диссертация (1169467), страница 11
Текст из файла (страница 11)
Как причастие, обозначающее человека сведущего, он былзамененболеесовременнойформой«sachant»(специалист,актуальноеупотребление причастия), но причастие настоящего времени савант не ушло изязыка, а сохранилось в качестве прилагательного и обозначения.Как прилагательное, слово до сих пор используется в значении «ученый»,однако случается это довольно редко и чаще всего в шутливом и ироничномконтексте. Так могут назвать очень, даже чересчур, умного человека, или ребенка,которого выставляют напоказ как «юное дарование». Это слово может также67Glagolev V.S. Cooperation of technologic and scientific knowledge in development of europeanculture //Munich: Vela Verlag Waldkraiburg.
– 2013. – P.171-175.68Lessavantsetleschercheurs.2012.GaiasUniversitas.URL:http://rachelgliese.wordpress.com/2012/06/16/les-savants-et-les-chercheurs/ (accessed 05.03.2014).50употребляться в устойчивых словосочетаниях – как, например, «женщиныученые».Представление об ученом не как о носителе знания, а именно как обисследователе появляется в ХVII веке. Вероятно, это происходит именно в тотмомент, когда науки становятся все более специализированными, а знаниеперестает быть всеохватывающим. Ученые предшествующих эпох, были нетолько философами, но и астрономами, физиками, химиками, и подходили кизучению науки всесторонее69.Слово «savant» больше подходит для классического периода науки и такимличностям, как Лавуазье или Буффон.
В наши же дни слово «савант» чащеупотребляется в историческом контексте, при упоминании ученых прошлого,либо в ироническом ключе- рассеянный ученый или стереотипный ученыйсумасшедший («Муха» Жоржа Ланжелана).70Первой лексической заменой стало слово «scientifique», которое такжеизначально было прилагательным, а сейчас, хотя и употребляется каксуществительное, до сих пор используется для определения «всего, что относитсяк науке». Благодаря выражению «научный дух», лексическое значение слованачинает постепенно субстантивироваться.Так, слово по-прежнему используется в школьном контексте, чтобыразграничивать определенные категории.
Например, «ученые выступают противлитераторов». В этом случае, конечно же, речь идет не о профессиональнойсфере.71 Можно сказать о подростке: «Да, он ученый», - и в данном случае это небудет говорить о том, что мы предрешаем его будущую карьеру, поскольку мыимеем в виду только склад ума. В значительное стпени «scientifique» заменилоСилантьева М.В. Личностный характер знания как способ трансляции навыков и умений вобразовательном пространстве "исследовательского университета" //Новосибирск: Изд-воСГУПСа. - 2014.
- С. 32-37.70 Ben-David J. The Scientist’s Role in the Society. - Chicago: University of Chicago Press, 1972. 236 p.71 Klausner S., Lidz V. (eds.) The Nationalization of the Social Science. - Philadelphia: University ofPennsylvania Press, 1986. - 296 p.6951слово «savant» и все чаще используется при описанииподлинного, успешногоученого, у которого есть выдающиеся результаты.В настоящее время самым общеупотребимым словом, которое используетсяв профессиональной терминологии, является «chercheur» - исследователь. Самосуществительное происходит скорее не от глагола искать (chercher), а от словапоиски,исследование(recherche),котороеимеетотсылкикнаучнымэкспериментам.
Термин прочно укоренился в официальных наименованиях(например, Национальный центр научных исследований) и, в отличие от «savant»или «scientifique» в ироническом смысле не используется72.Французские исследователи напрямую связывают такие изменения сэволюцией роли и статуса ученого, его целей и задачна разных истрическихэтапах. Так, статус ученого рассматривается с точки зрения областей знания,которым он (этот статус) соответствует, а термины «savant», «scientifique» и«chercheur» характеризуются как последовательно сменяющие друг другаисторические этапы, следующие за этапом «философов, этапом инженеров ипериодом энциклопедистов».Таким образом, период «савантов» начинается только в XVII ипродолжается до конца XVIII века. Декарт, Паскаль, Лейбниц и Ньютон – ученыеуниверсалисты, которые посвящали себя и матемаке, и физике, и философии. Ониявились носителями нового знания, которое объединяло в себе концептуальнуюреволюциюи экспериментальную философию.
В XIX веке фигура ученого(«savant») исчезает и возникают такие фигуры как университетский ученый(«scientifique») и преподаватель-исследователь («chercheur»). Кроме того, авторывыделяют новую категорию, появишвуюся уже в 20-ом веке - исследователипредприниматели73.Важной вехой на пути к институционализации профессии ученого являетсясоздание Королевского сада медицинских растений в 1626 году и открытиеBourdieu P., Thompson J. B. Language and symbolic power. – Massachussets: Harvard UniversityPress, 1991. – 324 p.7273Cole S. Making Science. Between Nature and Society.
- Cambridge, Massachusetts: HarvardUniversity Press, 1992. - 290 p.52Королевской академии наук в Париже в 1666 году. Знаменательно это еще и тем,что именно потребность в организации и координировании исследований, всоздании прочных и плодотворных отношений между теоретиками и практиками,является ключевой в определении периода «савантов». Однако академики всерьезне задумывались об образовании., которое вплоть до конца XVIII века былоотделено от научных занятий.Идею сохранения научного сообщества и отказа от его превращения впреподавательскийсоставподдерживал,кпримеру,Кондорсе,аргументировавший это тем, что талант к преподаванию не то же самое, чтоталант,которыйспособствуетпрогрессунауки.СогласноКондорсе,преподавательская деятельность требует ясности и четкой методологии, аразвитие науки, - духовной силы и проницательности.Примечательно, что Кондорсе не только разделял профессиональныеценности преподавателей и ученых, но и предписывал им разные принципыдостижения поставленных перед ними задач.
Так, преподаватель обязан обладатьзнаниями, касающимися разных отраслей науки, в отличие от ученого, которыйдолжен глубоко иследовать лишь свою специфическую область знаний74.Новый виток в истории университов приходится на XIX век. Характеренэтот этап противостоянием наполеоновской и гумбольдтовской моделейуниверситета.
Когда Вильгельм фон Гумбольдт готовил проект основанного в1809 году Берлинского университета, он отказался от функциональногоразделения академий и высших учебных заведений и посчитал необходимымпоручить развитие науки университетам, изменив с этой целью их структуру. Тоесть речь шла об объединении преподавательской и исследовательскойдеятельности.Принципиально иной оказалась французская модель, сформировшаяся наоснове наполеоновских декретов. В 1808 году был учрежден «Императорскийуниверситет», в состав которого74p.входили школы, лицеи, частные школы,Barnes.
B. Interests and the Growth of Knowledge. - London: Routledge & Kegan Paul, 1977. - 10953пансионы и начальные школы. Само слово «университет» во Франции избавилосьот множественного числа., в связи с тем, что отдельные вузы были включены вединую университетскую систему в качестве факультетов. Эта централизацияпревращала французскую модель в своего рода просвещенный деспотизм.То же самое произошло с пятью самостоятельными академиями, которыебыли упразднены в 1793 году, а уже в 1795 году был учрежден Национальныйинститут наук и искусств, непосредственно включавший три класса (физики иматематики; моральных и политических наук; литературы и искусства) и позднее(в 1806 году) переименованный в Институт Франции по указу Наполеона. 75Именно 1795 год считается подлинной датой основания Института, ставшеговпоследствии основным образовательным учреждением Франции, объединяющимпять ключевых национальных академий.Наполеоновский подход преследовал три основные цели: во-первых,обеспечитьпослереволюционноегосударствоиобществочиновниками,необходимыми для политической и социальной стабилизации, во-вторых,удостовериться,чтоихобразованиесоответствуетпринципамновогообщественного строя и предотвратить возникновение новых профессиональныхклассов, и в-третьих, ограничить свободомыслие пределами, в которых оно непредставляет опасности для государства.76Научные исследования и инновации проводились лишь в несколькихучреждениях, а их результаты докладывались на редких лекциях в Сорбонне иКоллеж де Франс.
Наследием наполеоновской эпохи стала двухуровневаясистема, которая по сей день отличает систему высшего образования во Франции:многочисленным факультетам (впоследствии вновь ставшим университетами)противопоставляютсяпреимущественнов«высшиеПарижеишколы»,которыекоторыеявляютсясосредоточеныэлитарнойчастьюобразовательной системы.Манфред А. З. Три портрета эпохи Великой Французской революции. – М.: Мысль, 1989.
–434 с.76 France P. M. Gouverner c'est choisir. – P.: R. Julliard, 1953. - 147 p.7554В то же время несмотря на имперскую наполеоновскую модель, происходитпостепенное размежевание различных отраслей наук и формируется новаякатегория ученых – профессиональных исследователей. Так, англичанин УильямУэфэлл уже в 1834 году отмечал тенденцию к разделению и разветвлению наук.Во Франции влияние немецкой модели сказалось только в 1868 году:министр Виктор Дюри создал «Эколь Практик высших исследований», котораяформально, наконец-то, объединяла образование и научно-исследовательскиелаборатории. Активным сторонником использования немецкого опыта был такжеЛуи Пастер, который отмечал, что Пруссия не только сумела создать армию,нанесшую поражение Франции в 1870 г., но и значительно опережает последнююв науке, создавая все новые лаборатории, оснащенные лучшими инструментами, вто время как Франция поверхностно относится к своим научным учреждениям.Переломным моментом можно считать создание в 1888 году ИнститутаПастера, (передовой центр, специализирующийся на микробиологии, которыйпродолжает занимать лидирующие позиции и в наши дни).77Бруно Латур расценивает создание лаборатории Пастера как важнейшийшаг в построении современных отношений между наукой и обществом,обеспечивающий поддержку ученым: «Дайте нам лаборатории, и мы сделаемвозможной мировую войну без инфекции, мы сделаем тропические страныдоступными для колонизации, мы обеспечим здоровье французской армии, мыувеличим численность и силу населения, мы создадим новые индустрии.