Диссертация (1154425), страница 5
Текст из файла (страница 5)
Понятие о мифе, мифотворчествеи библейском образе, их влияние на формирование творческого путиМаксимилиана ВолошинаЖизнь человека и человечества в целом есть творческий акт осознания ипознания себя в историческом процессе.Миф – вот документ истории, он несет в себе весь мировоззренческийкомплекс сознания человека и человечества. Уже древний человек был мыслителем и мифотворцем. Современный исследователь древней истории Сергей Артамонов пишет: «В конкретные чувственные формы художественногообраза он уже вкладывал философские абстракции, то есть еще смутныеидеи о сущности вещей» [47:23].
«В тогдашних условиях миф представлялсобой узаконенный теоретический и практический способ освоения действительности» [280:358].Каждая эпоха в развитии человечества откладывает свой отпечаток наего представление о себе и о мироздании. Для эпохи античности миф - этоформа общественного сознания. Как справедливо считает А.
Тахо-Годи:«Миф <…> не история, которую рассказывают, а реальность, которая живет…» [296:80- 81].Миф, по мнению А. Тахо-Годи, - это воздействие на реальность скореемыслью, сознанием, а не делом. Представление о мифе как Слове-Логосе ведет свое развитие еще со времен античной философии. Уже Платон противопоставил народной мифологии свою концепцию мифотворчества, котораяпредполагала символическую интерпретацию мифов и учение о животворном универсальном существе, которое становится у него самосущностнодиалектическим основанием всей мифологии, что оказало влияние на творчество Максимилиана Волошина.21Философская традиция интерпретации мифа имеет давнюю традицию,считает Л.Н. Воводина, с мифологией связан и генезис философии как рефлексии над развитым мифологическим опытом, древняя философия имеетвыраженные черты мифологизма.
Философское осмысление мифа занимаетсярассмотрением проблемы мифологического сознания как ключа к пониманию природы и сущности сознания, а также смысла существования, бытиячеловека в культуре. Разворачиваясь в русле определенных философских построений, философия мифа исследует миф как способ освоения действительности сознанием, как прорыв к реальности.
Для современных философовпроблема мифа коррелирует и с важнейшей проблемой человеческой рациональности. В то же время миф является ключом к работе бессознательного,поскольку там, где ставится проблема бессознательного, речь обязательнопойдет и о мифе, связь мифологии и бессознательного не вызывает сомнений[см.: 94:2]. При этом бессознательное оформляется в канонические тексты, накоторые необходимо было ориентироваться.Если во времена античности миф и мифотворчество по сути своей являлись своеобразными канонами, на которые ориентировался человек, то в эпоху средневековья эти категории становятся более значимыми, мыслятся многоаспектнее и многограннее. Человек не просто творит миф об окружающемего мире, он стремится воплотить его в своей жизни, став центром мироздания.Человек средневековья начинает сосуществовать в полноте Бытия сЕдиным Богом, воплощенным в триипостасной Троице.
Это следует учитывать при исследовании творчества М.А. Волошина, так как эпоха античностии средневековья вошли в художественную ткань его творчества. Это былаэпоха мистических откровений. Этого же откровения искал в мифах и Максимилиан Волошин. Поэзия и творчество для него являлись причиной всегопроисходящего в мире, своеобразным мифотворчеством: «Поэзия есть общаяпричина того, что из небытия переходит в бытие» [85:69].22Мифотворчество же увязывалось с циклическим восприятием мироздания, которое было близко Волошину и представителям русского символизма(здесь сказывается влияние итальянского ученого Дж.
Вико, создателя «Новой науки», можно сказать, новой философии мифа). «Реальность богов. История богов и смена царствований. Игрушки человеческого сознания. Сон,религия, наука. Лациум, Греция. Христианство» [85:169].Нельзя не упомянуть о глубоком влиянии на мифотворчество поэта ведущего философа романтизма Ф. Шеллинга.В понимании Ф. Шеллинга мир естьединое живое существо [см.:327:163]. В этом отношении Волошин весьма близок Ф.
Шеллингу, с тойлишь разницей, что в отличие от Шеллинга он прошел путь от философапантеиста до религиозного мыслителя, о чем свидетельствует его собственное признание: «Видимый мир создан словом Божьим, и воистину он толькослово» [85:146].Необходимо отметить, что представители немецкой философии и романтизма наметили основы научной методологии в понимании мифа как явления культуры. Романтическое понимание мифологии отражает встречу с бесконечной природой и сверхчувственными антиномиями. Происходит поискнового бытия и личности, создание модели мироздания.В литературе появляется свойственная мифу игра и фантастика (достаточно вспомнить «Крошку Цахес» Э. Гофмана).
«Постоянное взаимодействиелитературы и мифа протекает непосредственно, в форме «переливания» мифа в литературу, и опосредованно…» [205:58].Романтики воспринимали миф и мифотворчество как некую универсальную модель мироздания. Миф и мифотворчество виделись им как своеобразная точка соприкосновения с Богом. Искусство и Бог у романтиков занимаютво многом аналогичное положение на различных уровнях мироздания, а мифология в этом отношении является, как указывалось выше, своеобразнымсвязующим звеном между ними. Романтики отвергали аллегорический подход к мифу, они считали, что миф есть нечто общее, через которое познается23единичное, конкретно-личное.
Синтез конкретно-личного с общим и составляет пафос романтического восприятия мифа и мифотворчества. Для них, вчастности немецких романтиков, символизм мифа изначален. Так, говоря омифологии вообще, Ф. Шеллинг отмечал, что она есть «высочайший первообраз поэтического мира» [327:97].Романтическое понимание мифа, как первообраза мира, осознания егофункций оказало значительное влияние на мифотворчество М.А. Волошина.Целостность мифа, его происхождение, мифотворчество как основа миросозерцания явилась отправной точкой для литературоведения и философии ХХвека, у истоков которых стояли такие философы, как Ф. Ницше, С.
Кьеркьегор и А. Бергсон. Особое место занимает Ф. Ницше, который непосредственно оказал влияние на французский и русский символизм и творчество Максимилиана Волошина. В своем мифотворчестве Ф. Ницше совмещает двапротивоположных начала: «дионисийское» и «аполлоническое», из которыхрождается музыка жизни, понимаемое как подлинное искусство, являющееся«первоосновой бытия» [239:472 – 473].Являясь ярчайшим представителем «неомифологизма», Ф. Ницше создает свой новый миф о бытии человека, в основе которого трагедия, из которойрождается музыка как высшая форма созерцания и деятельного постиженияжизни во всех ее проявлениях [см.: 239:589-590].
У Ф. Ницше символ и музыка, дионисийство и аполлонизм связаны в единое целое как творческийакт, идущий, с одной стороны, к демифологизации и старых архетипов и ксозданию новых [см.: 239:590]. В какой-то степени обнаруживаем ницщеанские рецепции Рихарда Вагнера, считавшего, что миф и музыка являются основными духовными составляющими «мистического самоутверждения» личности.Мифопоэтика Фридриха Ницше не могла не оказать влияние на миросозерцание Максимилиана Волошина. Достаточно в этой связи обратить внимание на его литературно-критические эссе «Аполлон и мышь», «Индивидуализм в искусстве», «Апофеоз мечты», где так или иначе поэт размышляет об24аполлонистическом и дионисическом путях человека.
Искусство как для Ф.Ницше, так и для Максимилиана Волошина становится не только специфической сферой художественного мышления, но и частью создания единогопотока духовного пути человечества. Все становится предельно обостренным. Человечество, как и в эпоху Ренессанса, желает стать равным Богу. Обращаясь к ценностям прошедших эпох, конкретная личность ищет себя в мифе и создает миф о себе, пытаясь найти некий философский камень, священный Грааль, который даст ответы на все вопросы бытия и возможность бытьпричастным в онтологическом смысле к этому бытию. По мнению многихмыслителей конца ХIХ - начала ХХ в. это время было временем духовногоподъема человечества и глубочайшего кризиса его духовных основ. О. Георгий Флоровский писал: «Конец века» означал <…> рубеж и начало, перевалсознания.
Изменяется самое чувство жизни. «Все более и более нарастаетчувство чрезвычайности» (А. Белый)…И то был не только душевный сдвиг.То был новый опыт… [310:452]. Н. Бердяев отмечал противоречивость духовного бытия человека – творца. «Все продукты человеческого творчества,несут на себе печать земной тяжести. Они ни есть высшее бытие, высшаяжизнь. Они получают формы, не соответствующие творческому подъему, ипоэтому результаты творчества глубоко не удовлетворяют творца.
В этом –основное противоречие творчества» [62:137-138].Еще глубже и пессимистичнее, на наш взгляд, эту проблему осознавалВл. Соловьев. Оценивая эпоху «неомифологизма», он утверждал: «Историческая драма сыграна, и остался еще один эпилог, который, впрочем, как у Ибсена, может сам растянуться на пять актов, но содержание их в существе дела заранее известно» [Т.
8. 287: 585-586].Человек и человечество перешло на новый этап историко-духовногостановления, что потребовало изменения форм сознания, а значит, и воплощения этого сознания. Одним из первых, кто в русской и мировой культуре,создал, в этом плане, свою мифотворческую и философскую систему был Вл.Соловьев.25Влияне философии Вл. Соловьева на творчество М.А. Волошина очевидно. На это указывает авторитетнейший исследователь творчества поэтаС.М. Пинаев: «Годом своего «духовного рождения» сам М. Волошин называет в «Автобиографии» год 1990-й, во многом связывая прививку духа с творчеством Вл.
Соловьева – его «Тремя разговорами» и «Письмом о конце всемирной истории». Однако в более широком смысле, как уже говорилось, философия и лирика Соловьева, его софиология оказали существенное влияниена целое поколение молодых поэтов, в том числе и на Волошина»[253:167] .Универсализм, жажда синтеза в мироздании связывали М.А.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
