конце концов Сергей сказал:
– На все Божья воля, значит, у нас судьба такая.
Ночью Злата разбудила мужа и зашептала:
– Съездим в деревню Савелово, мне сон привиделся, к нам там подойдет монашка, она поможет.
В ближайшее воскресенье супруги отправились в Савелово, а дальше начались чудеса. К ним на самом деле приблизилась женщина, с головы до ног укутанная в черное.
– О большой семье мечтаете? – без предисловий поинтересовалась она.
– Да, матушка, – пролепетала Злата.
– Хорошее дело, – одобрила монашка. – Но Господь вам всего одного ребенка пошлет, и то если обет дадите.
– Какой? – хором спросили супруги. – Мы на все готовы.
– Когда твоей дочери исполнится год, приедешь сюда и возьмешь из приюта трех сирот, – приказала монашка, – позовешь меня, мать Евдокию, я тебе детей укажу, все формальности с законом на себя возьму. Согласны?
– Да, – сразу ответила Злата.
– Да, – чуть помедлив, подтвердил Сергей.
– Ну и ладно, – кивнула Евдокия, – через неделю ты забеременеешь.
У Лукашиных родилась дочь, а спустя двенадцать месяцев счастливые родители приехали к Евдокии и враз стали многодетными.
Сейчас кое‑кто, читая эти строки, удивляется, ну почему Злата и Сергей выполнили данное обещание? По какой причине они взвалили на свои плечи заботу о посторонних детях? Неужели нельзя было забыть о разговоре и спокойно воспитывать родного малыша? Повторяю, Злата и Сергей были искренне верующими людьми, не прикидывались религиозными, а являлись по‑настоящему воцерковленными. Им и в голову не могло прийти нарушить обет. Сергей впрягся в работу, Злата осела дома, но ей одной было трудно справиться с ордой малышей. Как‑то раз, приведя весь свой «детский сад» в поликлинику, Злата наслушалась нелестных слов от других матерей. «Понарожала крикунов», «Притащила армию, нам теперь в кабинет не попасть», «Плодятся как кролики», – много чего высказали вслух злые бабы, когда врач, выглянув из кабинета, заявил:
– Лукашины последние, других не приму, не собираюсь тут с вами до ночи куковать.
Как назло, шаловливые малышки разбегались, кричали, капризничали, плакали. Лучше всех Злату могли понять родители близнецов, да и то если умножат на два свои проблемы. В какой‑то момент у Златы опустились руки, и она заплакала.
– Давайте я вам помогу, – произнес тихий голос, – меня зовут Тельма, я работаю здесь уборщицей.
Через неделю Тельма перебралась к Лукашиным, она не имела ни родни, ни жилплощади, приехала в Москву из Тмутаракани за счастьем, но жизнь у нее сложилась не самым лучшим образом.
Злата и Тельма были одногодками, они довольно скоро подружились. Лукашина не платила домработнице денег, та работала за кров и еду. Девочки звали Тельму тетей, а посторонние люди считали няньку близкой родственницей Лукашиных.
Злата была своеобразным человеком, поэтому от детей скрывать правду не стала. С ранних лет Нина, Жанна, Эля и Света знали: они не родные друг другу, приемные, взятые из интерната при монастыре и удочеренные Лукашиными. Девочки носили одинаковую фамилию новых родителей и отчество – Сергеевна, но это было единственной связующей их нитью. И, самое главное, девочки не знали, кто из них является родной дочерью Лукашиных.
– Почему? – удивилась Ира.
Света поежилась.
– Идиоты. Злата с Серегой мечтали о такой семье, где все друг друга обожают, по вечерам вместе сидят, папа читает книгу, мама шьет, дети вяжут! Мрак! Что у нас, каменный век? Ты тоже дура, неужели не поняла, как мы друг друга ненавидим? Знаешь, что у нас в спальне по ночам творилось? Мы дрались до крови, но тихо, чтобы Злата не услышала. Сергей, он попроще, поругает нас и уйдет, а Златка ныть начинала: «Как вам не стыдно! Вы должны любить друг друга! Помните – мы одна семья», и ду‑ду‑ду, зу‑зу‑зу, гу‑гу‑гу! На полночи заводилась!
– Почему же они родному ребенку правду не открыли? – недоумевала Ира.
– Хотели, чтобы мы все находились в равных условиях, – свистящим от злости голосом пояснила Светка, – дескать, если свое дитя, то оно выделится, загордится! Суки!
– Нехорошо так говорить, – дрожащим голосом перебила Ирочка подружку.
Света вскочила, схватила одноклассницу за плечи и затрясла.
– А хорошо нас травить? Мы с пяти лет покой потеряли! Каждая считала: это ее мама с папой! Мы любую мелочь замечали! Эльку единственную из нас в музыкалку отдали! Значит, она родная? Златка, правда, на все вопросы ответы имела, отправила Элю на занятия и сказала нам:
«Выбрали самую талантливую, Элю!»
Я после этих слов месяц спать не могла, верчусь с бока на бок и думаю:
«Неужели она своя, а я приемыш!»
Потом Жанке стали вещи новые приобретать: и пальто ей, и туфли, и платье! А остальным обноски! Приедет Златка из магазина, припрет пакеты и вздыхает:
«Денег у нас мало! Жанна самая крупная, и ступня у нее уже тридцать девятого размера, поэтому приходится ей новые вещи покупать, вы мельче, походите в недоношенном сестрой».
Супер, да? Вроде мать все объяснила, а я опять в истерике. Жанка родная!
И так все время! Один раз Нинка Жанку вилкой пырнула, кровища хлещет, Жанна орет, а Нина и говорит:
«Вот подохнешь, нас меньше будет, мне обновки достанутся!»
– Ой, – Ира закрыла лицо руками, – а мама что?
– Она не узнала, – скривилась Света. – Она вообще ничего не видела, в церковь нас приведет и велит: «Молитесь, девочки». Вот скукотень, стой столбом, придурочные бормотания слушай. Ну я Жанке потихоньку на ногу встану и давлю до боли. У той слезы из глаз льются, но она молчит, меня в отместку за задницу щиплет. Так и пинаемся – чем одной больней, тем другой лучше. Закончится служба, Златка вздыхает:
«Ох, благостно, от души помолились».
Вообще тронутая. Но знаешь, я уверена, все сестры были приемные, кроме меня!
Света заплакала. Ире стало жаль подругу, она погладила ее по голове.
– Успокойся, поговори со Златой, поделись с нею своими мучениями, она тебе правду расскажет.
Светлана вывернулась из‑под руки одноклассницы.
– Дура! Сто раз я ее умоляла! Знаешь, что она отвечала? «Никогда тайны я тебе не открою. А если и скажу, то не тебе, надо суетность победить. Унесу тайну с собой в могилу». И ведь унесла, сука.
– Куда? – растерялась Ира.
– Ты не знаешь? – заморгала Света.
– Что‑то случилось? – насторожилась Ира.
– Я же тебе сказала! Тельма с Серегой в загс сходили! – напомнила Света.
– Ну… я подумала… что ты пошутила…
– Ха! Вовсе нет! Жанка из окна вывалилась, – сообщила Света, – нас, вот уж радость, на одну меньше стало! А Златка померла! Инфаркт у нее случился! Она домой вернулась, идет по двору, а там народу! Милиция! «Скорая»! Мы с Элькой в лагере были, а Жанка дома осталась! И Нинка к подруге уехала!
Ира вжалась в скамейку. С большим трудом она разобралась в сути дела. Жанна решила помыть окно и упала с большой высоты. Злата вернулась с работы, увидела еще не увезенное тело ребенка, зачем‑то поднялась в квартиру и там свалилась с инфарктом. Сергей похоронил жену и быстро расписался с Тельмой.
Через два года после несчастья умер и Сергей, а Тельма выжила падчериц из дома, раздувая взаимную неприязнь, довела воспитанниц до побега. Эля, хорошо игравшая на скрипке, пристроилась к какой‑то второсортной певичке, аккомпанировала ей, моталась по гастролям. Нина вышла замуж за военного и отправилась с ним в далекий гарнизон, а Света после долгих мытарств оказалась на телеканале, работала помощником режиссера, перебегала с передачи на передачу.
– Эпилепсия у нее развилась, – пояснила Ира. – Первый припадок случился, когда она о смерти Златы узнала, вот почему ее в больницу и засунули. А потом пошло‑поехало. Светка болезнь от всех скрывала, никому про нее не говорила! До глупости дошло, одни считали ее алкоголичкой, другие наркоманкой. А что можно подумать, если она вдруг на пару дней пропадает, потом появляется, синяя, руки трясутся! Но ей было плевать на слухи, главное, чтобы об эпилепсии не узнали!
– Почему? – удивилась я. – Болеть не стыдно!
Мирошниченко обхватила руками колени.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
