З. Бжезинский - Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы) (1161677), страница 14

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 14)

Возможно, в определенный момент действительно единый и мощный

Европейский Союз мог бы стать глобальным политическим соперником для

Соединенных Штатов. Он, несомненно, мог бы оказаться

экономико-технологическим конкурентом, интересы которого на Ближнем Востоке

и где-либо еще расходятся с американскими. Но на самом деле такая мощная и

политически единодушная Европа

[95]

невозможна в обозримом будущем. В отличие от условий, господствовавших

в Америке во время образования Соединенных Штатов, существуют глубокие

исторические корни жизнеспособности европейских государств-наций, а

энтузиазм по поводу многонациональной Европы, несомненно, идет на убыль.

Реальными альтернативами на ближайшие одно-два десятилетия являются

либо расширяющаяся и объединяющаяся Европа, которая преследует - хотя и

нерешительно, рывками - цель континентального единства, либо Европа в

состоянии пата, которая не пойдет много дальше своего нынешнего состояния

интеграции и пределов географического пространства, и, как вероятное

продолжение пата, постепенно дробящаяся Европа, где возобновится старое

соперничество держав. В ситуации пата самоотождествление Германии с Европой

почти неизбежно ослабнет, вызвав более националистическое толкование

немецких государственных интересов. Для Соединенных Штатов первый вариант,

очевидно, наилучший, но чтобы он был реализован, требуется стимулирующая

поддержка.

На данном этапе нерешительного строительства Европы Соединенным Штатам

необязательно прямо вмешиваться в запутанные дискуссии относительно таких

вопросов: следует ли Европе принимать внешнеполитические решения

большинством голосов (эту позицию поддерживает в особенности Германия);

стоит ли Европарламенту взять на себя функции верховной законодательной

власти, а Еврокомиссии в Брюсселе стать, в сущности, исполнительной властью

Европы; необходимо ли смягчить график выполнения соглашения по европейскому

экономическому и валютному союзу; наконец, должна ли Европа быть широкой

конфедерацией или многоуровневым образованием с федеративным внутренним

ядром и до некоторой степени более расплывчатым внешним краем? Это вопросы,

с которыми европейцам нужно совладать в своем кругу, и более чем вероятно,

что продвижение по всем этим проблемам будет неравномерным, станет

прерываться паузами и в конечном счете продвигаться вперед только за счет

сложных компромиссов.

Тем не менее есть основания полагать, что экономический и валютный союз

возникнет к 2000 году, может быть первоначально в составе 7-10 из нынешних

15 членов ЕС. Это ускорит экономическую интеграцию Европы и за пределами

валютного измерения, стимулируя в дальнейшем

[96]

ее политическую интеграцию. Таким образом, мало-помалу единая Европа с

внутренним более интегрированным ядром, а также более расплывчатым внешним

слоем будет все в большей степени становиться важным политическим

действующим лицом на евразийской шахматной доске.

Во всяком случае, Соединенным Штатам не следует создавать впечатление,

что они предпочитают более рыхлое, пусть даже и более широкое, европейское

объединение. Напротив, они должны словом и делом постоянно подтверждать свою

готовность в конечном счете иметь дело с ЕС как глобальным партнером Америки

в сфере политики и безопасности, а не просто как с региональным общим

рынком, состоящим из стран - союзниц США по НАТО. Чтобы сделать эти

обязательства более заслуживающими доверия и таким образом подняться в

партнерстве выше риторики, можно было бы предложить и начать совместное с ЕС

планирование относительно новых двусторонних межатлантических механизмов

принятия решений.

Этот же принцип в равной мере относится к НАТО. Его сохранение жизненно

важно для межатлантических связей. По этому вопросу существует единодушное

американо-европейское согласие. Без НАТО Европа стала бы не только уязвимой,

но и почти немедленно политически расколотой. НАТО гарантирует ей

безопасность и обеспечивает прочный каркас для достижения европейского

единства. Вот что делает НАТО исторически столь жизненно необходимой для

Европы.

Однако в то время, как Европа будет постепенно и нерешительно

объединяться, необходимо урегулирование внутренних процессов и устройства

НАТО. По этому вопросу французы имеют особое мнение. Невозможно однажды

получить действительно единую Европу и при этом иметь альянс, остающийся

объединенным на основе одной сверхдержавы плюс 15 зависимых государств. Раз

Европа начинает обретать собственную подлинную политическую идентичность с

ЕС, во все большей степени берущим на себя функции наднационального

правительства, НАТО придется измениться на основе формулы 1+1 (США+ЕС).

Это произойдет не скоро и не вдруг. Продвижение в этом направлении,

повторим, будет нерешительным. Но такое продвижение необходимо будет

отразить в существующей организации альянса, дабы отсутствие подобной

корректи-

[97]

ровки само по себе не стало препятствием для дальнейшего продвижения.

Значительным шагом в этом направлении было принятое в 1996 году решение НАТО

об образовании Объединенной совместной оперативной группы, что

предусматривает, таким образом, возможность неких чисто европейских военных

инициатив, основанных на натовском обеспечении, а также на системе

командования, контроля, связи и разведки альянса. Большая готовность США

учесть требования Франции об увеличении роли Западноевропейского союза в

НАТО, особенно в отношении командования и принятия решений, также явилась бы

знаком более подлинной поддержки Соединенными Штатами европейского единства

и помогла бы до некоторой степени сгладить расхождения между США и Францией

относительно будущего европейского самоопределения.

В дальнейшем ЗЕС может включить в себя некоторые страны - члены ЕС,

которые по различным геополитическим или историческим причинам могут не

стремиться к членству в НАТО. Это могло бы коснуться Финляндии, Швеции или,

возможно, даже Австрии, каждая из которых уже получила статус наблюдателя в

ЗЕС(5). Другие государства могут также преследовать цель подключения к ЗЕС в

качестве предварительного этапа перед возможным членством в НАТО. ЗЕС мог бы

также в определенный момент принять решение создать нечто подобное натовской

программе "Партнерство ради мира" с прицелом на потенциальных членов ЕС. Все

это помогло бы сплести более широкую сеть сотрудничества в области

безопасности в Европе, простирающуюся за формальные границы

Североатлантического альянса.

Между тем, пока возникает более обширная и единая Европа - а это даже

при самых благоприятных условиях

-----------------

(5) Примечательно, что и в Финляндии, и в Швеции влиятельные деятели

стали обсуждать возможность сотрудничества с НАТО. В мае 1996 года

командующий финскими вооруженными силами, по сообщениям шведских СМИ, поднял

вопрос о возможности определенного базирования НАТО на норвежской земле, а в

августе 1996 года Комитет по обороне шведского парламента совершил действие,

симптоматичное для постепенного дрейфа к более тесному сотрудничеству с НАТО

в сфере безопасности, выдвинув рекомендацию о присоединении Швеции к

Западноевропейской группе по вооружениям (ЗЕГВ), к которой принадлежат

только члены НАТО.

[98]

произойдет не скоро, - Соединенным Штатам придется тесно сотрудничать и

с Францией, и с Германией, с тем чтобы помочь возникновению более единой и

обширной Европы. Таким образом, в отношении Франции главной дилеммой

американской политики и далее будет вопрос: как вовлечь Францию в более

тесную атлантическую политическую и военную интеграцию, не подвергнув риску

американо-германские связи? А в отношении Германии: как использовать доверие

США германскому лидерству в атлантистской Европе, не вызвав тревоги во

Франции и Великобритании, так же как и в других европейских странах?

Более доказуемая гибкость Соединенных Штатов относительно будущей

модели альянса была бы в конечном счете полезна для поддержки Францией его

расширения в восточном направлении. В конце концов, зона объединенной

военной ответственности по обе стороны Германии более жестко закрепила бы

последнюю в многостороннем каркасе, а это имело бы значение для Франции.

Кроме того, расширение альянса увеличило бы возможность того, что

"веймарский треугольник" (в составе Германии, Франции и Польши) мог бы стать

изящным средством для того, чтобы уравновесить лидерство Германии в Европе.

Несмотря на то что Польша полагается на германскую поддержку в своем

стремлении вступить в НАТО (и несмотря на недавние и продолжающиеся

колебания Франции относительно подобного расширения), будь она внутри

альянса, общая франко-польская геополитическая перспектива имела бы большие

шансы на возникновение.

В любом случае Вашингтону не следует упускать из виду тот факт, что

Франция является единственным оппонентом в краткосрочной перспективе по

вопросам, имеющим отношение к европейской идентичности или к внутренней

деятельности НАТО. Более важно держать в уме тот факт, что Франция -

необходимый партнер в важном деле, и постоянно приковывать демократическую

Германию к Европе. Такова историческая роль франко-германских

взаимоотношений, и расширение на восток как ЕС, так и НАТО увеличило бы

важность этой взаимосвязи как внутреннего ядра Европы. Наконец, Франция

недостаточно сильна, чтобы препятствовать Соединенным Штатам по

геостратегическим принципам их европейской политики и чтобы самостоятельно

стать лидером Европы как таковой. Поэтому можно терпеть ее странности и даже

приступы раздражительности.

[99]

Также уместно отметить, что Франция играет поистине конструктивную роль

в Северной Африке и франкоговорящих африканских странах. Она является

необходимым партнером Марокко и Туниса, одновременно выполняя

стабилизирующие функции в Алжире. Для такой вовлеченности французов

существует значительная внутренняя причина: в настоящее время во Франции

проживает около 5 млн. мусульман. Таким образом, Франция сделала крайне

важную ставку на стабильность и спокойное развитие Северной Африки. Но эта

заинтересованность полезна и в более широком плане - для европейской

безопасности. Без ощущения Францией своей миссии южный фланг Европы был бы

гораздо более нестабильным и угрожаемым. Весь Юг Европы становится все более

озабоченным социально-политической угрозой, исходящей от нестабильности на

всем протяжении южного берега Средиземноморья. Значительная обеспокоенность

Франции тем, что творится по ту сторону Средиземного моря, имеет, таким

образом, непосредственное отношение к вопросам безопасности НАТО, и это

соображение должно приниматься в расчет, когда Соединенным Штатам порой

приходится справляться с преувеличенными претензиями Франции на особый

статус лидера.

Иное дело Германия. Ее доминирующая роль неоспорима, но необходимо

соблюдать осторожность при любой публичной поддержке германского лидерства в

Европе. Это лидерство может быть выгодно некоторым государствам в

Центральной Европе, которые ценят германскую предприимчивость в интересах

расширения Европы на восток, и оно может удовлетворять западноевропейцев до

тех пор, пока следует в русле первенства США, однако в долгосрочной

перспективе строительство Европы не может на нем основываться. Слишком много

воспоминаний еще живо, слишком многие страхи могут выйти на поверхность.

Европа, сконструированная и возглавляемая Берлином, - просто неосуществимая

идея. Вот почему Германии нужна Франция, Европе нужна франко-германская

взаимосвязь, а США не могут выбирать между Германией и Францией.

Характеристики

Список файлов учебной работы