Диссертация (1148854), страница 17
Текст из файла (страница 17)
Направленность - основная характеристика сознания,которое не бывает «пусто». Так, эта способность – иными словами, способностьфокусироваться, если переформулировать в другой сетке координат, - позволяетвычертить два аспекта: во-первых, можно фокусироваться на чем-то, то естьиметь какой-то конкретный объект в поле созерцания, который будет удерживатьна себе внимание. Во-вторых, направленность сознания тут же подразумевает имомент «как»: а именно, направленность взгляда, или направленность усилиямогут осуществляться множеством способов, которые будут определяться, в томчисле, объектом фокусировки. Например, за движущейся фигурой невозможно120Waddell K. The Information Revolution’s Dark Turn // The Atlantic. 2008.
URL:http://www.theatlantic.com/technology/archive/2016/02/has-the-information-revolution-lost-itsway/471009/ (дата обращения: 18.11.2015)88наблюдать как за покоящейся вещью. В данном случае, характер движения,скорость, расстояние, на которое удален объект и прочие физическиехарактеристики задают динамику фокусировки. Точно так же, например,солнечным днем смотреть на небо из окна не тоже самое, что смотреть на неговне дома на открытом пространстве.Направленность взгляда позволяет различать среди всего «шумящего»многообразия и наделять первичной определенностью бросающееся в глаза, или,в менее широком смысле, выделять планы видимого, в том числе отличатьсущественное от несущественного, что, в преломлении видения, означаетстремление к тому, чтобы «видеть ясно и отчетливо».
Фоном (к) фигуре служитсмутное и неразличенное. При этом важно, что выдвигаемый на первый планпредмет существует в непосредственной и неразрывной связи с фоном, накотором он оказывается заметен. Более того, фоном служит не только перифериязрения, смутное и неразличенное, неосознаваемое или незначительное, но также ито, как, откуда взгляд исходит: буквально, к фону относятся также поза, поворотголовы, напряжение мышц, скорость сердцебиения. «Итак, первая операциявнимания состоит в том, что оно создает поле – перцептивное или ментальное – вкотором можно «господствовать» <…> в котором становятся возможны движенияпознавательного органа и эволюция мысли, при этом сознание ничего не теряет изтого, что имеет, и не теряет самое себя в тех переменах, которые порождает»121.Следующий шаг формулируется так: направленность взгляда, иливнимание, формирует видимый предмет.
«Всегда есть некоторая свобода в том,чтообретается,некоемыслительноепространство,котороепредстоитобустроить»122. Собственно, «обустройство», о котором идет речь, имеетхарактеристику требования определенности, то стремление к отчетливостивидения, которое находится в неразрывной связи с фоном. «Речь идет отворчестве», тут же продолжит свою мысль Мерло-Понти, однако, равнымобразом, к фону относятся и практики повседневности: «рельеф повседневности121122Мерло-Понти, М.
Феноменология восприятия. СПб: «Ювента» «Наука», 1999. С. 58.Там же, С. 57.89включен в структуру моей субъективности, точнее, именно структура моейсубъективности включает меня в повседневность таким образом, что в нейобразуется рельеф, с которым я имею дело как со структурой происходящего»123.Включенность повседневных практик в структуру фона, который,собственно, поставляет мне материал для возможного «обустройства» поля,выводит, в том числе, и к моменту, противостоящему «творческой» силевнимания: повседневность, включенная в стратегии субъективации, которыеработают и на уровне внимания, делает «смутное еще более усредненным,понятное, - еще более растиражированным и так далее».
Напряжение междуэтими крайностями удерживается благодаря включению возможности спонтаннойсмены объекта, формирование которого осуществляется: мы говорим, «случайнозаметил», подразумевая переключение внимания с до сего момента основногообъекта на какой-то посторонний, попавший в поле внимания. Таким образом,внимание понимается как первичное различение, которое, однако, уже включает всебя мотивы и содержания, которые, впоследствии, могут проделать путь отнеосознаваемых воздействий до предмета рефлексии.Помимо фокусировки, внимание подразумевает усилие. Мы «смотримвнимательно», когда поверхность не выдала (не сдала, не показала) искомого спервого взгляда; мы смотрим внимательно, то есть, прикладываем усилие, когдабоимся что-то пропустить (не выделить из общего потока нечто важное), то, чтомы ожидаем или хотим встретить.
Внимание запускается этой тревожнойнехваткой, когда образ уже оказывается встроенным в поток видимого, однако, ненаходит встречи со своей предметностью в действительности. Собственно, это –нехватка подтверждения действительности образа.И, наконец, внимание в его предельной интенсивности необходимо, когдамы не знаем, что искать, что, в свою очередь, равняется «не знаем, что видим», тоесть, не знаем, с чем может встретиться взгляд.
Внимание необходимо длявыделения чего-то важного и значительного, того, что строит картину. Чеминтенсивнее усилие внимания, тем, значит, острее и тоньше переживается123Там же.90отсутствие в данности того камертона, по которому выстраивается пространствовидимого, аутентичное предметности и структуре собственной телесности. Самаянепосредственная объективация этой характеристики внимания, которая позволитбез труда проиллюстрировать этот тезис – жанр детектива, где деталь испособность настроить свое внимание становятся главными героями.Другими словами, внимательность – это напряженное различениезначительного. Внимание – это вынужденное внимание к детали, к единичному ииндивидуальному, иллюзорно случайному, но на деле – самому необходимому,однако, потерявшемуся за множеством восприятий, элементу действительности.Краеугольный камень держит весь арочный свод, однако, совершенно незаметенвзгляду, который не знает о его, камня, существовании.Недостающая деталь окрашивает в тревогу наше видение.
Этой детали нехватает, чтобы какой-то образ стал полноправно действительным; детали нехватает, чтобы подтвердить (или опровергнуть) гипотезу, деталь становитсядоказательством присутствия. В этой перспективе внимательность выступает каксвязующее между общим и единичным, целым и конкретным, в том числе, и вгоризонте значимости. Общий, смутный и слабо различенный образ нуждается вдеталях, чтобы быть закрепленным; сцена требует деталей, чтобы выразить ипреподнести желаемое; ложь прибегает к множеству деталей, чтобы бытьубедительной. Карта видимого состоит из размеченных детализацией фрагментов,карта движения требует индивидуальности совершения.
Так, нехватка виденияпредстает как нехватка телесной выразимости.Неотступное требование точности сказывается во внимательности:точность не допускает ни излишества, ни нехватки детали, так можно еесформулировать.Присутствие,или«пространственностьтела»124требуетточности, той характеристики, которая определяет устойчивость структуры124«Пространственность тела есть развертывание его телесного бытия, тот способ, каким оноосуществляется как тело».
Мерло-Понти, М.Феноменологиявосприятия. СПб: «Ювента»«Наука». 1999. С. 199.91манеры присутствия. Наоборот, неточность [удара] грозит провалом и расстройкой.Собственно, внимание как интенсивность можно представить в видепрактики перевода из неосознаваемого [фона] в замеченное, с возможностьюпоследующего осознания. Внимательность и точность становятся необходимымусловием выработки манеры присутствия, а также – схватывания или узнаванияманеры другого, его интонации, выражения лица, словом, того «ядра живыхзначений», каким, по мысли Мерло-Понти, является тело. Собственно, в данномконтексте, манера присутствия рисуется как некоторое синтезированное единствотелесной пространственности, которое позволяет рассматривать тело скорее каксимфонию, произведение искусства, нежели персонаж анатомического спектакля.Способ присутствия тесно связан с образом себя, о котором шла речьвыше.
Можно сказать, что они являются один стороной другого. Смутный иобщий, сотканный из сомнений, желаний и обрывочных восприятий, образ себятребует реализации и находит свое движение в стиле моего присутствия.Оказавшисьпередзеркалом,возникшееотражениеприводитсявдвижение. Примерить мимику, чтобы оживить лицо в зеркале, изменитьположение тела, чтобы найти наилучший ракурс. А также – достроить, повозможности, наглядный образ, нехитрые манипуляции с оптическими фокусами,и все это – чтобы получить возможность соотнести свою внешнююопределенность [образа] с внутренней, хотя именно в этой ситуации условность ипрозрачность границы между внешним и внутренним наиболее показательна. Вконечном счете, это - любопытство знать, что видит другой, когда вдругпопадаешь в поле его зрения, и, конечно, стойкая иллюзия, будто зеркалопоможет понять или узнать что-то о себе, что без визуальной объективации (а нетничего более равнодушного, чем отражение зеркала) не схватывается внутреннимощущением.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
