Диссертация (1151197), страница 37
Текст из файла (страница 37)
Если в публично-правовыхотношениях принцип получения согласия абсолютно оправдан и следуетнепосредственно из части 1 статьи 24 Конституции РФ, то оправданность этогопринципа в частноправовых отношениях заслуживает отдельного рассмотрения.475Следует согласиться с А. Троицкой, указывающей на отсутствие в Конституционном Суде России «единой ипоследовательно применяемой структуры проверки» ограничений конституционных прав. Подробно о том, как внастоящее время в практике органа конституционного контроля решается вопрос о допустимости ограничений, см.:Троицкая А. Пределы прав и абсолютные права: за рамками принципа пропорциональности? // Сравнительноеконституционное обозрение. 2015. № 2.
С. 56-64.476См. публикацию действующего судьи Конституционного суда Германии Й. Мазинга, утверждение которогосопровождается ссылкой на решение Конституционного суда Германии: Masing J. Gesetz und Gesetzesvorbehalt – zurSpannung von Theorie und Dogmatik am Beispiel des Datenschutzrechts. S. 491.144В этом смысле полезным может оказаться анализ немецкой литературы, вкоторой уже долгое время ведутся дискуссии о том, необходимо ли сохранять вкачестве основного принципа обработки персональных данных получение на этосогласия. Жизненные ситуации, с которыми сталкивается большинство субъектовперсональных данных в России, заставляют усомниться в эффективности согласиякак средства контроля лица за обработкой его персональных данных и защиты отнежелательной для него обработки в частноправовых отношениях.
Так, например,всебольшеераспространениеполучаетпрактикаустановлениясистемвидеонаблюдения на территории работодателя, создаются различные программы,призванные отслеживать поведение работников за компьютером, контролироватьиспользование персоналом мобильных устройств, в том числе с возможностьюзаписи переговоров477. Даваемое на все эти мероприятия согласие работника, врядли, во всех случаях может считаться добровольным. Кроме того, согласие неснимает необходимости конституционно-правовой оценки мероприятий в силутого, что конституционные права подлежат учету и в частноправовых отношениях.Завершая раскрытие вопросов, от решения которых зависит то, насколькоэффективной может стать российская модель конституционно-правовой защитыперсональных данных, подчеркнем следующее.
Разработка модели не преследуетцели абсолютизации защиты персональных данных и признания их в качествевысшей ценности. Разумеется, должен быть обеспечен баланс между различнымиконституционными правами, в том числе правом на неприкосновенность частнойжизни, с одной стороны, и свободой информации, свободой выражения мнения, сдругой. Не во всех случаях необходимость защиты персональных данных можетрассматриваться в качестве достаточного основания для отказа в доступе кинформации или ограничения свободы выражения мнения.477О программе, призванной записывать переговоры работников, с комментариями экспертов см.: Байдакова А.,ШиряевЕ.Недремлющееухо/Новаягазета,11мая2016года.URL:https://www.novayagazeta.ru/articles/2016/05/11/68559-nedremlyuschee-uho (дата обращения: 26.09.2016).145ЗаключениеОбработка персональных данных способна оказать значительное влияние наразвитие личности и осуществление субъективных прав, в связи с чем поиск ираскрытие конституционных оснований для их защиты в России крайне актуальны.Примеры законодательного регулирования, рассмотренные во второй главенастоящего исследования, а также ряд других законов, в частности, тех, которыеобязали операторов обрабатывать персональные данные российских граждан сиспользованием баз данных, находящихся на территории России478, закрепили«право на забвение»479, дополнительно подтверждают острую необходимостьопределения конституционно-правовых рамок защиты персональных данных,соблюдениекоторыхявляетсянепременнымусловиемразработкизаконодательного регулирования, сбалансированного с точки зрения обеспечениячастных (субъектов персональных данных) и публичных (общества, государства)интересов.В то время как в России вопросы конституционно-правовой защитыперсональных данных остаются практически неисследованными, Германияявляется той страной, в которой создана и функционирует эффективная модельконституционно-правовой защиты таких данных.
Исследование опыта Германии вуказанной сфере позволило не только изучить зарубежный подход к раскрытиюконституционных гарантий защиты персональных данных, но и под иным угломзрения взглянуть на Конституцию РФ, что, в свою очередь, способствоваловыявлениюисистемномуанализуконституционныхоснованийзащитыперсональных данных в России. Проведенный сравнительный анализ позволилтакже определить направления учета и адаптации немецкого опыта при478Федеральный закон от 21 июля 2014 года № 242-ФЗ. О последствиях вступления данного Федерального закона,включая его критический анализ, см.: Иванов А.А. Хранение персональных данных за рубежом с точки зренияроссийского права // Закон. 2015.
№ 1. С. 134-143; Щербович А.А. Локализация персональных данных гражданРоссии // Копирайт. Вестник Российской академии интеллектуальной собственности. 2015. № 4. С. 66-77.479Федеральный закон от 13 июля 2015 года № 264-ФЗ. Критический анализ см., например, на сайте zakon.ru в блогеС. Егоркина. URL: http://zakon.ru/blog/2015/6/12/pravo_na_zabvenie (дата обращения: 26.09.2016).146формированиироссийскоймоделиконституционно-правовойзащитыперсональных данных.И в России, и в Германии понятие «персональные данные» толкуется широкои понимается как любая информация, которая относится к определенному илиопределяемому лицу.
В тех случаях, когда речь идет об определяемом лице, вкачестве персональных рассматриваются данные, на основании которых возможноустановить это лицо. При этом существуют ситуации, когда одна и та жеинформация для одного субъекта права является персональными данными, а длядругого – нет.Важно, что при выработке национального подхода к определениюконституционно-правовыхгарантийзащитыперсональныхданныхнепредставляется возможным игнорировать положения тех международных инаднациональных соглашений, участниками которых являются государства.Так, интерпретация основных прав, гарантированных Основным законом,осуществляется Конституционным Судом Германии не изолированно, а в системеизмерений прав человека, заложенных Европейской Конвенцией и Хартиейосновных прав ЕС. Практика ЕСПЧ не оказывала решающего влияния на немецкуюмодель конституционно-правовой защиты персональных данных, вероятно,потому, что требования к обработке и защите персональных данных, нанеобходимость которых указывал ЕСПЧ, во многом уже были реализованы внациональном правопорядке Германии.
Иная ситуация складывается в отношениипрактики Суда ЕС: наблюдается тенденция по увеличению ее влияния нанациональное, в частности немецкое, регулирование в сфере защиты персональныхданных.Такаятенденцияобусловленапродолжающейсягармонизациейзаконодательства ЕС о персональных данных.Россия, являющаяся участницей Совета Европы, признала в отношении себяюрисдикцию ЕСПЧ. В сфере защиты персональных данных существует, какпредставляется, значительный потенциал для сотрудничества КонституционногоСуда РФ и ЕСПЧ, поскольку в России пока не сформировалась практикаконституционно-правовой защиты персональных данных.
Заслуживает внимания147подход ЕСПЧ к истолкованию права на уважение частной жизни (статья 8Европейской Конвенции), содержанием которого охватывается и защитаперсональных данных. При этом понятие частной жизни ЕСПЧ толкует широко,включая в число его элементов различные аспекты физической и социальнойидентификации личности, информацию о состоянии здоровья, право налаживатьотношения с другими людьми, профессиональную деятельность.Национальным конституционным судам, в том числе и КонституционномуСуду России, как представляется, следует отталкиваться от конвенционногоподхода как от минимального стандарта, согласовывая его с конституционнымиположениями.
Соответственно, если из правовой позиции ЕСПЧ вытекает болеевысокий уровень обеспечения прав и свобод человека и гражданина, чем этоследует из истолкования, которое получили конституционные нормы, то она имеетприоритетное значение480 и подлежит учету при выработке нового подхода кистолкованию конституционных норм.В Германии в Основном законе притязание на защиту персональных данныхэксплицитного закрепления не получило, что, однако, не стало препятствием дляразработки модели, призванной обеспечить их конституционно-правовую защиту.Германская модель раскрывается через четыре основных права, предметом защитыкоторых в том числе являются персональные данные: право на информационноесамоопределение, IT-право, право на тайну переписки, почтовых отправлений ителекоммуникаций, право на неприкосновенность жилища. Все эти четыре правазащищают не только от вмешательств со стороны государства, но и отвмешательств частных лиц (не напрямую), во-первых, возлагая на государствообязанность по защите субъектов основных прав (посредством, в частности,законотворческой деятельности), во-вторых, распространяя опосредованноедействие в частном праве.480Бондарь Н.С.
Судебный конституционализм в России в свете конституционного правосудия. М.: Норма: ИНФРАМ, 2011. С. 196-197. На то, что «вопрос должен решаться исходя из более высоких стандартов» в случаевозникновения коллизии между правами, закрепленными на международном уровне, и правами, гарантированнымиКонституцией РФ, указывает также В.А. Кряжков. См.: Кряжков В.А. Конституционная жалоба (закон и практикаКонституционного Суда РФ) // Проблемы конституционного и муниципального права: Коллективная монография.Часть 2 / отв. ред.
М.С. Саликов. Екатеринбург: Издательский дом Уральского государственного юридическогоуниверситета, 2015. С. 167.148Особую роль в формировании германской модели конституционно-правовойзащиты персональных данных сыграло общее право на свободу личности, изкоторого были выведены оба права, центральным элементом которых выступаетзащита персональных данных, - право на информационное самоопределение и ITправо. Следует отметить, что в Основном законе не получило закрепления правона неприкосновенность частной жизни.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
