Автореферат (1155113), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Зачастую речь идет не о мифе как таковом (хотя, как было показано выше, рядкритиков ассоциирует с понятием «магический реализм» произведенияпредставителей малых народов, опирающихся на мифологию своего народа, малоизвестную широкой аудитории). Нам представляется, что произведения магическогореализма глубоко связаны с мифом, однако одним из критериев является отсутствие вэтом мифе общеизвестных, расхожих черт: либо речь идет о мифе малой народности,либо автор творит свой собственный миф, эклектически соединенный из образов исюжетов известной мифологии, или полностью задуманный и воспроизведенныйавтором.
Эта особенность магического реализма проникает в ткань произведения навсех уровнях, но в большинстве случаев относится к такой миромоделирующейкатегории, как персонаж.Обращение к мифу, разумеется, не следует считать специфической чертойименно магического реализма. Для литературы ХХ века миф является одним изважнейших и основополагающих понятий.
Миф интересен тем, что он может бытьпрочитан в самых различных плоскостях и иметь множество разных значений, онуниверсален и проецирует бесконечное множество смыслов. Мифологическоевосприятие мира является альтернативным по сравнению с научной, исторической,культурной точкой зрения.Примером опоры на миф как основы прозаического текста и созданияэклектического неомифа может послужить роман Джона Фаулза «Волхв». Действиеромана погружено в мифологическое пространство, в атмосферу Греции, и самиперсонажи постоянно подчеркивают, что все, окружающее их, пропитано мифом.Черты магического реализма как художественного метода обобщены в резюмек первой главе: это специфические решения в области категорий времени ипространства; взаимодействие нескольких художественных миров в рамках одногопроизведения; близость к мифу: в основе сюжетов произведений, как правило, лежитмиф или мифы (национальные, общекультурные, эклектичные или авторские).
Кфакультативным признакам магического реализма следует отнести постоянноепереключение точек зрения в произведении, вплоть до их переплетения ивзаимопроникновения; наличие некоей формулы, «кода», повторяющегося в судьберазнообразных персонажей – так, это могут быть представители одной семьи. Этахарактеристика глубоко связана с замкнутостью изображаемого мира и отсутствиемсмерти как физического исчезновения: персонажи бесконечно воспроизводят самисебя, так как они не в силах вырваться за пределы этого «зачарованного»пространства.Вторая глава работы, «Художественная семиосфера трилогии ДиныРубиной «Люди воздуха»: предметный мир и хронотоп», посвящена исследованиюдвух указанных миромоделирующих категорий в текстах романов «ПочеркЛеонардо», «Белая голубка Кордовы» и «Синдром Петрушки». При этом ипредметный мир, и пространственно-временны́е категории рассмотрены через призмумагического: взаимодействия обычной и сверх-обычной реальности.Первый параграф второй главы, «Предметный мир», посвящен анализухудожественных деталей в романах «Почерк Леонардо», «Белая голубка Кордовы» и12«Синдром Петрушки».
Все три романа, наряду с исторически обусловленнымидеталями, отражающими исторические реалии, содержат также значимые детали,образующие магическую семиосферу. Эти детали связаны с тремя ключевымипредметами, атрибутами героев трилогии – зеркало, картина, кукла. Глубокиесквозные семантические связи деталей показывают единство художественного миратрех романов, которые одновременно и воплощают типичную, узнаваемую манеруДины Рубиной, и открывают новую манеру и новый метод в ее творчестве. Мир,моделируемый писательницей, отнюдь не является магическим пространством – этоне вымышленная вселенная фэнтези, в которую герои попадают через поездку напоезде или дверь в шкафу – наоборот, автор подчеркивает, что это «наша», вполнеузнаваемая и понятная вселенная.Помимо отсылок к историческим реалиям, в романы встроены реальныевпечатления Дины Рубиной от путешествий по различным городам и странам(отчасти дублирующие ее травелогические циклы), призванные подчеркнутьузнаваемость и прозрачность изображенного мира.
В этом мире отсутствуюттипичные магические артефакты и атрибуты как героев научной фантастики, так исказочных волшебников – герои не пользуются волшебными палочками или машинойвремени, они существуют и действуют в мире реальных предметов, знакомыхчитателю. Тем полнее и интереснее раскрывается магичность этой реальности,которая идет, главным образом, от фигуры главного героя – для проявленияуникальных способностей Анны, Захара и Петра не нужны никакиесверхъестественные атрибуты или новейшие открытия ученых: они наделены этимдаром от природы, обречены жить с ним как с проклятием и с единственным шансомна псевдо-нормальную жизнь. Ни Анна, ни Петр, ни Захар никогда не смогли бызаниматься чем-то иным, кроме того, чему они себя посвятили, - настолько глубок исилен их интерес к тому единственному делу всей жизни.Романы Дины Рубиной, объединенные в трилогию «Люди воздуха», привполне реалистической организации вещного, детального мира, в которомсуществуют герои, в то же время обладают чрезвычайно специфическойпространственной и временно́й организацией – в описании узнаваемого и понятногомира постоянно меняются координаты пространства и времени, так что читательпостоянно вынужден уточнять для себя, в каком фрагменте времени и пространствапроисходит тот или иной эпизод.Второй параграф второй главы, «Специфика художественного времени ипространства», посвящен взаимодействию и взаимопроникновению обычного исверх-обычного хронотопа.
Выделенная выше в качестве первой и главной чертымагического реализма специфика времени как категории художественного мира вполной мере свойственна произведениям Дины Рубиной из трилогии «Людивоздуха». В ее романах реализуется так называемое эоническое время.Термин «эон» и его производное прилагательное «эонический» восходят кхристианской концепции, сформулированной преп. Максимом Исповедником,который понимал «эон» как «свернутое» время, одновременное симультанноесовершение всех событий мировой истории, которое существовало до сотворениямира [Лосский В. Н.
Очерк мистического богословия Восточной церкви.Догматическое богословие. – М.: Центр «СЭИ», 1991. – С. 233]. В практикелитературоведения термин «эонический» впервые был использован Л.Г. Кихнейприменительно к концепции времени у акмеистов [Кихней Л.Г. Мифологическаясемантика умирания и воскрешения в стихах Ахматовой 1930-50-х годов //13Творчество А.Ахматовой и Н.
Гумилева в контексте поэзии XX века. – Тверь: ТГУ,2004. – С. 27-39]. Эоническое время – одновременное присутствие планов прошлого,настоящего и будущего и их соединение в «панхронический пучок».Во всех трех романах «Людей воздуха» нет последовательногохронологического повествования: детские воспоминания героев перемежаются срассказом об их взрослой жизни. Эоническое время трилогии Дины Рубиной нехаотично, оно имеет определенные закономерности организации. Так, в «Белойголубке Кордовы» и в «Синдроме Петрушки» параллельно развивается несколькоисторий, каждая из которых сама по себе имеет четкую хронологическуюорганизацию, и события в ней не смешиваются.«Белая голубка Кордовы» построена на переключении двух планов: историяЗахара Кордовина, эксперта в области живописи, профессора и художника,перемежается его воспоминаниями о детстве в Виннице, причем к его собственнымвоспоминаниям присоединяются воспоминания матери Риты, которая настолько яркои выразительно показывала различных героев своего детства, что ее сын даже неможет определить, какие из его воспоминаний относятся к его собственному детству,а какие – к детству его матери.
Помимо воспоминаний из Винницы, присутствуют ивоспоминания о блокадном Ленинграде, о жизни девочки Жуки (Фанни Захаровны) –тети главного героя. При этом в «Белой голубке Кордовы» углублен план прошлого:если в «Почерке Леонардо» обращение к далекому прошлому присутствует лишь ввиде отсылок к Леонардо и другим обладателям «зеркального почерка», то во второмромане трилогии уже есть генеалогия рода Кордовера-Кордовиных-Кордовес, иистория его семьи прослеживается как минимум до XVI столетия (примерное времяжизни художника Кордоверы) и даже до VI века до н.э., когда был обретен «удел»рода Кордовера.