_методичка_ Философия. Киселёв В.Н. 2002 (1184487), страница 8
Текст из файла (страница 8)
Исторически противопоставление идеализма и материализму в европейской культуре, как выразился один известный философ-материалист, «могло быть поставлено со всей резкостью, могло приобрести все свое значение лишь после того, как население Европы пробудилось от долгой зимней спячки христианского средневековья» 0. Причем обострялось это противостояние за пределами философии – в естествознании и социальной мысли. По своим последствиям на дальнейшие исторические судьбы человечества, оставаться ли на идеалистической или материалистической позиции (оставаться ли на позициях иллюзорности или реализма), более остро эта проблема была в социальной мысли.
Классиками марксизма, с подачи которых, вроде бы, пошло гулять по необъятным просторам нашей родины деление всей философии на две партии, историческое отношение к традиции идеализма и материализма определены так: «между этими древними греками и нами лежит более двух тысячелетий идеалистического по существу мировоззрения… (-) дело идет тут отнюдь не о простом отбрасывании всего идейного содержания этих двух тысячелетий, а о критике, о вышелушивании результатов, добытых в рамках ложной, но для своего времени и для самого хода развития неизбежной идеалистической формы, из этой преходящей формы» 0; «Фейербах смешивает здесь материализм как общее мировоззрение,… он смешивает его с той опошленной, вульгаризированной формой, в которой материализм XVIII века продолжает теперь существовать в головах естествоиспытателей и врачей… Но материализм, подобно идеализму, прошел ряд ступеней развития» 0 - наивный, стихийный материализм греков; механистический, метафизический, непоследовательный материализм англичан XVII в., французов XVIII в. и немца Фейербаха; опошленный, вульгарный материализм Бюхнера, Фогта и Молешотта; диалектический материализм. Первоначально материализм, который последовательно проводили в жизнь классики марксизма назывался «историческим материализмом», «экономическим материализмом», «экономическим реализмом» (названия более чем показательны и ставят все на свое место). Но каким образом это противостояние материализма и идеализма проникло и «стало господствующим» в философии?
Стихийное развитие и существование естествознания постоянно порождало различные формы материализма, натурализма, эмпиризма. Эта стихийность, самопроизвольность останавливалось на уровне вульгарного, механистического, антидиалектического материализма, что было максимальным пределом, на который смогло «подняться» (точнее – опустится) стихийное развитие естествознания. Весь вопрос упирался в невозможность для естествознания самостоятельно овладеть диалектикой, стать диалектическим материализмом. Стихийный материализм в естествознании без конца скатывался то к физическому субъективному идеализму при исследованиях неживой природы, то к физиологическому субъективному идеализму при исследованиях живой природы, процессов познания и психики. Причин здесь несколько. Основные из них следующие: 1) очень живучая нелепейшая авторитетная точка зрения, якобы идущая от самого Аристотеля, что истинное (научное) познание должно подчиняться запрету противоречия (сама проблема противоречия является метафизической и, следовательно, естествознание самостоятельно в ней беспомощно); 2) с развитием эмпирических методов познания (линии индивидуальности) в естествознании к XIX в., некоторые особенности чувственного познания распространились на науку. Эти особенности состоят в том, что основой, конституирующей деятельность чувственности, является, как показал еще И. Кант, аналитическая (разлагающая) функция рассудка, где обязателен «запрет противоречия» (только, на уровне синтетической функции разума с неизбежностью возникают «антиномии чистого разума», неразрешимые противоречия). А эти вопросы тоже вне сферы естествознания.
Развитые формы диалектики были только в чистой философии. Поскольку господствовал объективный идеализм, то развитые формы диалектики существовали в традиции объективного идеализма. Что, кстати, побудило Л. Фейербаха, как выразился все тот же известный философ-материалист, «выплеснуть вместе с водой (идеализмом) и ребенка (диалектику)». Эти формы диалектики были как в натурфилософии (например, в натурфилософиях Ф. Шеллинга и Г. Гегеля), так и в различных «социально-гуманитарных» философских дисциплинах (например, у Д. Дидро, И. Канта, И. Фихте, Г. Гегеля). Немецкую классическую философию не случайно иногда величают «теоретическим выражением Великой французской буржуазной революции». Философы понимали, что надо учиться на чужих ошибках, так как ближайшее будущее пока еще раздробленных феодальных германских государств будет таким же. Поэтому связь диалектики и социальной мысли была определяющей. По той же причине первоначально К. Маркс и Ф Энгельс свой диалектический материализм сознательно, с педантичной последовательностью оттачивали в лоне чистой философии («ставя диалектику с головы (идеализма) на ноги (материализма)») и только затем применили его к социальной действительности, в первую очередь в сфере политэкономии. Принципиальная разница между материализмом Маркса-Энгельса и естественнонаучным материализмом в том, что первый сложился осознанно, второй стихийно, бессознательно – и, как итог, наличие развитой диалектики у первых, абсолютное отсутствие ее у последнего.
В 70-80 гг. XIX в., в основном Ф. Энгельсом, была предпринята попытка «притянуть за уши» отсталое естествознание к диалектике. Происходило это так. Энгельс в «Диалектике природы» 0 подвергает систематической критике метафизичность эмпиризма, позитивистскую и вульгарно-материалистическую абсолютизацию чувственно данного, а также присущее объективному идеализму спекулятивно-рационалистическое конструирование априорных положений, навязываемых естественным наукам. Он противопоставляет им диалектико-материалистическую философию марксизма, вырастающую из обобщения достижений науки и общественно-исторической практики. Энгельс, при очень жесткой критике взглядов объективного идеализма философа Гегеля, часто ставит его точку зрения выше взглядов многих естествоиспытателей0 (можно сказать еще сильнее: «Диалектика природы» во многом – философский взгляд Гегеля (его диалектики), только материалистически переработанный, на достижения естествознания)0. Но все произошло так, как в известной притче «о вершках и корешках», - попытка убыстрить развитие чего-либо методом вытягивания и подталкивания привела к тому, что неокрепшие «научные уши» (не надо забывать того, что естествознание отделившись от философии, стало формально-организационно самостоятельным только в XIX в. и поэтому, оно было еще теоретически очень слабым образованием) были оторваны, отклеились, и наука на продолжительной срок потеряла всякую восприимчивость к диалогу с серьезной, профессиональной философией: наука просто оглохла, будем надеяться, не навсегда 0.
В российской культуре ситуация несколько иная0. В середине XIX века одним из действий самодержавия направленных на недопущение распространения свободомыслии и смуты (профилактическая мера в связи с европейскими революциями 1848-1849 гг.), был запрет почти на десятилетие преподавания философии, сердцевиной которой являлась метафизика. Это привело к тому, что в русской культуре второй половины XIX века философия, помимо традиционной для России тесной связи ее с политикой, которая тогда была под сильным идеологическим контролем и поэтому никакой философской свободы не допускалось была изгнана из системы светского образования и нашла себе прибежище в естествознании и религии. Оказавшись не на своей культурной почве (хотя философия в истории европейской культуры тесно связана с религией и естествознанием, но все же исторически она является прародительницей их, а не наоборот), философия превратилась в нечто ужасающе уродливое по сравнению с классической западноевропейской философской традицией. На почве естествознания философия стала позитивной философией (позитивизмом) или естественнонаучным материализмом и натурализмом - рассудочной «философией», но без метафизики, с интересами исключительно в сфере материально-технической жизни. На почве религии – религиозно-идеалистической философией - философской «метафизикой», но без рациональности, с интересами исключительно в сфере нравственной жизни. Классическая западноевропейская философская традиция, напротив, является как раз рационалистической метафизикой, а почва ее – система светского образования. В результате российское общественное сознание, руководимое самодержавием, стало относиться с «глубоким презрением к отвлеченным, умозрительным теориям, ко всему, что не имеет явного применения к нравственной или материальной жизни» 0.
В России противостояние идеализма и материализма было спровоцировано не философией. На стороне идеализма волей судеб оказалась религия, а на стороне материализма – наука. И все это соединилось с общеполитической проблемой «будущей судьбы России» - условной борьбой между «славянофилами» и «западниками». Естественно, религиозно-идеалистическая традиция становиться в большей степени союзником славянофилов, а естественнонаучный материализм и позитивизм – западников. Если в западноевропейской культуре центральным в противопоставлении идеализма и материализма оказалась диалектика и применение ее к естественным наукам и социальной мысли, то в России этого не было: противопоставление материализма и идеализма у нас было самым общим, всеобщим.
Первым крупным открытым столкновением, где каждая из сторон продемонстрировала свои философские мускулы, можно считать защиту магистерской диссертации (в сегодняшней терминологии она называлась бы «кандидатской») В. Соловьева 24 ноября 1874 г. на тему «Кризис западной философии (против позитивистов)» и последующие отзывы на нее. Общим для обеих сторон оказалась то, что появилось надежда на улучшение общей непростой ситуации с философией и ее преподавания в России. Но эта надежда фактически стимулировала активность обеих сторон с целью поделить будущую «шкуру, как потом окажется, неубитого медведя» - «убитыми» окажутся сами идеалисты и материалисты. К началу XX в. динамика развития религиозно-идеалистической философии была опережающей по сравнению с учением материализма-позитивизма.
В 20-50 гг. XX века соотношение между ведущими отечественными философскими направлениями меняется, происходит резкое усиление позиции позитивизма. Этому в значительной мере способствовала политическая и экономическая обстановка в стране. В первые годы существования советской республики в результате гражданской войны, внешней интервенции, экономической разрухи и международной изоляции в стране обострилось классово-политическое противоборство, упростившее до предела представления о взаимоотношениях между философскими направлениями и направлениями политическими, связав их столь же упрощенно с отношением к религии и науке: религия – оплот помещичьего класса; философия – опора буржуазии; наука – меч пролетариата. Устанавливается однозначная связь идеализма (часто отождествляемого с религией) с капиталистической эксплуатацией, с политической реакционностью и даже контрреволюционностью0 и, наоборот, материализма (часто отождествляемого с наукой) с социальным прогрессом, построением социализма и коммунизма. Критерием разграничения материализма и идеализма является политическая позиция: кто за признание советской власти, тот – материалист, кто против, тот - идеалист0. Четвертая глава «О диалектическом и историческом материализме» «Краткого курса истории ВКП(б)» (1938 г.), подготовленная И.В. Сталиным, завершает и конституирует процесс превращения позитивистской идеологии в отечественной философии под названием «марксистко-ленинская философия» в форме вульгарного социологизма и механистического материализма в господствующее направление. Теперь логика философских исследований и выступлений сводится к нехитрой схеме: «диамат» и «истмат» вершина не только развития философии, но и всей духовной культуры; все прочие формы философии, в первую очередь метафизика и идеализм ограниченны и ущербны.
После победы во второй мировой войне, создания социалистического лагеря, овладения атомной энергией, вступления в период НТР и тем самым превращения СССР в супердержаву, изменяется прежняя задача общественного развития. В место прежней цели выживания и упрочения системы во враждебном окружении выдвигается новая – догнать и перегнать в соревновании двух политических систем наиболее развитые капиталистические страны. Ее осуществление связывается в основном с достижениями науки и техники. В 60-80 гг. в центре отечественного философского внимания оказывается проблемы логики0 и методологии научного познания, их положения господствуют в «диамате», трансформируя упрощенные идеологические штампы времен «воинствующего материализма» в сложные наукообразные заимствования из кибернетики, системных исследований, физики, биологии, психологии и др. Появляется даже стереотип философа: колосс с головой философа, стоящий на глиняных ногах – конкретных научных дисциплинах. Памятником такого растворения философии в науке может быть названа «Философская энциклопедия» в 5-ти томах (1960-1970 гг.).
Относительно собственно философского знания можно сказать, что оно еще теплилось в этических, эстетических, религиоведческих, культурологических исследованиях, все более превращаясь в чистую историю философии. Хотя здесь и происходило возрождение «вечной философии» (метафизики) в форме увлечения русской идеалистической и антисцеинтистской западной философской мыслью, но это ни в коем случае не затрагивало принципы советской первой философии – «диамата». Происходило редуцирование философии к эмпирическим, натуралистическим, сенсуалистическим положениям.
Деление философии на две основные партии: материализм и идеализм – навязано философии извне. Самое страшное в этом навязывании то, что нашей отечественной культуре за ее советский период было осуществлено скептицизское двойное отрицание, отбрасывание. Сначала вся философия была редуцирована к вульгарному материализму как самому совершенному виду философии, затем стала очевидна бессмысленность такой философии, и далее последовал уже упоминавшийся финал, «выплеснули вместе с водой и ребенка». Отбросив идеализм и метафизику, сохранили только стихийный материализм, затем с отказом от материализма, отказались в культуре и от философии вообще. Поэтому, сегодня в отечественной культуре философии фактически нет, несмотря на почти десятилетнюю духовную свободу. Если и есть, то в виде слабенького огонька свечи. Любой незначительный ветерок - и он погаснет. Вывод очевиден: постараться всеми возможными средствами не дать ему погаснуть.
3. Трактовка предмета философии через «мировоззрение». Отождествление «философии» исключительно с «мировоззрением», как это делается чаще всего в современной отечественной традиции философии, принципиально неверно. Критикуются подобные представления с давних пор и многими: в отечественной традиции философии, пожалуй, впервые обоснованно критика прозвучала еще в магистерской диссертации В. Соловьева («Кризис западной философии (против позитивистов)»), а из последних крупных критиков можно упомянуть Э.В. Ильенкова0.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
