Раймон Арон - Этапы развития социологической мысли (1158956), страница 49

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 49)

рождая новых идей, человек истощит себя в небольших от­дельных и бесплодных движениях и человечество, постоянно суетясь, больше не продвинется вперед» (ibid., р. 269).

Здесь аристократ и прав, и не прав. Он прав, поскольку развитые демократические общества в самом деле скорее не­терпимы к самим себе, чем революционны. Но он в то же вре­мя и не прав, ибо недооценивает самого движения, которое увлекает современные демократические общества, а именно развития науки и промышленности. У него наблюдается тен­денция к совмещению двух изображений: обществ, основа­тельно стабилизированных, и обществ, по существу поглощен­ных заботой о благополучии, но он недостаточно осознал то, что беспокойство общества о благополучии своих членов в со­четании с научным духом, царящим во всем, порождает без­остановочный процесс открытий и нововведений в области техники. На службе демократических обществ находятся нау­ка и революционный дух. Хотя в других отношениях эти об­щества по сути своей консервативны.

Воспоминания о революции оставили в Токвиле глубокий след: его отец и мать были заключены в тюрьму во время яко­бинского террора, и их спасли от эшафота события 9 термидо­ра; многие его родственники, в частности, Мальзерб, были каз­нены на гильотине. Поэтому к революциям он испытывал инс­тинктивную враждебность и, как каждый из нас, находил убе­дительные доводы, оправдывающие его чувства²³.

Одно из лучших средств защиты демократических обществ от деспотизма, говорил он, — уважение к закону. Ведь рево­люции по своей природе суть насилие над законностью. Они приучают людей не склоняться перед законом. Усвоенное в период революции пренебрежение законом сохраняется и по­сле революции и становится возможной причиной деспотизма. Токвиль склонен считать, что, чем больше революций будет совершаться в демократических обществах, тем большая опас­ность деспотизма будет им угрожать.

Может быть, в этом заключается оправдание тех его чувств, о которых сказано выше: отсюда, впрочем, не следует, что вывод ложен.

Маловероятно, думал Токвиль, что демократические обще­ства будут склонны вести войну. Неспособные подготовиться к ней в мирное время, они окажутся неспособными, если вой­на начнется, закончить ее. И с этой точки зрения он нарисовал довольно верный портрет внешней политики США вплоть до последнего времени.

Война расценивается демократическим обществом как не­приятная интермедия в нормальном, мирном, образе жизни. В мирное время о ней думают как можно меньше, почти не при-

263

нимая мер предосторожности, поэтому первые бои, естествен­но, проигрываются. Но, добавляет он, если демократическое государство целиком не побеждено в ходе первых сражений, оно в конце концов полностью мобилизуется и ведет войну до конца, до полной победы.

И Токвиль дает достаточно яркое описание тотальной вой­ны, в которой участвуют демократические общества XX в.:

«Когда продолжающаяся война наконец отрывает всех граждан от их мирных трудов и прерывает все их небольшие начинания, тогда то чувство, которое заставляло их платить столь высокую цену за мир, переходит на их отношение к войне. Разрушив всю промышленность, война сама становится крупной и единственной индустрией, и к ней одной направля­ются тогда со всех сторон жгучие и честолюбивые желания, которые породило равенство. Вот почему те же самые демок­ратические нации, которые с таким трудом можно было ув­лечь на поле битвы, порой совершают на нем необычные по­ступки, если только в конце концов дело дошло до вручения им оружия» (ibid., р. 283).

Тот факт, что демократические общества менее всего склонны к войне, не означает, что они не будут воевать. Ток­виль полагал, что они, вероятно, будут воевать и это обстоя­тельство будет способствовать ускорению административной централизации, к которой он питал отвращение и триумф ко­торой он наблюдал почти везде.

Вместе с тем он опасался (и здесь, я думаю, он ошибся), как бы в демократических обществах армии не прониклись, говоря современным языком, духом милитаризма. Он класси­чески показал, как военнослужащие-профессионалы, в част­ности унтер-офицеры, пользующиеся в мирное время невысо­кой репутацией, для которых низкая смертность офицеров служит препятствием на пути к следующему званию, в боль­шей степени выражают желание воевать, чем обычные люди. Признаюсь, меня немного тревожат эти сомнительные уточне­ния: уж не следствие ли это очень сильного влечения к обоб­щению?²⁴

Словом, он думал, что если в демократических обществах появятся деспоты, то они будут пытаться развязать войну, что­бы укрепить свою власть и одновременно угодить армии.

Четвертая, и последняя, часть — это вывод Токвиля. В со­временных обществах сталкиваются две революции: одна ве­дет к реализации растущего равенства общественных условий, сближению образов жизни, а также ко все большей концент­рации управления в верхних эшелонах власти, безграничному усилению влияния администрации; другая непрестанно ослаб­ляет традиционные власти.

264

В условиях этих двух революций — возмущения властью и административной централизацией — демократические обще­ства оказываются перед альтернативой: свободные учрежде­ния или деспотизм.

«Таким образом, две революции в наше время, по-видимому, действуют в противоположных направлениях: одна постоянно ослабляет власть, другая непрерывно ее усиливает. Ни в какую другую эпоху нашей истории власть не была ни до такой степе­ни слабой, ни до такой степени сильной» (ibid., р. 320).

Антитеза хорошая, но она неточно сформулирована. Ток-виль хочет сказать, что власть ослаблена, а сфера ее действия расширена. Действительно, он имеет в виду расширение адми­нистративных и государственных функций, а также ослабле­ние политической власти, принимающей решения. Антитеза, может быть, была бы менее риторической и эффектной, если бы он противопоставлял расширение, с одной стороны, ослаб­лению, а с другой (вместо того чтобы противопоставлять, как он это сделал), усиление — ослаблению.

Как политик Токвиль — об этом он говорит сам — был оди­нок. Пришедший из партии легитимистов, он не без колебаний, не без зазрения совести — т.к. в определенном отношении рвал с семейной традицией — примкнул к орлеанистам. Но с рево­люцией 18 3 0 г. он связывал надежду на осуществление своего политического идеала — сочетания демократизации общества с укреплением учреждений либерального толка — в виде того синтеза, который в глазах Конта был достоин презрения, а Ток-вилю, наоборот, представлялся желанным: конституционной монархии.

Зато революция 1848 г. его потрясла, потому что он счел ее доказательством (на тот момент окончательным) того, что французское общество не способно к политической свободе.

Таким образом, он был одинок: умом он был чужд легитими­стам, сердцем — орлеанистам. В парламенте он входил в дина­стическую оппозицию, но осудил кампанию банкетов, объяс­няя оппозиции, что в попытке добиться реформы избирательно­го закона такими пропагандистскими методами она ниспроверг­нет династию. В ответ на тронную речь короля он произнес 2 7 января 1848 г. свою пророческую речь, в которой предвещал наступление революции. Однако, шлифуя свои воспоминания уже после революции 1848 г., он очень откровенно признает­ся, что был первым пророком, не верившим в пророчество в тот момент, когда оно произносилось. Я предсказал революцию, напишет он вкратце, мои слушатели считали, что я преувеличи­ваю, и я тоже так считал. Революция разразилась приблизитель­но через месяц после того, как он о ней объявил в атмосфере разделяемого им всеобщего скептицизма²⁵.

265

После революции 184 8 г. он испытал на опыте, что такое республика, которую он хотел видеть либеральной: в течение нескольких месяцев он был министром иностранных дел²⁶.

Токвиль-политик принадлежит, следовательно, к либераль­ной партии, у которой, вероятно, немного шансов найти даже скандальное удовлетворение курсом французской политики. Токвиль-социолог принадлежит к последователям Монтескье. Он сочетает метод социологического портрета с классифика­цией режимов и обществ и склонностью к построению абст­рактных теорий на основе небольшого числа фактов. Социоло­гам, считающимся классиками (Конту или Марксу), он проти­востоит своим отказом от широких обобщений, имеющих целью историческое предвидение. Он не считает, будто про­шлое управлялось непреклонными законами и грядущие собы­тия предопределены. Как и Монтескье, Токвиль стремится сделать историю понятной и не хочет ее упразднять. Ведь со­циологи типа Конта или Маркса в конце концов всегда склоня­ются к упразднению истории, ибо знать ее до того, как она осуществилась, — значит лишать ее собственно человеческого измерения: деятельной стороны и непредвидимости событий.

Биографические данные

1805 г., 29 июля. Рождение в городе Верней Алексиса де Токвиля, треть­его сына Эрве де Токвиля и мадам Эрве де Токвиль, урожденной Ле Пелетье де Розамбо, внучки Мальзерба, бывшего управляющего кни­гоиздательским делом Франции времен издания «Энциклопедии», затем адвоката Людовика XVI. Отец и мать Алексиса де Токвиля во время якобинского террора были заключены в тюрьму в Париже, и их спасли от эшафота события 9 термидора. В период Реставрации Эрве де Токвиль был префектом в нескольких департаментах, в том числе Мозеля и Сены и Уазы.

1810—1825 гг. Учеба под руководством аббата Лезюёра, в прошлом вос­питателя его отца. Учеба в коллеже города Мец. Изучение права в Париже.

1826—1827 гг. Путешествие в Италию вместе с братом Эдуардом. Пре­бывание в Сицилии.

1. г. Королевским ордонансом назначен судьей-аудитором в Версале,
   где с 1826 г. служит префектом его отец.

2. г. Встреча с Марией Моттлей. Помолвка.

1. г. Токвиль скрепя сердце присягает Луи Филиппу. Он пишет неве­
   сте: «В конце концов я только что принял присягу. Мне не в чем се­
   бя упрекнуть, но от этого я не менее глубоко уязвлен, и этот день в
   моей жизни станет одним из самых несчастных».

2. г. Токвиль и его Друг Гюстав де Бомон в результате ходатайства
   получают от министра внутренних дел поручение — изучить пени­
   тенциарную систему в США.

266

1831—1832 гг. С мая 1831 г. по февраль 1832 г. — пребывание в Соеди­ненных Штате« Америки, путешествие по Новой Англии, Квебеку, Югу (Новый Орлеан), по Западу до озера Мичиган.

1. г. Токвиль подает в отставку из судебного ведомства в знак соли­
   дарности со своим другом Поставом де Бомоном, смещенным с долж­
   ности за отказ выступить по делу, в котором, как ему казалось, про­
   куратура вела себя нечестно.

2. г. Выход в свет книги «О пенитенциарной системе в Соединенных
   Штатах и ее применении во Франции» с приложением, посвящен­
   ным исправительным колониям. Авторы — Г. де Бомон и А.де Ток­
   виль, адвокаты Королевского суда в Париже, члены Исторического
   общества в Пенсильвании. Путешествие в Англию, где Токвиль зна­
   комится с Нассо Уильямом-старшим.

1. г. Выход в свет I и II томов «Демократии в Америке». Огромный ус­
   пех. Новое путешествие в Англию и Ирландию.

2. г. Брак с Марией Моттлей. Статья в «Лондон энд Вестминстер
   ревью» «Общественное и политическое положение Франции до и
   после 1789 года». Путешествие в Швейцарию с середины июля по
   середину сентября.

3. г. Токвиль впервые выдвигает свою кандидатуру на выборах в за­
   конодательные органы. Несмотря на поддержку своего родственника
   графа Моле, получает отказ в официальной поддержке и терпит по­
   ражение.

4. г. Избрание членом Академии моральных и политических наук.

5. г. Токвиль внушительным большинством избран депутатом от ок­
   руга Воломь, где находится его родовой замок. Вплоть до политиче­
   ской отставки в 1851 г. он будет постоянно переизбираться в этом
   округе. Он становится докладчиком по проекту закона об отмене
   рабства в колониях.

6. г. Докладчик по проекту закона о реформе тюрем. Выход в свет III
   и IV томов «Демократии в Америке». Более сдержанная реакция, чем
   в 1835 г.

7. г. Токвиль избирается во Французскую академию. Путешествие в
   Алжир.

8. г. Избрание генеральным советником от Ла-Манша — представите­
   лем кантонов Сен-Мэр-Эглиз и Монбур.

1842—1844 гг. Член внепарламентской комиссии по делам Африки.

1. г. Октябрь — декабрь. Новое путешествие в Алжир.

2. г. Докладчик по вопросу о чрезвычайных кредитах Алжиру. В до­
   кладе Токвиль излагает свою теорию алжирского вопроса. Он ратует
   за непреклонность по отношению к туземцам-мусульманам, но в то
   же время озабочен их благополучием и требует, чтобы правительство
   максимально содействовало европейской колонизации.

3. г., 27 января. Речь т> палате депутатов: «Я думаю, что мы спокойно
   засыпаем на вулкане».

23 апреля. На выборах в Учредительное собрание в условиях дей­ствия всеобщего избирательного права Токвиль сохраняет свой ман­дат.

Июнь. Член комиссии по выработке новой конституции.

Декабрь. На выборах президента Токвиль голосует за Кавеньяка.

Характеристики

Список файлов книги