Диссертация (1155159), страница 32
Текст из файла (страница 32)
е. ставилпод сомнения устои прежнего мира, пришел, чтобы разрушить старое и создатьновое. В этом случае легко объяснима тайная привлекательность этого типаперсонажей, как легко объяснима и дихотомия «Мессия» – «Антихрист»,которых, если следовать мысли Библии, невозможно отличить друг от друга дотех пор, пока не будет исполнена их миссия.
Возможно, именно эта248См. об этом: Рогов К. Что удалось Алексею Навальному, а что нет // Новая Газета. – №100. –09.09.2013. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.novayagazeta.ru/columns/59864.html (датаобращения: 02.06.2017)160подсознательная архетипическая привлекательность своими извилистымипутями привела к власти Д. Трампа, несмотря на то, что такой исход мыслилсямногим почти невозможным. Возможно, именно ею можно объяснить, почемунекоторые бессознательно увлекаются идеями, которые пропагандируют неслишком «симпатичные» политические лидеры (вспомним о популярностиГитлера и идей неонацизма, которая сохраняется, к сожалению, в определенныхсоциальных группах и до сих пор).
Манипулятивный потенциал сюжетики,который в данном исследовании затрагивался лишь частично, на самом деле,открывает огромные возможности для воздействия на сознание и подсознаниеаудитории и может оказаться в эпоху информационного взрыва одним из самыхдейственных инструментов политической PR-коммуникации.Но эта тема заслуживает уже отдельного большого исследования.161ЗАКЛЮЧЕНИЕПодводя итог проделанной исследовательской работе, сформулируемосновные выводы и результаты исследования.Термин«блуждающийсюжет»былпроанализированвходедиссертационной работы с нескольких точек зрения, основанных на наработкахи подходах различных научных дисциплин.
Был проведен историкогенетический анализ термина в его «родной» дисциплине, литературоведении;данный анализ не только показал трансформацию содержания термина втечение XIX-XX веков, но и позволил выявить главные отличительные чертыповторяющихся сюжетных конструкций, которыми объясняется их влияние намассовую аудиторию. Замечания различных теоретиков (О.М. Фрейденберг,А.Н. Веселовского и иных) о том, что подобные сюжетные схемы принадлежатк особому «духовному инвентарю человечества»; становятся бессознательнымтворчеством массы, выражением ее коллективных страхов, надежд, мечтаний иопасений; помогают в осмысленииизначально непонятной физической исоциальной реальности; служат инструментами вытеснения отжившего ипотерявшего актуальность социального опыта, который человеческое сознаниене умеет преодолевать иначе, чем через истории, и так далее – помогли выявитьпричины, по которым сюжет сумел стать для человечества «мощным средствомосмысленияжизни»,механизмомпередачикультурнойпамятиикоммуникационного опыта.Интересно в контексте нашего обзора то, что российские литературоведы,работавшие уже после того, как миру стала известна концепция К.
Г. Юнга околлективном бессознательном (хотя и «вне ее поля»), заметили определеннуювзаимосвязь в культуре архетипических образов и повторяющихся сюжетныхконструкций. Одним из филологов, работавших в этом направлении, стал Е.Мелетинский, употребивший понятие «литературные архетипы».
Этот факт, каки термин самого Юнга «типичные ситуации» (повторяющиеся в жизниколлизии, запускающие в действие архетипы), а также результаты разных работ162самого Юнга и его последователей, позволяет рассматривать интересующий насфеномен в контексте теории коллективного бессознательного и предполагатьзначимое воздействие блуждающих сюжетов на сознание и подсознаниемассовой аудитории, а следовательно – искать их следы не только в различныхсферах массовой культуры, но и разных областях массовой коммуникации, втом числе, в политическом PR.Актуализируя определение термина, подытожим, что блуждающий сюжет— это комплекс повторяющихся сюжетных схем и конструкций, которыймногократно отражен в эпосе, мифологии, культуре, истории разных народов иконцентрирует в себе базовые позитивные (надежды, мечты) и негативные(страхи, сомнения) установки как отдельного индивида, так и целого общества.Выводы, сделанные различными исследователями нашего предметногополя (или близких к нему тематических полей), создают фундамент длязакрепления за сюжетными конструкциями функции легитимизации архетипов,«масок», в том числе для участников политической PR-коммуникации, которыетак или иначе обращаются к архетипам в процессе выстраивания личногообраза.
Кросс-дисциплинарный анализ литературы позволил выявить ещенесколько важных функций блуждающих сюжетных конструкций: это, в первуюочередь, функции объяснения социальной и политической реальности, функциисплочения и организации масс, легитимизация образа лидера такой массы.Таким образом, на основании проделанной работы можно заключить, чтоблуждающие сюжетные конструкции обладают наибольшим психологическимпотенциалом, если целью является привлечение внимания большой массылюдей к тому или иному информационному поводу или личности. Именносюжет наиболее интуитивно понятен, естественным образом используется дляобъяснения реальности и типологизации нового опыта, требуя при этомминимальных интеллектуальных усилий со стороны того, кто воспринимаетинформацию.Анализ блуждающих сюжетов с точки зрения комплекса социальных и163коммуникационных наук позволил выявить целый ряд понятий в западнойнаучной мысли, которые так или иначе по функциям и значению отвечаютпонятию блуждающего сюжета.
Это рассмотренные Ж. Ф. Лиотаром и егопоследователями grand narratives, бытующие в области описания зарубежнойжурналистики master narratives, появившиеся в поле наук о коммуникацииshared narratives, а также встречающиеся в литературе для писателей,сценаристов, драматургов basic plots, basic stories и иные термины.Современные исследователи теории коммуникации и сторителлинга отмечают,что сюжеты как таковые долго оставались вне поля зрения многих научныхдисциплин, однако сейчас уже можно говорить об активном осмыслениисторителлинга как феномена и метода ведения успешной коммуникации вразных областях человеческой деятельности.Сейчас сторителлинг, так или иначе, попадает в поле зрения психологии ипсихотерапии, культурологии, социологии, управления персоналом, однаконаибольшие перспективы открываются перед ним в области медиа- икоммуникативныхпрактик.Последнее,всвоюочередь,обусловленомногократно возросшей потребностью в действенном и интуитивно понятном,эффективном инструменте для ведения коммуникаций различного характера вусловиях информационного перегруза, когда коммуникация сама по себе сильнозатруднена.
На современные коммуникационные взаимодействия в целом и наполитические PR-коммуникации, в частности, сегодня оказывают свое влияниемногие современные феномены – такие, как новая экология медиа; современнаяцифровая культура; политика пост-правды, которая апеллирует к избирателю спомощью использования иррациональных инструментов убеждения, и многиедругие.
В этих условиях многие базовые функции сторителлинга ииспользуемых в нем сюжетных конструкций(объяснение политическойреальности максимально широким массам, формирование отношения ксобытиям и их оценки, легитимизация образа политического лидера,обоснование необходимых эмоций и даже их создание в результате пассивного164наблюдения за историей) делают этот метод поистине незаменимым для связейс общественностью. Повторяемость же и универсальность, «узнаваемость»блуждающих сюжетов для широкой публики, предсказуемость нарративнойлогики с возможностью достраивания частей сюжета, общая психологическаяпотребность в слушании и рассказывании историй, – еще более усиливаютвозможности политического сторителлинга и (при грамотном и адекватномиспользовании)способнызримоповыситьэффективностьполитико-коммуникативного воздействия в целом.При этом у сюжетики есть несколько чрезвычайно важных особенностейи эффектов, которые необходимо учитывать при работе с ней в политическойPR-коммуникации.
Во-первых, это эффект «конкурирующих правд» (contestedtruths), когда во избежание когнитивного диссонанса человек будет очень плохоили слабо воспринимать те сюжеты, которые не соответствуют его нарративнойпарадигме восприятия мира. Во-вторых, это эффект «снежного кома», когдачеловек доверяет истории с каждым разом все легче, а потому нескольковнешне разных по деталям, но одинаковых по значению историй создаюткумулятивный эффект от использования сюжетики. В-третьих, это эффект«расширения», когда человеку нравится чувствовать себя частью истории, и онготов включиться в нее сильнее, если в истории есть место персонажу, скоторым человек хотел бы или мог бы себя ассоциировать.
В-четвертых, этоэффект пересказывания и достраивания, когда каждый новый рассказчик можетдобавлять в историю свои детали и объяснения, трактуя ее для последующихслушателей.Следуетобратить вниманиеина такиеважные требованиякполитическому сторителлингу, как соответствие сюжета архетипической маскеполитического деятеля; соответствие сюжета и стратегии его использованияцелевой аудитории акта PR-коммуникации; общий уровень медиаграмотностицелевой аудитории и сила ее привычки к рассказыванию историй; возможность«подкрепления» сюжета другими инструментами, используемыми в процессе165политической PR-коммуникации, и иные. Все эти особенности необходимоучитывать при работе политика с блуждающими сюжетными конструкциями.На основе рассмотренных в исследовании кейсов можно сделать вывод отом, что в большинстве своем российские и зарубежные политики до сих пориспользуютблуждающиесюжетывсвоейPR-коммуникациискорееинтуитивно, нежели осознанно, с пониманием и учетом всех особенностей,закономерностей, эффектов и рисков данного коммуникационного инструмента.Типичными ошибками в использовании сюжетики являются недобросовестноетехнологическое исполнение сюжета; несоответствие сюжета архетипическомуобразу, к которому апеллирует политический деятель в процессе PRкоммуникации; не предусмотренные заранее конкурирующие сюжеты итрактовки архетипического образа и многие иные.Какпоказалоисследование,чащевсегосовременныеполитикииспользуют сюжетные конструкции, связанные с архетипическими образамиКультурного Героя (В.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
