2.Введение. Зачем нужна социология (1159200), страница 3

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 3)

Результаты такой обработки должны подвергаться тщательномукритическому рассмотрению со стороны других ученых — но только ученых. Они недолжны состязаться с общественным мнением, здравым смыслом или какой-тодругой формой проявления мнения неспециалистов по одной простой причине:общественного мнения или точки зрения здравого смысла по изучаемым имивопросам не существует.Другое дело — социология.

В социологическом исследовании неиспользуются гигантские ускорители или радиотелескопы. Опыт, поставляющийданные для социологических открытий, которые затем ложатся в основусоциологического знания, — это опыт обычных людей в их обычной, повседневнойжизни; опыт, доступный в принципе (хотя на практике и не всегда) каждому; опыт,который до того, как попасть в магический кристалл социолога, был уже пережиткем-то — несоциологом, человеком, не обученным социологическому языку и неумеющим смотреть на вещи с социологической точки зрения. В конце концов, мы всеживем в окружении других людей и взаимодействуем друг с другом. Все мы хорошоусвоили, что наши выгоды зависят и от деяний других людей. Все мы, и не однажды,прошли через страшный опыт разрыва отношений с друзьями и чужими.

О чем бы нитолковала социология, все это уже было в нашей жизни. Так и должно быть, иначемы не смогли бы управлять ходом нашей жизни. Для того чтобы жить в сообществе сдругими людьми, нам нужно многое знать; “здравый смысл” и есть название этомузнанию.Глубоко погруженные в повседневную обыденность, мы едва ли когда-нибудьостанавливаемся, чтобы осмыслить пройденное нами; еще реже бывает у насвозможность сравнить наш личный опыт с судьбой других людей, увидетьсоциальное в индивидуальном, общее в частном; именно это и делают для нассоциологи. Нам нужно, чтобы они показали, как наши индивидуальные биографиипереплетаются с историей, которую мы разделяем с другими людьми.

И неважно,удается социологам продвинуться столь далеко или нет, у них все равно нет другойточки отсчета, кроме повседневного опыта, который они разделяют с вами и со мной,т.е. кроме того “сырого материала”, который насыщает повседневную жизнь каждогоиз нас. Уже по одной этой причине социологи, как бы они ни старались следоватьпримеру физиков или биологов и отстраняться от изучаемых ими объектов (т.е.смотреть на ваш и мой жизненный опыт как на “внешний объект”, с точки зрениябеспристрастного и отдаленного наблюдателя), не могут полностью уйти от тоговнутреннего знания об опыте, который они пытаются понять. И как бы они нистарались, им суждено находиться по обе стороны того опыта, который онистремятся интерпретировать, т.е.

быть вне и внутри него одновременно. (Заметьте,как часто социологи употребляют личное местоимение “мы”, когда сообщают освоих открытиях и формулируют свои общие положения. Они говорят “мы” вместотого, чтобы назвать “объект”, включающий в себя и тех, кто исследует, и тех, когоисследуют. Можете ли вы представить себе физика, который говорит о себе и омолекулах “мы”? Или астронома, называющего себя и звезды одним словом —“мы”?)Но отношения социологии и здравого смысла еще более специфичны.Явления, которые наблюдают и обобщают физики и астрономы, открываются им вневинном, первозданном виде, не обработанными, свободными от ярлыков, готовыхопределений и предварительных интерпретаций (за исключением тех случаев, когдафизики, первыми проводя некоторые эксперименты, вызывают своимиинтерпретациями само появление этих феноменов).

Они ждут, пока физик илиастроном не даст им названия, не определит их место среди других явлений и неразместит в упорядоченном целом; короче говоря, пока он не обозначит их, непридаст им значение. Но крайне мало, если существуют вообще, социологическихэквивалентов (аналогов), подобных чистым и неизвестным феноменам, которые ещераньше не получили бы какого-нибудь значения. Изучаемые социологамичеловеческие действия и взаимодействия уже были названы и обдуманы, пустьнедостаточно связно и внятно, самими действующими лицами: еще до того, каксоциолог приступил к их изучению, они были объектами обыденного знания издравого смысла.

Семья, организация, родственные связи, соседские общины, городаи деревни, нации и церкви, любые другие совокупности людей, основанные нарегулярном взаимодействии, уже давно были наделены значением и смысломдругими действующими лицами, так что теперь действующие лица сознательнообращаются к ним в своих действиях как к носителям данных им значений. Простыелюди и профессиональные социологи, описывая эти объекты, могут пользоватьсяодними и теми же названиями, одним и тем же языком. Какое бы социологическоепонятие мы ни взяли, оно всегда будет отягощено значениями (смыслами), даннымиему обыденным знанием и здравым смыслом “простых” людей, вроде нас с вами.Понятно, что социология слишком тесными узами связана со здравымсмыслом, чтобы позволить себе так же беспристрастно и высокомерно обращаться сним, как делают это, например, химия или геология.

И нам, простым людям, тожепозволено размышлять о взаимозависимости людей, об их взаимодействиях, ирассуждать со знанием дела. Разве мы сами не испытываем эту взаимозависимость ивзаимодействие? К социологическому обсуждению открыт широкий доступ, и пустьне каждый из нас получает приглашение присоединиться к нему, зато нет и четкообозначенных барьеров или запретов. Здесь всегда можно оспорить едва намеченныеграницы, надежность которых не гарантирована заранее (в отличие от наук,исследующих объекты, недоступные обыденному опыту), как, впрочем, исамостоятельность социологии в пределах социального знания, ее право делатьавторитетные заключения о предмете. Именно поэтому для социологии (если онахочет ощущать себя наукой) как упорядоченной совокупности знаний так важнопровести границу между собственно социологическим знанием и здравым смыслом,всегда содержащим социологические идеи.

Вот почему социологи уделяют этомугораздо больше внимания, чем другие ученые.Мы можем отметить по меньшей мере четыре изначальных отличиясоциологии от здравого смысла (нашего с вами “сырого” знания жизни) по ихотношению к общей для них сфере — человеческому опыту.Начнем с того, что в отличие от здравого смысла социология пытаетсяподчиняться строгим правилам ответственных высказываний, которые считаютсяатрибутом науки (в отличие от других, по общему мнению, более свободных и менеебдительно контролирующих себя форм знания).

Это значит, что к социологампредъявляется требование очень четко различать высказывания, проверяемыедоступным опытом, и высказывания, которые могут претендовать только на статусусловного и непроверенного мнения, причем делать это различие так, чтобы онобыло понятно каждому. Социологи скорее воздерживаются от неверногопредставления идей, основанных только на их собственных убеждениях (пусть дажесамых страстных и глубоких), в качестве проверенных открытий, несущих на себепечать широкого признания и авторитета в науке. Правила ответственныхвысказываний требуют, чтобы “кухня” исследователя, т.е.

вся совокупностьпроцедур, приведших к завершающим выводам и выступающих гарантом ихдостоверности, была широко открыта для неограниченного общественногообозрения; приглашение повторить испытание, воспроизвести эксперимент и даже,возможно, опровергнуть выводы должно быть обращено к каждому желающему.Такие ответственные высказывания должны соотноситься с другими суждениями поданной теме; они не могут просто отвергнуть другие, уже высказанные точки зренияили умолчать о них, как бы эти точки зрения ни противоречили им и, следовательно,сколь бы неудобными они ни были.

Предполагается, что, коль скоро правилаответственных высказываний честно и скрупулезно соблюдены, то тем самым резкоповышается (или почти полностью гарантируется) надежность, обоснованность и, вконечном счете, практическая значимость утверждений. Наша общая уверенность внадежности убеждений, удостоверенных наукой, по большей части основывается наожидании, что ученые и в самом деле следуют правилам ответственныхвысказываний и что наука как профессия побуждает каждого ученого следовать этимправилам во всех случаях.

Что до самих ученых, то они указывают на достоинстваответственных высказываний как на аргумент в пользу превосходства предлагаемогоими знания.Второе отличие касается размеров поля, на котором собирается материал длясуждений. Для большинства из нас, непрофессионалов, такое поле ограниченонашим собственным жизненным миром: тем, что мы делаем; людьми, с которыми мыобщаемся; целями, которые мы перед собой ставим и которые, как мы полагаем,другие люди также ставят перед собой.

Характеристики

Список файлов книги