ОЦЕНКА ВОЗДЕЙСТВИЯ ПРОЦЕССОВ МИГРАЦИИ НА ФОРМИРОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ РЕГИОНАЛЬНОГО РЫНКА ТРУДА (2) (1202843), страница 5

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 5)

Следует выделить, что приграничное состояние юга Дальнего Востока обуславливает тут пребывание значимого численности китайского народонаселения. В настоящее время, по различным оценкам, тут располагаться возле 200–400 тыс. чел. Темп не наименее, это цифра сравнительно не велика в сопоставлении с иными глобальными странами, где количество китайцев существенно больше.

Необходимо учесть, что иностранные мигранты кардинально воздействуют на демографические характеристики. Но, исходя из эксперимента глобальных держав, вовлечение мигрантов доставит действенные характеристики только в критериях депопуляции. Следует еще раз направить интерес, что эмигранты только кратковременная мерка, для решения системного демографического кризиса более отлично зарекомендовали себя побуждение роста рождаемости( домашний основнойкапитал); ограничение смертности, в том числе младенческой; вовлечение иммигрантов; понимание муниципальными структурами тезиса о ключевой ценности - человечной жизни.

1. Демографические процессы на российском Дальнем Востоке и их связь с международной миграцией

Традиционная и определяющая черта тихоокеанского побережья России, и сегодня препятствующая его «игре на равных» с российским центром и восточноазиатскими соседями – его периферийность. Качества периферийного района регион несет в себе на всем протяжении его истории, являясь слабо освоенной и мало пригодной для массового заселения (за исключением Приамурья и Приморья) частью ойкумены, а поэтому – зоной постоянных миграций населения, где не возникали развитые экономические и политические образования, а политическая нестабильность была перманентной¹⁴.

Успех утверждения России на этих отдаленных от ее исторического центра территориях во многом был обусловлен именно малым интересом к ним ключевых государств Восточной Азии – Китая и Японии.

Только переход Приамурья под юрисдикцию России и начало его заселения и освоения русскими изменили традиционное отношение Китая к этой территории и побудили его правителей снять запрет на переселение в Маньчжурию, фактически приступив к созданию там буфера против продвижения русских на юг. И лишь появление русских на Сахалине подвигло Японию к освоению Хоккайдо.

В то же время тихоокеанское побережье стало естественным рубежом и пределом географической экспансии русских. Его отдаленность от европейской России, а также трансграничное пространство, обусловленное стыком двух разнонаправленных культур, сформировали отношение Санкт-Петербурга и Москвы к этой территории как к военно-политическому и стратегическому рубежу. Массовое переселение сюда русских и украинцев в конце XIX – начале ХХ вв. поддерживалось государством преимущественно из политических соображений. Именно тогда Дальний Восток превратился также в обширную зону межкультурного противостояния и взаимодействия европейской (в лице ее славянского крыла) и восточноазиатской цивилизаций.

За полтора столетия пребывания Приамурья в составе России было создано немало проектов превращения его в край процветающий и привлекательный. Многие географы, политики, деловые люди предрекали краю блестящее будущее, восхищаясь его природными богатствами, выгодной географией, стратегическими преимуществами. Не сбылось. У России всегда находились дела важнее. И в царской России, и в Советском Союзе Дальний Восток всегда считался «задворками» Европы. Он был землей, обетованной для романтиков и искателей приключений, спасительным маяком для неимущих и малообеспеченных, местом ссылки для чиновников, тоской - для ссыльных и каторжан, но для государства всегда оставался, прежде всего, военным форпостом и стратегическим рубежом на востоке, который следовало обустраивать, защищать, но совсем не обязательно развивать экономически.

Интерес к Дальнему Востоку со стороны его соседей обоснован как экономическими, так и военно-стратегическими соображениями. В то же время все страны воспринимают Дальний Восток как европейскую периферию, но не как часть Восточной Азии.

Более того, большевистская концепция политики в отношении дальневосточных владений складывалась и развивалась под влиянием преимущественно внешнеполитических факторов и посылок, а интересы самих этих территорий всегда играли подчиненную роль. Хуже всего, что преимущественно «добровольно-принудительно» попадавшее на Дальний Восток славянское население всегда виделось из Москвы не более как орудие, инструмент, средство удержания этого рубежа. Этим средством можно манипулировать, к его мнению не обязательно прислушиваться, его интересы можно учитывать в последнюю очередь.

Функции, направленные на обеспечение потребностей, а уж потом интересов Российского государства, обусловленные воздействием многих факторов, в том числе военно-стратегической и ресурсной значимости территорий Дальнего Востока, всегда выходили на первое месте в организации их жизни населения.

Поэтому дальневосточный регион стал для России:

1. Источником стратегических угроз и зоной повышенной политической конфликтности. Еще в период освоения Дальнего Востока русские, в отличие от Сибири или Средней Азии, столкнулись здесь с представителями развитых цивилизаций, обладавшими державным менталитетом и имевшими за собой государственность с многовековой историей, а, соответственно с представлениями «Серединного» местоположения. Ощущение своей чужеродности в регионе в сравнении с историческим прошлым государств-соседей гипертрофировало чувство озабоченности за свою территорию, необходимости обеспечения ее безопасности и охраны от посягательств сопредельных стран. С окончанием «холодной войны» напряженность заметно спала, но стратегическая значимость тихоокеанских рубежей для России только возросла. Угрозы конфликтов несут в себе пограничный спор России с Японией, теоретически возможная реанимация претензий на Приамурье со стороны Китая и на юг Приморья со стороны объединенной Кореи, проблемы Тайваня и Корейского полуострова, много «подводных камней» сокрыто в проблемах шельфа и морских экономических зон.

2. Необходимость постоянного удержания и защиты обусловила перегибы в экономическом развитии. Зачастую регион воспринимался как военный плацдарм и место для эксплуатации природных ресурсов, как правило в форме колоний, что предопределяло выбор средств и методов, не только Россией, но и ее соседями. Пик эксплуатации историки и экономисты единодушно фиксируют на рубежах XIX-ХХ и ХХ-XXI вв.

3. Дальний Восток можно одновременно определить как регион культурно – цивилизационного взаимодействия и противостояния. Следует напомнить, что овладев побережьем Тихого океана, Россия, в соответствии с геополитическими взглядами американского исследователя Д. Маккиндера, стала первым, и единственным европейским государством (хотя более правильно указать – азиатско – европйским), имеющим протяженную границу с цивилизациями Восточной Азии, что предопределило значительную по площади зону прямых контактов обусловленную естественно-географическими факторами.

4. Регион дальнего Востока стал местом сражений на полях идеологических конфликтов и даже войн (достаточно вспомнить «японский милитаризм», «китайский ревизионизм», и уж конечно «американский империализм»). Каждый из которых имел не только идеологическую, но и свойственную для них этнокультурную нагрузку.

5. Зоной высокой степени миграции населения. Создавая аръергард на тихоокеанском побережье, посреди ментальности людей иной расы и чуждой европейцам цивилизации, Россия осознавала и успешно реализовывала заселение края русскими людьми. Присутствие здесь не подвластных ее юрисдикции азиатов изначально рассматривалось как угроза не только нынешним, но и будущим российским интересам. Малая численность славянского населения в сравнении с быстро растущим по соседству китайским, корейским и японским населением, всегда была «ахиллесовой пятой» российского пребывания в крае. Именно поэтому в 30-е гг. ХХ в. Дальний Восток России был отгорожен от стран Восточной Азии «железным кордоном», избавлен от еще многочисленной корейской и китайской диаспоры и превращен в территорию, более чем на 90 % населенную славянским этносом.

В советский период «представителей труда европейской расы» завозили на Дальний Восток сотнями тысяч. «Комсомольские призывы» и «оргнаборы» на «стройки коммунизма», многочисленные лагеря и колонии стали главным источником роста численности его населения. С начала 1990-х гг. система льгот, удерживавших людей на Дальнем Востоке, особенно в его северной части, была в значительной степени разрушена. В результате его население за 25 лет сократилось почти на 1,3 млн чел (на 16 %), в числе которых 300 тыс. лиц трудоспособного возраста¹⁵. Однако нынешняя попытка Москвы населить территорию славянами выглядит неубедительно. Государство предполагает привезти свободных граждан туда, где оно не в состоянии удержать коренное население.

Одновременно возобновился прервавшийся на семь десятилетий советского режима поток внешних миграций. Китайские рабочие и торговцы, северокорейские строители и лесорубы, вьетнамские торговцы стали неотъемлемой чертой практически всех городов Дальнего Востока, реанимируя в сознании славянского населения страхи перед «желтой опасностью», характерные для конца XIX – начала ХХ вв.

О роле и судьбе российского Дальнего Востока в современной и будущей геополитике говорят многие и точки зрения различные. К примеру, взгляды современных западников «вестерлизаторов» России и правых свободомыслителей, приспешников новых взглядов на концепции евразийства, а также левых патриотов разнонаправленно противоположны. Сибирские и дальневосточные просторы для сторонников западных концепций есть бремя для России, от которого необходимо избавиться. Ибо оно препятствует вступлению, а точнее вталкиванию, России в «европейский дом».

Геополитические воззрения их настолько узки, и объективно необоснованны, умещающиеся во фразу, что «волны Тихого океана плескались сразу же за Уралом», если бы это случилось, то Россия давно бы была европеизированной, цивилизованной страной. Такие утверждения вычеркивают русскую историю уже с XVI в. А население Шикотана и иных островов Курильской гряды должны начать организацию сбора подписей за присоединение к Японии. Представители этого направления всерьез утверждают, что это – не издержки бездарного управления федерального центра, а вполне объективный процесс, который просто нуждается в легальном санкционировании¹⁶. Некоторые демографы доказывают фатальную необратимость будущих территориальных потерь России: «Экспансия китайцев в Россию неизбежна. Этот вывод вытекает из объективного анализа разности демографических потенциалов России и Китая. Плотность населения по обе стороны границы различается в десятки раз. У России нет перспективы пополнить население Дальнего Востока и Южной Сибири за счет собственных источников. А между тем природные условия этой зоны достаточно благоприятны, и здесь много пустующих, в том числе и заброшенных, пригодных для обработки земель» ¹⁷.

Можно выделить ряд факторов, влияющих на отток населения и не притягивающих потенциальных мигрантов к территории Дальнего Востока: уровень жизни населения; рынок труда; уровень социальной и бюджетной сферы; демографическая характеристика; уровень экономического развития региона (макроэкономика); рынок жилья, жилищно-коммунальные услуги, тарифы ЖКХ; климат и экология. В работах многих ученых, занимающихся проблемами миграции, подчеркивается, что в нынешних условиях, когда от наличия материальных средств зависит возможность получения всех благ и услуг, тезис о главенстве экономических факторов становится все актуальнее. Подтверждением первоочередности экономических факторов в процессе принятия решения о переселении являются результаты многочисленных опросов жителей Дальнего Востока¹⁸.

Современные реалии развития дальневосточного региона, когда наблюдается снижение численности населения, ухудшение показателей качества жизни, спад экономики заставляют руководство страны обращать внимание на демографическую ситуацию на Дальнем Востоке. В январе 2015 г. президент Российской Федерации В.В. Путин поддержал инициативу Ю.П. Трутнева о выделении жителям Дальнего Востока по 1 га земли. Безусловно, такое предложение может способствовать не только закреплению населения в регионе, но и привлечению внутренних мигрантов.

Уязвимое место региона – его слабая транспортная связь с остальной территорией России. Для стабильного развития региона при слабой транспортной связи и низкой плотности населения важнейшим остается его геополитическое положение. В начале 2009 г. численность населения на Дальнем Востоке (6460,1 тыс. чел.) сохранялась примерно на уровне 1975 г. (6472,0 тыс. чел.). За период 1991-2008 гг. (1991 г. – год максимальной численности населения в регионе) регион потерял 1596,5 тыс. чел., или 19,8% собственного населения. Наиболее существенное сокращение за этот период – 812,3 тыс. чел., или 50,9% общего сокращения населения Дальнего Востока – имело место в северных территориях: в Чукотском АО – 56,8%, в Магаданской области – 57,6, на Сахалине – 28,3, Камчатке – 27,3, Республике Саха (Якутия) – 14,3%. В южных районах Дальневосточного федерального округа сокращение численности составило от 13,4% (в Хабаровском крае) до 19,7% в Еврейской автономной области¹⁹.

Характеристики

Список файлов ВКР