2.Введение. Зачем нужна социология (1159200), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Мы очень редко пытаемся (если вообщепытаемся) подняться над уровнем наших повседневных интересов, расширитьгоризонт своего опыта, поскольку это требует времени и ресурсов, которыебольшинство из нас не может позволить себе затратить на такую попытку. Инесмотря на невероятное разнообразие жизненных условий, каждый опыт,почерпнутый только из индивидуального жизненного мира, всегда фрагментарен ипо большей части односторонен. Эти изъяны можно устранить лишь однимспособом: объединить вместе и затем сопоставить друг с другом опыты избесчисленного множества жизненных миров. И вот тогда раскрывается неполноталюбого индивидуального опыта, равно как и сложная совокупность взаимосвязей ивзаимозависимостей, в которой он существует, — совокупность, простирающаясядалеко за пределы, обозримые с удобных позиций индивидуальной биографии.
Врезультате такого расширения горизонтов оказывается возможным раскрыть теснуюсвязь между индивидуальной биографией и более общими социальными процессами,которые не всегда осознаются индивидом и которые отдельный индивид навернякане способен контролировать. Именно поэтому стремление социологов к болееширокой, чем индивидуальный жизненный мир, перспективе имеет особое — и нетолько количественное (больше данных, больше фактов и статистики вместоотдельных случаев), но и качественное — значение в плане использования знаний.Для людей, вроде нас с вами, преследующих свои частные цели в жизни истремящихся приобрести больший контроль над своим положением,социологическое знание может дать нечто большее, чем простой здравый смысл.В-третьих, социология и здравый смысл различаются тем, каким способомони придают смысл человеческой реальности; какими удовлетворяютсяобъяснениями по поводу того, почему все устроено так, а не иначе.
Думаю, выгораздо больше меня знаете по собственному опыту, что именно вы являетесьавтором своих действий; вы знаете: все, что вы делаете (хотя не всегда это относитсяк результатам действий), проистекает из ваших намерений, ожиданий илицелеполагания. Обычно вы знаете, как поступать, чтобы добиться желаемогоположения вещей, будь то стремление обладать предметом, завоевать расположениеучителя или прекратить насмешки друзей. Вполне естественно, что точно так же, каквы представляете себе свои действия, вы представляете и действия других. Выобъясняете себе их действия, приписывая их исполнителям намерения, которыеизвестны вам из вашего опыта. И это наверняка единственный способ, каким мыможем придать смысл окружающему нас человеческому миру, — но лишь до техпор, пока черпаем средства объяснения исключительно из нашего внутреннегожизненного мира.
Мы склонны воспринимать все происходящее в мире в целом какрезультат чьего-то преднамеренного действия: всегда ищем виновниковпроисшествия и, найдя их, думаем, что наше расследование закончено. Мы полагаем,что за каждым событием, которое нам нравится, скрывается чья-то добрая воля, а затем, которое нам не нравится, — чьи-то недобрые намерения. Нам трудно понять, чтоситуация не является результатом преднамеренного действия некоего определенного“субъекта”; и мы так просто не откажемся от нашего убеждения в том, что любаянеблагоприятная ситуация может быть исправлена, если только кто-то где-то захочетпредпринять правильное действие.
Те, кто больше остальных объясняет нам мир —политики, журналисты, рекламные агенты, — подыгрывают этому нашемустремлению, говоря о “нуждах государства”, “требованиях экономики” так, как еслибы государство или экономика были сделаны по мерке отдельных людей, наподобиенас с вами, и могли иметь нужды и заявлять требования.
Вместе с тем ониизображают сложные проблемы народов, государств и экономических систем(имеющие глубокие корни в самой структуре этих образований) как результатпомыслов и деяний нескольких индивидов, которых можно назвать по имени,поставить перед камерой или взять у них интервью. Социология противостоит такойперсонифицированной точке зрения на мир: начиная свои исследования скорее сподобных образований (совокупности зависимостей), чем с индивидуальныхдействующих лиц и простых действий, она тем самым показывает, что общепринятаяметафора преднамеренно действующего индивида не годится для объяснениячеловеческого мира, включая и наш собственный мир, всецело личный и частный отпомыслов до деяний.
Рассуждая социологически, мы предпринимаем попытку понятьсмысл человеческого существования посредством анализа многообразныхвзаимозависимостей человека — самой непреложной реальности, объясняющей инаши мотивы, и результаты их активизации.Наконец, давайте вспомним и то, что сила воздействия здравого смысла наспособ нашего понимания мира и себя самих (иммунитет здравого смысла ксомнениям, его способность к самоутверждению) зависит от кажущейсясамоочевидности его предписаний.
Они “покоятся” на рутинной, монотоннойприроде повседневной жизни, которая “информирует” наш здравый смысл и, в своюочередь, “информируется” им. Пока мы делаем обычные, привычные ходы,заполняющие большую часть нашей повседневной жизни, нам нет нужды заниматьсясамопроверкой и самоанализом. Если что-то повторяется довольно часто, то оностановится знакомым, а знакомое обладает свойством самообъяснения; оно несоздает затруднений и не вызывает любопытства и, таким образом, остаетсяневидимым, неразличимым. Вопросов никто не задает, поскольку все удовлетворенытем, что “вещи таковы, каковы они есть”, “люди таковы, каковы они есть”, и с этимвряд ли можно что-то поделать.
Узнаваемость, привычность — злейший враглюбознательности и критичности, а стало быть и всего нового, готовности кпеременам. В столкновении с этим знакомым миром, в котором правят привычки иподтверждающие друг друга верования, социология действует как назойливый ираздражающий чужак. Она нарушает уютную и спокойную жизнь своими вопросами,никто из “местных” не припомнит, чтобы их когда-нибудь задавали, не говоря уже обответах на эти вопросы.
Такие вопросы превращают очевидные вещи в головоломки:они “очуждают” знакомое. Вдруг повседневная жизнь становится предметомвнимательнейшего изучения. И тогда оказывается, что она — всего лишь один извозможных способов жизни, а не единственный и не “естественный” ее способ.Подобные вопросы и вторжения в обыденность не каждому могутпонравиться; многие предпочли бы отвергнуть такое превращение известного внеизвестное, поскольку оно предполагает рациональный анализ вещей, которые досих пор просто “шли своим чередом”. (Можно вспомнить киплинговскуюмногоножку, без труда переставлявшую все свои сто ножек, пока коварный льстец неначал превозносить ее исключительную память, благодаря которой она никогда непоставит тридцать седьмую ножку раньше тридцать пятой, пятьдесят вторую — додевятнадцатой...
Поверив в это, несчастная многоножка не могла больше ступить ишагу...) Кто-то может почувствовать себя шокированным и даже униженным: то, чтобыло таким знакомым и чем гордился, теперь обесценено, выставлено никчемным исмешным, и сопротивление его вполне понятно. И все же превращение, о которомидет речь, имеет свои преимущества, а самое важное в нем то, что оно может открытьновые, до сих пор неведомые возможности для жизни с большим самосознанием ипониманием и даже с большей свободой и самоконтролем.Для тех, кто считает, что осознанная жизнь стоит усилий, социология будетжеланным подспорьем.
Оставаясь в непрерывном и тесном взаимодействии создравым смыслом, она стремится преодолеть его ограниченность и раскрытьвозможности, которые здравый смысл, естественно, старается скрыть. Обращаясь кнашему обыденному знанию и ставя его под сомнение, социология можетподтолкнуть нас к переоценке нашего опыта, обнаружить еще очень много способовего интерпретации и в результате поможет нам стать более критичными, менеедовольными таким положением вещей, каким оно сложилось сегодня или каким мыего себе представляем (или, скорее, поможет нам никогда не считать эти проблемынесуществующими).Искусство мыслить социологически может оказать каждому из нас самуюважную услугу, а именно: сделать нас более чуткими; обострить наши чувства, ширераскрыть нам глаза, и тогда мы сможем исследовать человеческие ситуации,остававшиеся для нас до сих пор не заметными.
Раз мы стали лучше понимать, какпосредством использования власти и человеческих ресурсов осуществляются,реализуются кажущиеся на первый взгляд естественными, неизбежными,неустранимыми, вечными аспекты нашей жизни, то уже вряд ли сможем согласитьсяс тем, что они недосягаемы для человеческого действия, в том числе и нашегособственного.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
